его выражению, поджав хвост. Дай-то бог! Умоляю тебя, не делай глупостей; В таких местах собираются негодяи, подонки общества, готовые на все, а я не хочу, чтобы ты попала в беду.
Ладно, пора закругляться. И так уже наговорила на целое состояние. Только ещё одно тебе скажу: завтра я иду к своему врачу и прошу, чтобы порекомендовал для тебя хорошего психоаналитика. Меня ты слушать не желаешь, может, хоть специалиста послушаешь?
Все, Иззи, разговор окончен. Все, что могла, я сказала, а дальше решай сама. Если чувства близких тебе еше не совсем безразличны, ты немедленно вернешься домой»!
…Ну как тебе? с напускной беззаботностью спрашивает Иззи.
– Ты была права, – отвечаю я. – Привезем ей золотистое трико с алыми перьями. Конечно, если найдем ее размер.
Иззи облегченно улыбается и исчезает в ванной, а я размышляю, откуда берутся такие вот «любвеобильные» мамаши.
С каждым годом Айрис становится все невыносимее. Порой я ловлю ее взгляд, устремленный на Иззи, – взгляд сумасшедшей, которая равно готова прижать свою «милую крошечку» к груди и задушить подушкой. Айрис твердит, что ее заботит только благо дочери – но Иззи не верит. Ее доверие к матери дало трещину пятнадцать лет назад, когда Айрис среди ночи ворвалась в спальню к дочери, вытащила ее из постели и остригла чудесные золотистые локоны, которыми Иззи так гордилась. (Потом она объясняла, что хотела уберечь дочурку от греха тщеславия.)
Иззи страшно боится зубных врачей, поэтому чистит зубы дольше всех моих знакомых. Так что в моем распоряжении есть несколько минут. Первые полторы минуты я убеждаю себя, что факс не может быть от Кристиана. А если и от него – едва ли он станет объясняться в вечной любви письменно. Но что, если он прислал стихотворение? Желая отвлечься от этих мыслей, я бросаю взгляд на фотографию «нашего с Зейном» ребеночка и нежно улыбаюсь. В непостоянстве есть свои положительные стороны: за какие-то три минуты я успела повздыхать о двух мужчинах с двух материков.
На пороге ванной появляется Иззи, вся в зубной пасте, и издает загадочные звуки, которые я перевожу как «Не забудь звякнуть дяде Сэму!»
Я лезу в сумку и выуживаю листок, на котором Кристиан нацарапал телефон своего дяди. Обвожу пальцем цифры, написанные его рукой. Интересно, они с дядей похожи? Что, если я влюблюсь в дядю Кристиана, как он сам влюбился в мою сестру? Вот так история получится! Я делаю глубокий вздох и набираю номер.
– «Экстравагантные товары Сэма», чем могу вам помочь? – у девицы на проводе, похоже, рот набит жвачкой.
– Добрый день, можно мне поговорить с Сэмом Джонсоном? – щебечу я своим лучшим телефонным голосом.
– А кто его спрашивает?
– Э-э… сестра невесты его племянника.
– Чего?
Чего, чего! Я и сама толком не понимаю!
– Меня зовут Джейми Миллер, – представляюсь я, оставив в покое щекотливую тему родства.
– А он вас знает? – подозрительно интересуется девица.
– Нет, я…
– Откуда звоните?
– Да я тут недалеко, на той же улице…
– Из какой фирмы? – рявкает она.
– Нет, не из фирмы, я просто…
– Так вы не адвокат? – уточняет она.
– Нет, – отвечаю я, несколько встревожившись. – Ладно, соединяю.
– Алло! – раздается в трубке жизнерадостный мужской баритон. – Здравствуйте, это Сэм? – Я-то Сэм, а кто вы, прелестная англичанка?
– Я Джейми. Кристиан, наверно, вам обо мне рассказывал. Он женится на моей сестре…
– Ну да, ну да! Так это вы – та крошка, что сбежала в Лас-Вегас? – М-м…
– И как вам наш чокнутый городишко?
– Чудесный город!
– Я так понимаю, деньги свои вы уже спустили и теперь ищете работу! – умозаключает он.
– Н-не совсем! – нервно смеюсь я. Не могу взять в толк, подшучивает он надо мной или попросту издевается. – До конца недели у меня работа есть. Просто Кристиан просил вам позвонить, и я подумала, что было бы неплохо заглянуть к вам в магазин, познакомиться… ну, и, может быть, на следующей неделе что-нибудь подвернется…
– Непременно, непременно что-нибудь подвернется! – хохочет дядя Сэм. – Приходите, деточка, посмотрим, соответствуете ли вы моим высоким стандартам! – Помолчав: – Думаю, Кристиан вам все обо мне рассказал?
– Э-э… Да ничего он не рассказывал, вообще-то.
– Он такой шутник! Вечно называет меня Хью Хефнером из Вулверхемптона!
Так вот откуда у дяди Сэма такой выговор! Интересное произношение – этакий гибрид вулверхемптонца
