— Наследство Дженни! — провозгласила Джесс.
— А что наследство Дженни? — поинтересовался Фрэнк.
Джесс встала на колени и попыталась объяснить:
— Бидди говорит, что Дженни будет хромать, пока не обретет его. Потом она разозлилась на нас с Верноном и добавила к этому еще и Сайласа. То есть им не станет лучше, пока наследство не найдется. А поэтому нам стоит его разыскать.
— Но она же говорила, что этого не будет никогда, — возразил Фрэнк.
— Знаю. Она и думала, что никогда. Но мы никаких «никогда» не допустим. Мы его разыщем и покажем Бидди, что почем! Я за то, чтобы пойти и расспросить Дженни про это!
Вернон тут же поднялся:
— Пошли прямо сейчас. Однако Мартин простонал:
— Ни за что!
И остался сидеть.
— Так будет правильно, — согласился Фрэнк с сестрой. — Это по-честному. Девчонки согласились перестать обзываться, если мы сделаем что-нибудь Бидди. Что-нибудь мы уже сделали.
— Поганки мелкие, — надулся Мартин.
— Мартин, — сурово сказал Вернон. — А ну пошли, не дури. Лично мне никто не говорил, что девочек бить нельзя.
К великому облегчению Фрэнка Мартин неохотно поднялся и вместе с остальными направился через поле к большому унылому дому Адамсов. Они уже подошли к стене цвета сыра, и тут Джесс вдруг воскликнула: «Ой, мамочки!» — и зажала рот ладонью.
— Что стряслось? — спросил Фрэнк.
— Ничего, твой платок у меня, — успокоил ее Вернон.
— Да нет! — отмахнулась Джесс. — Ой, мамочки! Я только сейчас вспомнила, кто тот странный дядечка, который спас нас от Громилы! Это же их папа — мистер Адамс!
— Елки-моталки! — подпрыгнул Мартин. Вернон уставился на Джесс, и глаза у него становились все больше и больше.
— Правда! — отчаянно пискнула Джесс.
— Понял, — произнес Вернон. — Связочка, да? Ну что, спросим?
— Придется, — решил Фрэнк. — Иначе не вылечим Сайласа.
Впав в полнейшее уныние, они стайкой подошли к облупленной двери, и Фрэнк постучал. Изнутри снова раздались те же гулкие шаги, дверь открыла та же высокая рассеянная дама, и даже во рту у нее, как показалось Джесс, была та же самая сигарета. По крайней мере, с виду сигарета была такая же и так же болталась во рту у дамы, когда та говорила.
— Опять к Фрэнки? — спросила она. — По-моему, они дома. Сегодня вас больше, правда? И палитра побогаче, — заметила тетушка, переводя взгляд с черного лица Вернона и его заляпанного кровью свитера на рыжую шевелюру Мартина. — Как живописно, — заключила она, как и раньше, оставив дверь открытой и удаляясь в дом. — Рыжий, черный и два светлых, — затихал вдали ее голос, — а для гармонии кровавые пятна.
Вернон и Мартин замялись на пороге.
— Это она так приглашает войти, — прошептал Фрэнк.
Он понимал, что тетушка имела в виду, когда говорила о кровавых пятнах. Вернон заляпал кровью куртку Джесс, и еще больше крови было у Фрэнка на штанине, причем он думал, что это его собственная, а не Вернона, но не возражал бы, если бы это была чья-нибудь еще. Он надеялся, что это кровь Стаффорда.
Джесс повела их внутрь следом за тетушкой. Теперь, когда выяснилось, что мистер Адамс, вероятно, водится с Бидди, запах сырости показался ей зловещим. Интересно, думала Джесс, может, эта тетушка — тоже приспешница злых сил? Когда оказалось, что она поджидает их у двери детской, Джесс почти уверилась в своих подозрениях. А тетушка снова оглядела их с ног до головы, и сигарета у нее во рту запрыгала:
— А знаете, вы вчетвером составляете очень славную композицию. Скажите, ваши родители будут не очень против, если я напишу вас маслом?
— Они будут категорически против, — мгновенно отрезала Джесс. — Выйдут из себя.
— Что за чушь! — возмутился Фрэнк. — Они будут просто счастливы!
— Ладно, — усмехнулась тетушка. — Входите. — Она прошла в комнату с мольбертом и остановилась, поджидая их.
— Они будут решительно возражать, — из последних сил упиралась Джесс. — По религиозным мотивам. А Вернон… Вернон принадлежит к одной восточной секте, и ему даже фотографироваться нельзя!
— Ничего подобного! — возразил Вернон. Он даже обиделся. — Только мы сначала хотели поговорить с Фрэнки и Дженни, если вы не возражаете, — обратился он к тетушке.
— Ну так постучитесь к ним, — ответила та. — Пусть придут сюда, и говорите сколько хотите, а я вас тем временем буду писать. Так выйдет даже естественнее.
Они попались. Джесс была готова отлупить мальчиков — Мартина за то, что он застыл с надменным видом, и хотя она начала уже понимать, что надменный вид у него бывает, когда он стесняется, но все равно готова была его отлупить, а Вернона и Фрэнка — за непроходимую тупость, из-за которой они все и попались. Она даже примерилась пнуть Фрэнка, но тот улизнул от нее, чтобы постучать в дверь детской. Джесс потеряла равновесие, ткнулась в Вернона, и у того опять пошла из носа кровь.
Тетушка поглядела на них с интересом.
— А, вот она откуда, — сказала она. — Ключик дать?
— Нет, спасибо, — ответил Вернон. — Уже останавливается.
— Не останавливай, — велела тетушка. — Пусть себе идет. Оттенок просто великолепный.
Из-за двери детской показались Фрэнки и Дженни. Когда они увидели Фрэнка, то даже порозовели от желания услышать новости, но стоило им заметить Мартина и Вернона, как лица у них снова побелели и сделались злющие-презлющие.
— Зачем вы их привели? — возмутилась Дженни.
— У них союз против нас! — закричала Фрэнки.
— Наоборот! — возразил Фрэнк. — То есть сейчас нет. Мы все в союзе против… против… в общем, нам надо поговорить. Наследство. Ведьма. Сами знаете. А ваша тетя хочет нас писать.
— А, — кивнула Фрэнки. — Вечно она так. Вчера молочника поймала.
Джесс от души пожалела молочника. Малышки вместе со всеми отправились в комнату с мольбертом, где было ужасно холодно, но гораздо светлее, чем в детской, и там все окончательно пошло наперекосяк. Ничего нельзя было говорить прямо, потому что их слышала тетушка, которая лихорадочно размахивала кистью и смешивала на палитре кроваво-красную краску с огненно-оранжевой; к тому же Фрэнки и Дженни не желали разговаривать с Мартином, да и с Верноном тоже. Каждый раз, когда Фрэнк или Джесс хотели что-то шепнуть девочкам на ухо, тетушка приказывала им сидеть смирно.
— Еще пять минут, — обещала она раз двести. Фрэнк впал в отчаяние. Дело осложнялось еще и тем, что Вернону и Джесс стало страшно интересно, как тетушка пишет, и они глаз с нее не сводили. Будто бы забыли, зачем пришли! Фрэнк посмотрел на Мартина, а Мартин в ответ скорчил гримасу. Мартину и Фрэнку все это было решительно неинтересно, кроме разве что случайного открытия: оказывается, тетушка все- таки вынимает изо рта сигарету — докурив, она тушила окурок о дно консервной банки и зажигала следующую. Кроме этого события, которое само по себе было не особенно захватывающим, скука стояла смертная. Фрэнк сделал следующую попытку.
— Наследство, — сказал он Дженни. — Как ты его потеряла и когда?
Дженни помотала головой:
— Оно куда-то делось. Когда мы переехали из его дома. — Она кивнула в сторону Мартина, и тот нахмурился.
— Великолепно! — обрадовалась тетушка. — Хмурься дальше.
— А когда это было? — допытывался Фрэнк.
— Не помню, — ответила Дженни. — Я маленькая была. После того, как мама куда-то делась.
