Долл посмотрела на «йенсен», с ревом уносящийся прочь по темным улицам Хейзи Хассокса. Мистер Джонсон регулярно менял автомобили, и всегда это были классические спортивные машины. Сражаясь с дверцей своего старенького «поло», она, как обычно, размышляла об огромной разнице между финансовыми возможностями семьи зубного врача и адвоката – нынешняя миссис Джонсон была адвокатом, – и семьи медсестры и почтальона.
Нельзя сказать, что я особенно привязана к материальным ценностям, думала она, отъезжая от клиники на своей хлопающей глушителем машинке. Ну да, материальных потребностей у нее чуть побольше, чем у Лулу – у той их нет вовсе, – но ее потребности ограничиваются только самым основным. А было бы так здорово позволить себе чуть-чуть больше, чем самое основное… съездить в отпуск… устроить свадьбу и завести ребенка.
Когда Долл припарковала машину возле их одноэтажного домика, свет уже не горел. Со вздохом она отперла дверь и шагнула в унылую холодную прихожую. Брет снова забыл включить таймер центрального отопления. Сам он наверняка спит перед включенным на полную мощность электрокамином, закрыв дверь в комнату, а во всем доме пусть все дрожат от холода.
Как она и подозревала, в гостиной было жарко, как в печке. В темноте что-то рассказывал сам себе телевизор, но маниакальные вопли мультипликационных героев заглушал храп Брета.
Долл сделала телевизор потише, включила свет и недовольно посмотрела по сторонам.
Когда речь шла об оформлении интерьера, Брет, как и Ланс в свое время, предпочитал скучные кремовые стены. Так что в домике было чисто, аккуратно, и ничто не выдавало хоть какого-то присутствия фантазии у обитателей. Нет, думала Долл, она вовсе не хотела бы устроить такое безумство цвета, как в доме матери, но ведь можно сделать все мягче, уютнее – картины, подушечки и цветы наверняка не помешали бы? А Брет, к сожалению, считал, что все это – безделушки для девчонок. Стоило Долл предложить что-нибудь изменить в доме, как он мрачнел и не допускал никаких нововведений, а настаивать на своем ей уже давно было лень. Для своего нежного тридцатилетнего возраста Брет был просто динозавром.
Он лежал в кресле, храпел и ворочался, а Долл смотрела на него, и в сердце ее вместо страсти было чувство почти материнское. Не слишком высокий и не маленький, вполне стройный, со светлыми волосами. Не урод и не красавец, внешность ничем не примечательная. Он много работает, стойко переносит жизненные невзгоды – он просто часть ее жизни.
Они познакомились, когда им было пятнадцать. У обоих никогда не было никого другого. Их связывала история совместной жизни, они отлично ладили. Искорка в их отношениях, так и не вспыхнув по- настоящему, угасла много лет назад, но Долл все равно не могла представить, как жила бы без Брета. Что же, печально, наверно, что они живут вместе только по привычке и из-за того, что боятся что-то поменять и столкнуться с неизвестностью.
Долл торопливо прошагала через прихожую, вошла в холодную спальню, сменила униформу на джинсы и джемпер, снова прошла через прихожую. Она заварила чашку чая и сделала гренки с бобами, поставила все на поднос и отнесла в гостиную.
– Брет… Брет… просыпайся. Я приготовила тебе чай.
Он пошевелился и заморгал, глядя на нее.
– Что? Ой, должно быть, я заснул. – Он приподнялся и взял поднос. – Спасибо. А ты есть не будешь?
– Я же иду к маме, ты не забыл? Она нам с Лулу что-то собралась приготовить. Ужин для женской компании.
Брет набросился на гренки с бобами и не поднимал взгляда.
– Ах да. Хорошо. Что ж, когда ты вернешься, я, наверное, буду уже в постели.
И ты к тому времени уснешь, грустно подумала Долл. Как всегда. Она мечтала о ребенке, но чтобы завести ребенка, нужно заниматься сексом, а заниматься сексом несколько проще, если хотя бы изредка оба бодрствуют одновременно.
Подъезжая к дому матери, она уже почти готова была увидеть поблизости машины каких-нибудь спасательных служб. Невозможно было представить, что Митци что-то сможет приготовить, не подпалив ненароком чего-нибудь в доме, и не отравится, пробуя собственную стряпню.
– Проходи, Долл! – крикнула Митци. – Заходи на кухню, дорогая.
– Господи!
Долл вдохнула облачко, плывущее от плиты – на кухне клубился и кружил непривычный густой туман, благоухающий загадочными травами и пряностями, – и бросила взгляд на мать, а потом и на бедлам, творившийся на кухне.
У Митци вокруг талии было повязано полотенце, рукава закатаны, лицо раскраснелось, а волосы торчали дыбом. Кухня выглядела еще более пугающе. Повсюду громоздилась посуда, казалось, что не осталось ни одной чистой миски, кастрюльки или ложки. По столу были разложены кучки сухих листьев, кусочки непонятных растений, стояли баночки с пахучими мазями. На огне весело булькали кастрюльки, от духовки исходил жар, а Ричард и Джуди нервно поглядывали на все из своей корзины.
Погладив их по серым головкам, Долл заставила себя не засмеяться.
– М-м, и как идут дела?
– Замечательно, милая. Замечательно. – Митци сдула с лица прядь волос и заглянула в старинную кулинарную книгу. – Сама не понимаю, как это я раньше ничего не готовила. Это же пара пустяков.
Долл посмотрела на ингредиенты, и в душе ее зашевелилась тревога: бамбук, женьшень, гранат, шалфей, семечки подсолнуха и грецкий орех – это она хотя бы знала; все остальное было для нее просто загадкой.
– Э-э, это будет что-то вроде супа?
Митци покачала головой.
– Нет, дорогая. Это пирог. «Пирог, исполняющий желания», его надо подавать со свежей зеленью,
