– Войны всегда кончаются, Кэндис, – веско отозвался Джек.
Он не представлял себе, что будет дальше. Кочис поклялся, что никогда не простит белым предательства и будет сражаться, пока жив. Даже если случится чудо и удастся заключить мир, то на каких условиях? Кочис никогда не согласится уйти на отведенную правительством территорию и жить в резервации, отказавшись от свободы.
На четвертое утро, когда они разбили лагерь у подножия Драгунских гор, всего в пятидесяти милях от стойбища Кочиса, Джек решил рассказать Кэндис о Дати. Откладывать было невозможно. Чувствуя себя последним трусом, он наблюдал за Кэндис, свертывавшей постель, на которой они совсем недавно занимались любовью.
Когда она выпрямилась, Джек взял у нее скатку и привязал ее к седельным сумкам.
– Дати в лагере Кочиса.
Кэндис недоумевающе взглянула на него.
– Что? – Ее лицо побледнело от ужасной догадки.
– Кэндис, я все объясню тебе, – поспешно сказал Джек. – Все ее родные умерли. О ней некому позаботиться. И… она беременна. Поэтому я привез ее в лагерь.
Ошеломленная, Кэндис молчала.
– Как я понимаю, отец – ты. – Ее голос был на удивление тих и спокоен.
– Да.
Кэндис повернулась к нему спиной. Ей казалось, что она спит и видит дурной сон. Не может быть. Он не мог так поступить с ней.
– Это было всего один раз – еще до нас с тобой. Сразу после того, как я приходил к вам на ранчо за конем.
Другая женщина, другой ребенок. Кэндис хотелось смеяться и плакать. Невозможно представить себе большего предательства. Все то время, пока она была одна… думала о нем, тосковала… ждала его, он был с Дати. Со своей индейской любовницей.
– Кэндис? – неуверенно вымолвил Джек, испуганный ее неподвижностью и молчанием.
Она повернулась к нему. Лицо ее окаменело, но Джек чувствовал, что Кэндис борется со слезами.
– Я никогда не прощу тебя, – сказала она ровным тоном. – И требую, чтобы ты сейчас же отвез меня домой.
– Кэндис, я не мог поступить иначе. Скоро она будет не в том положении, чтобы добывать себе пропитание. Я должен был взять ее с собой. Хотя бы ради ребенка.
Она смотрела на него с холодным презрением.
– Избавь меня от этой лжи, Джек. Дати давно сказала мне, что она твоя любовница. Мне следовало поверить ей, а не тебе. Ты внушаешь мне отвращение, – сухо проговорила Кэндис, поражаясь собственной выдержке. Если она даст волю чувствам, то разрыдается. Вот что он сотворил с ней – разбил ее сердце.
– Она никогда не была моей любовницей! – сердито воскликнул Джек. – Кэндис, поверь мне! Апачи не спят с беременными женщинами с момента зачатия. Таков обычай.
– Вот как? Почему же ты спишь со мной? И при этом считаешь себя апачи, даже воюешь на их стороне. Впрочем, ответь мне на один вопрос: если вы не любовники, что же произошло? Непорочное зачатие?
– Это случилось всего один раз.
Кэндис охватила слабость, и она отвернулась, борясь с головокружением.
Джек молчал, не сводя с нее мрачного взгляда. Глубоко вздохнув, Кэндис спросила:
– Ты отвезешь меня домой?
– Нет.
Глава 69
Кэндис ехала через лагерь апачей, не обращая внимания на устремленные на нее взгляды и очевидный интерес, вызванный их появлением. Сидя в седле перед Джеком, она изображала безразличие. Все ее чувства притупились. Но не настолько, чтобы Кэндис не испытывала мучительной тоски и печали.
Она мрачно наблюдала за кипевшей вокруг них деятельностью, ничем не отличавшейся от того, что она видела в лагере Шоцки. Женщины готовили еду, чинили кожаную одежду, делали припасы на зиму. Дети, играя, с криками носились между вигвамами. Мужчины чистили ружья, изготавливали стрелы, точили ножи и каменные наконечники копий. Увидев высокого мужчину, она сразу узнала Кочиса, хотя он стоял к ним спиной. Несмотря на прохладную погоду, на нем не было ничего, кроме простых высоких мокасин и набедренной повязки, доходившей почти до колен. Коротко остриженные волосы едва прикрывали шею. Он повернулся и увидел их.
Джек остановил вороного, ожидая, пока вождь приблизится.
– Теперь я понимаю, – обратился к нему Кочис, улыбнувшись Кэндис, – почему тебя так долго не было.
– Я решил, что ее место рядом со мной, – отозвался Джек.
Глядя на Кочиса, Кэндис вновь поразилась его притягательности и искренне пожалела, что он ввязался в эту безнадежную войну. Может, Кочис согласится ей помочь?
– Давно пора, – заявил Кочис, разбив надежды Кэндис. – Женщина должна быть со своим мужчиной. Добро пожаловать, Дочь Солнца, – продолжил он, обращаясь к ней. – Я рад, что твой муж исправил свою ошибку. Теперь, возможно, он перестанет вздыхать, как влюбленный подросток, и сосредоточится на
