Джулия Джонс
Корона с шипами
ПРОЛОГ
Тот, кому вскоре предстояло взойти на трон, бежал обнаженный, петляя между деревьями. Ночные птицы, звери и насекомые двигались вместе с ним по темному, извилистому лабиринту. В разреженном воздухе все запахи казались резче. Ущербный месяц был как готовый к бою клинок.
Он спотыкался об узловатые корни деревьев, напоминавшие гигантские кулаки. Ветви хлестали его. Далекие звезды, рваные облака, мокрая от дождя земля и затаившиеся во тьме обитатели леса — с ними предстояло ему провести эту ночь.
Пять недель до коронации. Пять недель до начала его царствования. Пять недель, чтобы приготовить себя к тому, что надлежит свершить.
«Пять» — таинственная и древняя магическая сила заключена в этом числе.
Тот, кому вскоре предстояло взойти на престол, обратил свой взгляд на запад. Пики гор Ворс предстали перед его умственным взором. Снег не стаял лишь на самых вершинах. Снежные шапки дразнили его своей девственной белизной. Каким наслаждением будет обагрить кровью горные перевалы, покинуть наконец эти истощенные поля и прорваться на ту сторону, к прекрасным плодородным землям.
Слишком долго Гэризон обходился без морского порта и прибрежных владений. Но столь же долго обходился он и без вещей куда более важных. Разгромленный и порабощенный, Гэризон возродился вновь — из крови, грязи и желчи.
Пятьдесят лет без короля. У тех, на западе, было достаточно времени, чтобы умереть, забыть или выжить из ума от сифилиса. Более чем достаточно, чтобы привыкнуть именовать Гэризон «нашей житницей на востоке» или «другом, который придет на помощь в случае нужды».
Скоро этому конец. Больше никто не сможет рассчитывать на помощь Гэризона. У него теперь свои нужды. Страна должна возродиться во всем прежнем величии. Честь и достоинство нации должны быть восстановлены. Король должен быть коронован золотой Короной с шипами.
Пять десятилетий рабства — и пять столетий войны. Тот, кому вскоре предстояло взойти на трон, улыбался про себя, петляя между деревьями. У Запада короткая память. Такие люди неминуемо повторяют свои ошибки. Но судьба уготовила им и нечто худшее.
1
Устроившись поудобнее, чтобы спокойно насладиться завтраком, Тесса Мак-Кэмфри небрежно пролистала первые несколько страниц «Юнион трибюн». Ее взгляд останавливался только на заголовках, подписях под фотографиями и объявлениях. Не то чтобы шрифт передовиц и прочих заметок был слишком мелок для нее, просто Тессе не хотелось напрягать глаза — от этого она всегда начинала нервничать.
Перегнувшись через металлический белый стол, Тесса дотянулась до лежавшего у телефона сандвича с беконом. По обыкновению, прежде чем начать есть, она убедилась, что все приготовлено как следует. Ей нравилось разглядывать мясо, нравилась его волокнистая структура.
Удовлетворенная, она надкусила поджаренную булочку и перевернула страницу газеты. На глаза попался заголовок: ДО СИХ ПОР НИКАКИХ СЛЕДОВ ПРОПАВШИХ СЕЙФОВ. «Ну и ну», — буркнула Тесса себе под нос. Сколько времени уже прошло? Месяц? Шесть недель? Пиши пропало, их, пожалуй, никогда не найдут.
Не успела Тесса отложить газету, как заверещал телефон. Она испуганно дернулась и застыла на месте. Еще три звонка, и в действие пришел ее новый суперавтоответчик фирмы «Сони». Замигал огонек, закрутилась кассета, и чужой, не ее голос доброжелательно посоветовал звонившему: «Сейчас нас нет дома. Пожалуйста, оставьте сообщение после звукового сигнала, мы вам обязательно перезвоним».
Тесса скорчила недовольную гримасу.
Раздался обещанный звуковой сигнал, а следом за ним — вкрадчивый мужской голос:
— Тесса?.. Тесса? Ты дома? — Небольшая пауза, а потом снова голос, но уже утративший вкрадчивость, в нем послышалось раздражение. — Слушай, я знаю, что ты дома. Я еду к тебе. Нам надо поговорить.
Не успели отзвучать последние слова, а Тесса уже вскочила и торопливо влезла в туфли. Так — сандвич в сторону, ключи от машины в кармане, бумажник вроде на месте, осталось напялить свитер поверх рубашки. Самое время прогуляться.
Тесса терпеть не могла выяснения отношений. Терпеть не могла в таких ситуациях смотреть в глаза бывшим возлюбленным и ненавидела себя за то, что вновь потерпела неудачу. Все ее романы кончались одинаково — всегда один и тот же телефонный звонок, одни и те же взаимные упреки и чувство вины. Как объяснить мужчине, что больше ничего к нему не испытываешь, а почему — не знаешь сама?
Да никак не объяснишь. Поэтому она не жалела денег и постоянно покупала новые, все более совершенные автоответчики. Пряталась, чтобы избежать объяснений. А если незадачливые любовники, как Майк Холлистер, угрожали приехать и устроить ей очную ставку, Тесса попросту отправлялась на прогулку.
Южнокалифорнийское солнце оказалось несколько теплей, чем ей хотелось бы. Хотя уже наступил май и температура была выше двадцати градусов, Тесса никак не могла расстаться со свитером: этот кусочек ткани все же защищал ее, ограждал от прямого контакта с внешним миром.
Желтая «хонда-сивик» была славной машиной, настоящим другом. Не то что вероломные киношные автомобили, которые вечно отказываются работать в критическую для героини минуту. Стоило ей повернуть ключ зажигания, мотор сразу же заурчал.
Куда бы поехать? Тессе захотелось увидеть траву. Не едко-зеленую траву на расчищенных и готовых к застройке пустырях и не ухоженные, подстриженные газоны на площадках для гольфа в миссии Георга. Ей хотелось увидеть настоящую, живую траву.
Тесса свернула на Техасскую улицу и поехала на север от Университетских холмов, а затем на восток по Восьмому шоссе, мимо отелей, лужаек, кегельбанов и велосипедных дорожек. Автострада была почти пуста — мало найдется охотников в субботнее утро вылезать из дому в такую рань. А небо над головой было типичным южнокалифорнийским небом — бледно-голубое, безоблачное, подернутое маревом. Солнечные лучи проникали через окно машины и согревали лицо и руки.
Тесса не призналась бы в этом даже себе самой, но на самом деле ей ужасно нравилось спасаться бегством. Пожалуй, никогда и нигде не бывала она так счастлива, как в дороге. В случае удачи мечта о каком-то неведомом, прекрасном месте становилась настолько захватывающей. что удавалось забыть обо
