силы этого правительства.
Зондерфюрер Цеттхельман был во многом похож на профессора Енике, тоже профессор университета, кажется, дрезденского, интеллигент до мозга костей, любитель и знаток литературы и поэзии. То, что он попал на положение зондерфюрера в Шталаге, пожалуй, можно объяснить тем, что он был лингвист и прекрасно знал французский и английский языки и достаточно хорошо русский. Во всяком случае, «нацизмом» от него не пахло!
Наше ли письмо или письма и требования генерала Трухина, но что-то, наконец, пробило брешь в стене бюрократии, и пришел тот день, когда наш Цейхельман, с сияющим лицом, размахивая официальным документом, обьявил: «Абсолютн! Завтра вы свободны, господа! У всякой неприятности бывает конец!» На следующий день, попрощавшись с милейшим Цейхельманом, мы в сопровождении пожилого унтер-офицера, даже безоружного, снова сели в поезд. Перед отъездом я попросил разрешения у Цейхельмана взять из библиотеки одну книгу — библию. Я получил ее с трогательной надписью на русском языке: «На память хорошему человеку от большого друга Альберта Цейхельмана. 12 ноября 1944 года».
Во второй половине дня мы вышли из поезда на маленьком полустанке и, пройдя несколько километров по грязной, мокрой грунтовой дороге, подошли к барачному лагерю. Над воротами была надпись по-русски:
Русская Освободительная Армия.
Офицерская подготовительная Школа.
И то же самое по-немецки. Но на мачте у проходной был поднят только один флаг: Андреевский!
1
Автомобили соответственно производства Ярославского и Горьковского автозаводов
2
Концлагерях
3
Девиз
