сватались к ней и завоевывали ее.
Предания и суеверия относительно птиц все еще продолжают жить в фольклоре современного кельтского мира. Они говорят о том, что символика птиц в религиозных традициях языческого мира имела основополагающий характер.
Животные в кельтской мифологии
Наконец, мы должны кратко рассмотреть роль животных в языческой кельтской мифологии. Животные играли весьма яркую и отчетливую роль в кельтских традициях, уступая в этом только птицам.
Кабан в древнем кельтском обществе, судя по всему, был животным par excellence. Начиная с латенского времени есть многочисленные свидетельства его почитания. Данные из галынтатских погребений, где встречаются кости свиней, говорят о том, что и в более древние времена они имели какое-то ритуальное значение. Иконография романо-кельтских областей дает множество примеров изображений свиньи или кабана (рис. 46); островные тексты также содержат многочисленные упоминания об этом животном – и как о сверхъестественном создании, и как о любимом блюде людей и богов. Это была излюбленная добыча охотников, пища героев. Сексуальные возможности, физическая сила, героическая оборона загнанного в угол кабана и его страсть к плодам священного дерева – дуба – обеспечили свиньям и кабанам почетное место в кельтской мифологии. Существовал даже галльский бог, которого звали Мокк, то есть «Свинья»; другой носил на своем теле огромного кабана (рис. 47). Простые алтари таинственного бога северной Британии Ветерия, или Витирия, как он еще называется в надписях, также украшали изображения кабана и змеи.
Мы уже говорили об олене как об атрибуте Кернунна (рис. 48). Лошадь также высоко почиталась начиная еще с эпохи полей погребальных урн. Бык (рис. 49), судя по всему, играл несколько подчиненную роль, тем не менее он все-таки был очень важен для местных культов. В религиозной иконографии белгов часто встречается трехрогий бык; некоторые такие изображения из бронзы дошли до Британии. «Похищение быка из Куальнге» вращается вокруг титанического сверхъестественного быка – Бурого из Куальнге, который первоначально был антропоморфным божеством, а потом принимал множество животных обликов, пока не стал могучим быком. Но представляется, что в мифологиях языческих кельтов до некоторой степени преобладали кабан и олень. Баран (рис. 50), как в облике таинственной змеи с бараньей головой, так и в своем естественном виде, также фигурирует в культовых контекстах, в то время как бог с бараньими рогами хорошо засвидетельствован в ранней иконографии.
Рис. 48. 1 – фибула с изображением лошади (Швибердинген, Людвиксбург, Германия); 2 – лань (Таунус, Германия); 3 – лошадь (Силчестер, графство Гэмпшир); 4 – лошадь (Фризен, Саарланд, Германия).
Некоторые водные существа также играли свою роль в создании сверхъестественных легенд. Самым важным из них был лосось; его считали хранителем мудрости Иного Мира; его облик принимали некоторые божества, он был духом и символом священных рек и озер. Согласно ирландской традиции, лосось поедал орехи священного орехового дерева, падавшие вниз, в пруд, и поэтому его мудрость и сверхъестественные силы постоянно обновлялись. На рельефе из Галлии показана человеческая голова между двумя огромными лососями; возможно, это следует объяснять как передачу магической мудрости волшебной голове. Точно так же некоторые галльские боги и скандинавский Один получали свое знание о мире и о событиях в нем от двух воронов, которые сидели у них на плечах и вещали им в прямо в уши.
Рис. 49. Изображение быка на бронзовой детали колесницы из Булбери, Дорсет.
Собака (рис. 51) также играла свою важную роль в мифологии кельтских народов. Как мы уже знаем, герою Кухулину было запрещено есть собачье мясо. Нодонт, бог, которого почитали в Лидни, также во многом ассоциировался с собаками. В одном случае его имя сопровождает изображение собаки, и это заставляет предполагать, что, как и кельтские божества вообще, Нодонт мог быть оборотнем и по собственной воле принимать облик своего культового животного.
Иной мир
Кельты страстно и радостно верили в Иной Мир, дом богов, источник всех наслаждений и счастья. Они верили в продолжение материального существования. Их погребения были снабжены предметами, которые считались необходимыми для путешествия в Иной Мир и пира. Умный и бесстрашный герой мог силой пробиться в Иной Мир в своем смертном обличье, используя предательство и хитрость. Богиня могла влюбиться в героя и взять его с собой в собственное волшебное царство. Нигде мы не видим, чтобы Иной Мир служил наградой за хорошее поведение. Понятия добра и зла просто отсутствовали в представлениях кельтов о жизни после смерти, за могилой или даже пребывании в Ином Мире при жизни – с каким-нибудь божественным созданием. Иной Мир естественным образом принадлежал каждому человеку: он был таким же определенным и почти столь же ощутимым местом, как и мир людей.
Магия господствовала над всей кельтской религией; на религию влияло также правильное или неправильное исполнение ритуала. Боги кельтов были столь же ловкими и непредсказуемыми, как и их соплеменники; если найти к ним подход и умиротворить их согласно их личным склонностям жертвоприношениями и чтением заклинаний и песнопений, они могли стать добрыми и благодетельными. Если ими пренебрегали, оскорбляли их, то они становились жестокими и беспокойными. Боги часто посещали мир людей и шутили с теми, кто попадался им на пути. Они не были ни непобедимыми, ни бессмертными. Считалось, что они могут умереть, как и сами люди.
Заключение
В этом вынужденно кратком очерке на большую и сложную тему мы сказали достаточно, чтобы можно было рассмотреть, хотя бы в самых общих чертах, основные особенности языческой кельтской религии. Цезарь говорил:
«Все галлы чрезвычайно набожны», и все имеющиеся у нас данные подтверждают это наблюдение. Жизнь языческих кельтов – и, до некоторой степени, их потомков-христиан – окутана и пропитана суевериями и мелкими религиозными приметами, искупительными обрядами, заклинаниями и действиями, которые должны были отвратить зло. Ни одна птица не могла пролететь над головой кельта или опуститься на землю без того, чтобы ее движениям не придали какое-нибудь значение; мясо некоторых животных нельзя было есть из-за религиозных табу; здания не сооружали без определенных жертвоприношений, животных или человеческих (останки жертв хоронили под фундаментом), и тому подобного. В каждой сфере повседневной жизни кельты считали необходимым защищаться от богов и сил Иного Мира так, как учили их друиды в глубокой древности; это учение повторяло каждое новое поколение жрецов и провидцев. Плохим человеком был тот, кто не исполнял все искупительные обряды, навлекая тем самым гнев богов: он считался просто глупцом, невоспитанным и лишенным разума.
Хотя религия языческих кельтов и была варварской и достаточно неясной, без четкой системы, без догматики, она впечатляет своей откровенностью и тем, насколько огромную роль играла в жизни народа. Более того, она была достаточно однородной на большой территории и на протяжении длительных периодов времени, чтобы обладать собственным индивидуальным характером, который делал ее преимущественно отражением духовной жизни народа. Таким образом, она заслуживает определенного места среди религий Древнего мира.
