«Легализовать наши документы' чтобы мы могли работать и чтобы нам не пришлось возвращаться в Колумбию, где мы потеряем своих детей на войне».
Эти люди очень милые и порядочные. Я встретилась с отцом одной из семей.
«Шестнадцать лет назад в провинции Путумайо я встретил свою жену. У нас была ферма. Мы построили дом, разводили скот. Я очень гордился тем, что у меня было то, что я мог бы передать своим детям после смерти. Я не волновался о будущем своих детей. То, как они выгнали нас, было очень жестоко. Моих жену и детей забрали. Я был взят под арест. Они унижали нас. Они пытали нас. Мне ничего не разрешили взять с собой, и что самое ужасное, даже мою жену и детей. Я набрался храбрости спросить, что будет с моими детьми и женой. Мне четко сказали: они были убиты. Они сказали мне: «Мы сделали то, что должны были сделать, — не думай о них больше». Я сходил с ума. Спустя семь месяцев я нашел их. Я не мог этому поверить. Они были живы. Это было величайшее счастье в моей жизни. Моя жена так долго плакала — она не могла поверить, что я жив. Они сказали ей: «Не волнуйся о своем муже, мы собираемся похоронить его как следует». Мы воссоединились в Эквадоре. Наш общий друг узнал, что мы оба здесь. «Будьте завтра в десять часов утра в парке», — сказал он каждому из нас по отдельности. Это было в парке, где мы неожиданно встретились. Я не мог этому поверить. Моя жена была спасена».
К нам подошла другая женщина поговорить. Она здесь с женщиной старше ее, они друзья и помогают друг другу. Она держит мальчика, того, который, я думала, был болен. «Я вынуждена была уйти, поскольку партизаны забрали моего шестнадцатилетнего сына, я больше его не видела. Я вывезла остальных своих детей из страны настолько быстро, насколько могла. Я приплыла на каноэ по реке Сан Мигель. Я сказала капитану, что у меня нет денег, и рассказала ему свою историю. Он помог мне».
Я спросила другую женщину, которая несла на руках ребенка: «Почему вы уехали из Колумбии?»
«Они убили моего мужа. Я боялась за свою жизнь и за жизнь своих детей. Как-то мой муж сказал: «Я собираюсь пойти поискать работу». Он ушел в 7 часов утра. В 4 дня они позвонили его родителям — не могли бы они опознать тело? Его нашли на дороге. Я спряталась в доме у друзей, и они сказали, что я должна уехать в Эквадор. У них было немного денег, чтобы дать мне на поездку. Мы, мой малыш и двое остальных детей доехали на автобусе до границы. Мы вспомнили, что надо взять свои идентификационные карточки из дома, слава Богу, до того, как они сожгли его. Поэтому мы въехали законно, как приезжие».
«Когда все это произошло?» — спрашиваю я. «Две недели назад». Мы опаздываем, поэтому согласились пропустить ланч.
В машине по дороге на встречу с одной из семей я разговариваю с Рене, сотрудницей УВКБ ООН. Я опять получила возможность вспомнить, как трудно делать заметки в движущейся машине.
Мы остановились около маленького двухэтажного домика, в котором живут пять братьев и их мать. Они приехали сюда месяц назад. Человек десять детей перегнулись через поручни балкона, чтобы поздороваться. Мне сказали, что арендная плата за дом 100 долларов в месяц, поэтому весь дом им не принадлежит. Поначалу у них не было воды, и им приходилось мыться вне дома. Хозяева дома поначалу были недовольны, что в доме живет слишком много народа. Но потом хозяева успокоились, потому что «мы хорошо себя ведем и соблюдаем чистоту и порядок».
Однажды их задержала местная полиция по обвинению в сотрудничестве с вооруженными группами, «потому что мы колумбийцы». Полиция говорит, что в городах проблема с беженцами.
«К счастью, полиция действовала профессионально. Они все выяснили и отпустили нас. Но мы до сих пор напуганы. Мы находимся близко к границе и знаем, что такое вооруженные группы».
Все истории разные, но общее у них — угрозы или насилие со стороны вооруженных групп. Один мужчина двадцать лет работал регистрационным чиновником в правительстве. Последние два года он начал получать угрозы. Обе враждующие стороны хотели иметь доступ к документам.
«Они заставляют тебя помогать одним, а затем обвиняют в помощи другим», — говорит он.
Мне дали воды. Меня столько раз предупреждали о небезопасности местной воды, но я решила, что я лучше заболею, чем буду невежливой. Рене тоже пьет.
Мы разговариваем с одним из беженцев. Он пересек границу с тремя детьми. На это у него ушло три дня и две ночи. «Дети были напуганы?» — спросила я.
«Да. Нам пришлось проходить через множество контрольных пунктов, трех партизанских и трех военизированных групп. На последнем забрали все наши документы. Без документов невозможно легально перейти границу. Внезапно мы оказались без документов, поэтому были нелегальными. У нас в Колумбии осталось три сестры. Одна работала медсестрой; нам только что сообщили, что ее захватили партизаны. Мы говорим людям, что мы являемся беженцами под защитой УВКБ ООН. Это помогает — помогает защищать наших детей».
Другой мужчина говорит: «Нам пришлось бежать из-за постоянного конфликта между партизанами и военизированными группами».
Он заплакал, затем сказал: «Я вынужден был оставить свою семью — троих детей. Им угрожают».
Партизаны угрожали, что разрушат дом, где живут дети. Ему нужна помощь, чтобы привезти их сюда, в Эквадор.
«Я хочу сказать вам всем то, что вы никогда не увидите в новостях: останавливаются автобусы, людей вытаскивают на улицу и убивают. Дети боятся бомбежек, часто становятся жертвами перекрестного огня».
Он начинает говорить, но слезы мешают ему.
«Меня связали и собирались убить. Я не хочу это вспоминать. Я взял с собой двоих детей, потому что они хотели завербовать их. Я доктор, и я отказываюсь работать с партизанами. Они угрожали мне. У меня есть много что сказать, но это так унизительно. Я больше не хочу говорить».
Мы благодарим его. Они с Вильямом обнялись. Они оба отцы и могут понять боль друг друга.
Мы с Энн говорим о том, как УВКБ ООН может помочь его семье в Колумбии, помочь оставшимся там детям. Что, если они помогут ему обратиться в офис в Колумбии? Могли бы мы тогда помочь им? Да, возможно, но им надо найти способ добраться туда. Несмотря на то, что многие люди боялись эскалации войны, президент Урибе говорит о новой попытке восстановления мира. Пока не ясно, что произойдет в последующие месяцы в Колумбии. Война, которая продолжалась в течение сорока лет, усиливается. Возможно, будет заключительное сражение. Кто поддержит людей? Как долго это будет продолжаться? Что станет с их семьями? С двумя миллионами уже перемещенных людей?
Заключительная запись: Лионелло, Тоби и я планировали путешествие в Панаму, чтобы изучить развитие ситуации в Колумбии с другой стороны границы. Но, пока я готовила этот дневник к публикации, пришло сообщение о том, что ситуация ухудшилась и ехать туда слишком опасно.
И одна последняя запись: багаж Лионелло наконец-то прибыл.
Заключение
В начале хартии Организации Объединенных Наций написано: «Мы люди».
Это одна из самых замечательных вещей, которые я когда-либо читала: мы живем бок о бок друг с другом, все люди мира, защищая нашу историю, наши культуры, и учимся друг у друга.
Беженцы, их семьи — такие же, как мы, только у них нет той свободы, что есть у нас. Их человеческие права нарушены.
Управление верховного комиссара ООН по делам беженцев помогает свыше 20 миллионам людей. Приблизительно 8 миллионов из них — дети младше восемнадцати лет.
«Те, кто отрицают свободу для других, сами ее не заслуживают».
Авраам Линкольн.
Актриса Анджелина Джоли — сексуальная красавица нашего времени — хорошо знакома российскому зрителю. Значительно менее она известна ему в другой своей ипостаси — Посла Доброй Воли Управления Верховного Комиссара ООН по делам беженцев. Между тем, в этом качестве Джоли за последние годы посетила множество стран: Эквадор. Сьерра-Леоне, Танзанию, Косово, Кению, Намибию, Камбоджу,
