свободна от изъяна, который привёл на площадь Гриммо Яксли, ухватившегося за краешек рукава Гермионы.
Шрам уже жгло, и сильно. Гарри думал о том, как многого они не знают. Люпин был прав насчёт магии, которой никто ещё не видел и даже вообразить не мог. Почему Дамблдор не рассказал ему больше? Может быть, он думал, что времени на это ещё хватит, что он проживёт годы, а то и столетия, как его друг Николас Фламель? Если так, он ошибся… Снегг принял свои меры… Снегг, затаившаяся змея, которая нанесла удар на вершине башни…
И Дамблдор падал… падал…
—
Голос Гарри был высок, отчётлив и холоден, длинными белыми пальцами он держал перед собой палочку. Человек, на которого она была направлена, висел вверх ногами в воздухе, хотя верёвок, которые могли бы удерживать его, не было. Он чуть покачивался, связанный незримыми, страшными путами, руки его плотно обнимали тело, лицо, искажённое ужасом, красное от прилившей к голове крови, находилось на одном уровне с лицом Гарри. У висящего были совершенно белые волосы и косматая борода Деда Мороза.
— У меня больше нет этого, нет! Украдено много лет назад!
— Не лги Волан-де-Морту, Грегорович. Ложь он распознает сразу. Всегда распознавал.
Зрачки висящего расширились, увеличенные страхом, казалось, они вздувались, разрастаясь и разрастаясь, пока наконец их чернота не поглотила Гарри целиком…
Теперь он бежал по тёмному коридору за тучным, низеньким Грегоровичем, державшим над собой фонарь. Грегорович ворвался в комнату, к которой вёл коридор, и фонарь осветил её: похоже, тут находилась мастерская. В лужице света поплыли деревянные стружки, золото, а на подоконнике сидел на корточках молодой человек с золотистыми волосами, похожий на огромную птицу. За ту долю секунды, в какую на него падал свет, Гарри увидел на его красивом лице ликующее выражение, а затем незваный гость пальнул из своей палочки Оглушающим заклятием и, захохотав, аккуратно спрыгнул с подоконника спиной назад.
Гарри пронёсся вспять по широким, словно туннели, зрачкам Грегоровича и снова увидел его полное ужаса лицо.
— Кто этот вор, Грегорович? — спросил высокий, холодный голос.
— Я не знаю, никогда не знал… молодой человек… Нет! Прошу вас! ПРОШУ!
Крик длился и длился, а затем полыхнул зелёный свет…
— Гарри!
Он открыл глаза, задыхающийся, с бьющейся во лбу болью. Сознание Гарри потерял, сидя у палатки, и, соскользнув вбок по брезентовой стенке, лежал теперь на земле. Над собой он увидел Гермиону, её всклокоченные волосы заслоняли крошечный кусочек неба, различавшийся отсюда среди высоких, тёмных ветвей.
— Сон приснился, — сказал он, быстро садясь и стараясь придать своим глазам, встретившимся с горящими глазами Гермионы, невинное выражение. — Похоже, я задремал, извини.
— Я же знаю, это опять твой шрам! У тебя на лице всё написано! Ты снова заглядывал в мозг Волан…
— Не произноси его имени! — сердито крикнул из палатки Рон.
—
— Я не хотел этого! — сказал Гарри. — Мне приснился сон! Ты своими снами управлять умеешь, а, Гермиона?
— Если бы ты научился пользоваться окклюменцией…
Однако Гарри её выговоры не интересовали, ему хотелось обсудить с друзьями увиденное.
— Он нашёл Грегоровича, Гермиона, и, по-моему, убил его, но перед этим вошёл в его сознание, и я увидел…
— Думаю, если ты настолько устал, что сидя спишь, на посту лучше побыть мне, — холодно сказала Гермиона.
— Нет, ты же совсем измотана. Иди полежи.
Гермиона с непреклонным видом отвела в сторону дверной клапан палатки. Гарри, рассерженный, но не желающий ссориться с ней, скользнул внутрь.
С нижней койки на него смотрело всё ещё бледное лицо Рона. Гарри забрался на верхнюю, лёг и уставился в брезентовый потолок. Через несколько секунд Рон заговорил — тихо, чтобы не услышала сидящая у входа Гермиона.
— Так что поделывает Сам-Знаешь-Кто?
Гарри прищурился, стараясь припомнить каждую деталь, потом прошептал в темноте:
— Он нашёл Грегоровича. Связал его и начал пытать.
— Но как же Грегорович может изготовить ему новую палочку, если он связан?
— Не знаю… странно, правда?
Гарри закрыл глаза, вдумываясь в то, что он увидел и услышал.
И чем больше подробностей он вспоминал, тем меньше смысла оставалось во всём происшедшем. Волан-де-Морт ничего не сказал о палочке Гарри, ничего о сердцевинах-двойниках, не попросил Грегоровича изготовить новую волшебную палочку, которая была бы мощнее палочки Гарри…
— Он хотел получить что-то от Грегоровича, — не открывая глаз, произнёс Гарри. — Просил отдать это, но Грегорович сказал, что его украли… а потом… потом…
Гарри вспомнил, как он — как Волан-де-Морт, — казалось, прорвался сквозь глаза Грегоровича к его воспоминаниям.
— Он прочитал сознание Грегоровича, и я увидел сидевшего на подоконнике молодого парня, который запустил в Грегоровича заклинанием и скрылся. Он и украл то, за чем охотится Сам-Знаешь-Кто. И я… По-моему, я где-то видел его…
Гарри очень хотелось ещё раз вглядеться в смеющееся лицо юноши. Кража, по словам Грегоровича, произошла много лет назад. Почему же лицо молодого вора показалось ему знакомым?
Шум окрестного леса в палатку почти не проникал, Гарри слышал лишь дыхание Рона. Помолчав немного, тот прошептал:
— Ты не разглядел, что было у вора в руках?
— Нет. Должно быть, это какая-то маленькая вещь.
— Гарри! — Деревянная койка Рона скрипнула, он сменил позу. — Гарри, может быть, Сам-Знаешь- Кто ищет вещь, которую ему удастся превратить в крестраж?
— Не знаю, — медленно ответил Гарри. — Возможно. Но разве для него не опасно создавать ещё один? Помнишь, Гермиона говорила, что он и так уже перенапряг свою душу до предела?
— Да, но он-то об этом может и не знать.
— Да… может, — сказал Гарри.
Он был уверен: Волан-де-Морт пытается как-то обойти стороной проблему сердцевин-двойников, уверен, что тот надеялся получить решение от старого мастера… и всё же убил его, не задав ни единого вопроса о секретах волшебных палочек.
Так что же искал Волан-де-Морт? И почему, имея в своём распоряжении всю мощь Министерства магии и волшебного сообщества, он забрался так далеко в погоне за тем, что принадлежало некогда Грегоровичу и было украдено у него неведомым вором?
Гарри всё ещё видел перед собой обрамлённое светлыми волосами молодое лицо, его весёлое, необузданное выражение — такое появлялось на физиономиях торжествующих Фреда и Джорджа, когда им удавалось кого-нибудь облапошить. Вор вылетел из окна, точно птица, и ведь Гарри наверняка видел его раньше, вот только не мог припомнить где.
Теперь Грегорович мёртв и опасность грозит весёлому вору — именно вокруг него вертелись мысли Гарри, когда на нижней койке начал похрапывать Рон да и сам Гарри медленно погрузился в сон.
