Мы говорим о недостатке еды.
«Моя семья может позволить себе только один мешок в месяц. Мы пытаемся приучить наших детей есть меньше».
Одна женщина объяснила нам, что ее одиннадцатилетний сын уезжает сразу на месяц на тяжелые работы. Там платят всего восемь долларов в месяц. Другой мальчик собирает дрова для того, чтобы готовить еду.
«Мы не знаем, живы наши сыновья или нет».
«Мы чувствуем себя, как в тюрьме».
«Мы благодарны вам за то, что вы приехали».
«Такое впечатление, что наши сестры или матери только что навестили нас».
«Мы благодарим вас за то, что вы приехали, и будем молиться за вас».
У меня было около 3000 рупий. Доллар стоит около 60 рупий. Я спросила сотрудников УВКБ ООН, можно ли дать рупии этим женщинам.
«Да, только мы скажем, что это не от УВКБ ООН, иначе они будут ждать, что в будущем им будут давать деньги. Хорошо?»
«Да».
Они были так благодарны. Эти люди благодарны за каждый прожитый день. Они дали мне несколько четок. Они хотят, чтобы я вернулась.
Но я не могу удержаться от мысли, будут ли они живы, когда я вернусь, может быть, через год.
4:30 вечера, полевой офис УВКБ ООН
У нас был ланч. Мы все были очень голодными. Я не знаю, что съела, но я была рада этому.
Лагерь беженцев Суркаб
С нами едут трое вооруженных офицеров в форме. Двое едут за нами, а один стоит на подножке сзади нашего грузовика.
Я не хочу спрашивать, зачем они нужны, но я предполагаю, что это, должно быть, опасный район и для беженцев тоже. Лагеря расположены близко к границе Афганистана и находятся в зоне крайнего риска.
В лагере я встретила группу женщин, которые живут здесь уже двадцать лет.
«Мы пришли во время первой войны». «Мы состарились здесь».
Они постелили нам коврики, на которые можно сесть и попить чаю. Их маленькие девочки вышли и сели рядом с ними.
Женщинам нравится вышивать. Все изделия великолепны. Работа над каждым из них заняла у них три месяца. В Америке каждую работу можно было бы продать, наверное, за сотни долларов. Здесь же, если удача повернется к ним, и они смогут попасть на рынок и продать это, то получат мало, примерно несколько долларов.
Женщин в этом лагере не обучают никаким профессиональным навыкам, но они просят и надеются на будущее своих детей. Одна женщина сказала: «Я третья жена своего мужа». По своему неведению я не понимала, что в этой части мира мужчина может иметь много жен.
Они показали нам небольшой ручеек, протекающий в лагере. Они счастливы, что могут пить из него, когда кончаются их запасы. Мне сказали, что вода в этом ручье грязная, но засуха заставила их пить из него.
Занятия в школе закончились. Мальчишки выбегают нам навстречу. Они видят, что мы фотографируем, и хотят, чтобы их тоже сфотографировали.
Мальчики были горды тем, что немного знают английский. Они продолжали повторять «спасибо» и «пожалуйста» и все время улыбались.
Они рассмеялись, когда кто-то из нас случайно наступил в ручей.
Мы уезжаем с закатом солнца. Небо было чистым, а солнце ярко-оранжевым. Солнце здесь казалось намного, больше, чем во время любого заката, который я когда-либо видела. На маленькой глиняной хижине, которая является школой, я заметила знак. На очень большой разукрашенной доске написано (мне перевели):
Пятница, 24 августа
Здесь все молятся пять раз в день.
Я видела тут много кладбищ. К веткам привязаны кусочки ткани, которые слегка развеваются на ветру. Там есть несколько высоких белых камней. Я вижу женщин, собравшихся у могилы. Я думаю о потерях. Я думаю о своей семье.
Я вижу несколько пастухов коз. У них в руках палки. Одному мальчику около десяти лет. У него около двенадцати коз, с косматой черной шерстью. Я заметила нескольких людей, спавших под одеялами. С двенадцати до двух часов дня многие спят, чтобы избежать самого жаркого времени дня.
Поселение беженцев Лоралай
Этим утром мы посетили Лоралай. В лагере мы остановились около школы под управлением организации «Спасите детей». Краской на стенах написано:
Еще на стене нарисована яркая карта Афганистана. Сначала мы пошли в класс девушек. Они сидят на полу, скрестив ноги. Комната очень пыльная, но им все равно. Они рады быть в школе.
Учитель спрашивает у них: «Кто из вас родился в этом лагере?»
Они все подняли руки.
«Мы хотим жить на своей родине. Это не наш дом». Они учат пушту, их родной язык.
В шестом классе девочки составляют только одну четвертую часть учеников. Деревня оказывает на них давление, чтобы они работали. Работают только сыновья. Одна девушка улыбнулась мне и согрела мне сердце. Другая девушка читает. Третья поет песню. Мне перевели слова: они о восстановлении Афганистана, об объединении различных родов. Вот перевод части песни: «В эти тяжелые дни как наш друг может стать нашим врагом? Ты пришел навестить нас. Ты наш друг. Мы хотим процветания и счастья нашей стране».
Этим молодым людям надо много сил на восстановление. Они должны быть сильными. Люди, которые управляют школой, сказали: «Мы рады, что вы приехали к нам. Мы усердно работаем, и дети тоже очень стараются. Мы хотим продолжать нашу программу».
Они беспокоятся о закрытии программ из-за недостатка финансирования. Милая босая девчушка, у
