корзине для белья, поэтому к нему могла пристать шерсть…
Все так же хихикая, она шатающейся походкой пошла к вешалке. Схватив то, что, как она надеялась, было шарфом, она зашагала обратно.
– Ну вот и он. Передай от меня привет Тарнии. И скажи ей, что мы скоро встретимся. Хорошо тебе повеселиться. Пока!
Митци закрыла за ними дверь, и почти сразу же снова раздался звонок.
– Ой, отвали, Ланс, – хихикая, проговорила она, снова распахнув дверь. – Не важно, чего ты захотел на этот раз, все равно ты пришел зря, так что проваливай, и… ой!
Митци постаралась как-то подавить слишком широкую улыбку и сдержать трепет в животе.
На пороге, сверкая серьгой в ухе, стоял высокий, темноволосый, похожий на бандита красавец – спаситель ее тыкв. Он посмотрел на нее с извиняющимся видом.
– Простите, я не Ланс – но отлично понимаю, когда надо проваливать. Мне уйти?
Глава тринадцатая
Стараясь подавить совершенно нехарактерное для себя желание силой затащить его в дом, Митци, борясь со смущением, заставила себя улыбнуться.
– Нет-нет, что вы, конечно же, пожалуйста оставайтесь. Заходите… То есть, хм, вы ведь пришли на вечеринку, да?
Он кивнул.
– Какое совпадение, правда? Если бы я только знал, когда ловил ваши тыквы, что вы хозяйка дома, куда я сегодня пойду, то, хм…
Митци вся задрожала от смеха. Ей очень хотелось остановиться. Она закрыла рот, но это не особенно помогло. Она вдохнула поглубже.
– Вас, м-м, пригласила Лу?
– Вообще-то Долл.
Долл? Откуда его может знать Долл? Она, кажется, не говорила, что кого-то пригласила? Митци высоко-высоко подняла брови. А она-то думала, что Долл и Брет – сама любовь и тому подобное. Вот они, темные лошадки.
На лице его читалось беспокойство.
– Разве она вам не говорила? Черт побери, вы же наверняка решили, что я явился без приглашения.
– Вовсе нет – я уверена, что она мне о вас говорила, а вот с памятью у меня просто беда. Пожалуйста, заходите, на улице так холодно.
– Спасибо. Ничего себе, – шагнув внутрь, он обвел восхищенным взглядом прихожую, оформленную в темно-синих и золотистых тонах. – Потрясающее сочетание цветов. И…
Остальные слова были заглушены возгласами и визгами танцующих конгу, которые спустились со второго этажа и устремились в гостиную. Через какие-то доли секунды отставшие от цепочки Лав и Лоб тоже спустились, но направились на кухню.
Спаситель тыкв улыбнулся.
– Похоже, эта вечеринка мне по душе. – Он протянул ей руку. – Меня зовут Джоэл. Джоэл Эрншоу.
Джоэл. Красивое имя. Такое приятное и необычное. Ему оно идет. Имена очень важная штука, думала Митци, все еще немного пьяная. Она всегда считала, что ни за что так сильно не влюбилась бы в Ланса, если бы его звали, например, Сирилом.
– Отлично, да, хм, а меня зовут Митци Блессинг. – Она пожала ему руку и тут же об этом пожалела. Ее как будто дернуло током, пронзив до самых ступней. Чувствуя, как краснеет, она отдернула руку. – Я мама Долл.
Скажи он в ответ какую-нибудь ерунду, вроде «Да не может быть!» или «Вы хотели сказать, ее сестра?», она возненавидела бы его на веки вечные.
– Замечательно. – Он улыбнулся еще радостнее. – Значит, ваше имя Митци? Еще одно изумительное голливудское имя. Очень стильно. Долл рассказала мне про то, что вы назвали ее Долорес, а ее сестру – Таллуллой. Это семейная традиция?
Митци затаила дыхание и кивнула, надеясь, что ей уже удалось справиться с сумасшедшим смехом и бессмысленной улыбкой. Похоже, Долл очень и очень многое ему рассказала. О господи. Как же давно у них это продолжается?
– Ну да. Я промучилась из-за своего имени все свои детские годы и решила сделать так, чтобы и мои дочери страдали от того же самого.
Она засмеялась, чтобы показать, что шутит, и смех вышел вполне нормальный; на этот раз вместе с ней рассмеялся и Джоэл, поэтому ей не было так неловко.
Митци снова постаралась прекратить смеяться.
– Честно говоря, все было не так. Я не настолько бессердечна. Просто в то время все называли дочек Кейт, Сара или Луиза, а мы выбрали своим необычные имена. Нам казалось, что это красиво и оригинально. Да, – решив, что Джоэлу, наверно, до смерти скучно слушать ее бессвязные речи, она повела его в гостиную, – располагайтесь, ой, э-э, правда, если поразмыслить, то…
В гостиной происходила какая-то вакханалия. Брет и Долл, казалось, наслаждались всем этим еще больше, чем остальные. На стереосистеме снова играли «Джуси Люси», и эти громкие пульсирующие звуки задавали ритм движениям, совершаемым присутствующими.
