Старик с любовью смотрел на горона, закончившему к тому времени охоту. Монстр сел на крышу дому, стоящего неподалеку от нас, сложил свои крылья и, пуская слюни сквозь острые клыки, смотрел на прохожих внизу.
— Обреченность? — переспросила я. — И с какой стати ты меня сюда притащил? У меня нет никакого желания любоваться на очередного монстра из этого мира!
— Хи-хи-хи… Ничего ты не понимаешь, внученька! Его душа так вкусно пахнет, этот бесподобный аромат обреченности…
— Какая я тебе внученька, старый пень! — огрызнулась я. — Да его душа не просто пахнет, она воняет на всю улицу!
— Учиться надо тебе еще, учиться… Горон относится к классу кровопийц, низшему классу исчадий Ваха. Ох, на старость лет сделался учителем! Хи-хи-хи… Дитя Ваха, историю мира надо знать.
— Угрим, скажи прямо, чего тебе от меня надо?
— Понимаешь, устал я, дитя Ваха, сильно устал. А ты… Способная сопротивляться силе пожирателя… Человек, покорившей собственную душу… Хи-хи-хи! Говоришь, зачем я тебя сюда привел? Хи-хи-хи, ой, не могу!!!
Я хмуро смотрела на веселящегося старикашку, не понимая, что смешного в моем разумном вопросе. Как же я ненавижу этого старикашку! Но надо терпеть, если я хочу получить от него ключевое слово. Ненавижу этот мир, с его многочисленными монстрами! Браслеты обожгли мои руки, гася вспышку гнева, и я с некоторым недоумением взглянула на свои руки — они полыхали черным пламенем, сверкающим синими искорками во тьме.
Мерзкий смех старикашки смолк, и он скрипучим голосом сказал мне:
— Хи-хи-хи… Это не я тебя сюда привел, а ты — меня! Увидимся!
Угрим исчез. Я растерянно смотрела на пустое пространство перед собой — да что здесь происходит?
— Ни с места! — раздался за спиной угрожающий голос. — Подними руки вверх и не двигайся.
Этот голос я сразу узнала. Шон, маг Тьмы. Откуда он взялся?
— Ты попался, черный маг. Твое пламя слишком узнаваемо. Ты поплатишься за то, что угрожал мне в таверне. Убери свое пламя назад, дитя Ваха.
Острие клинка я чувствовала даже через плотную ткань плаща — оно упиралось в спину, неприятно царапая кожу на спине. Ужас происходящего сковал меня по рукам и ногам, я даже без приказа нуара не смогла бы пошевелиться, особенно когда увидела, что монстр неподалеку от меня оторвался с крыши и полетел в нашу сторону.
Когда огромные клыки оказались в пяти метрах от меня, я ожила. Наверно, адепт Тьмы хотел скормить меня горону на поздний ужин, но жить мне еще хотелось. Выбрав между клинком позади и клыками впереди, я упала на черепицу, посылая в сторону Шона черное пламя. Как я и думала, тот успел увернуться, и огонь врезался в верхушку дерева, растущего на заднем дворе дома. Без всяких вспышек, половина дерева исчезла, стертая из реальности, а я, свалившись с крыши, попыталась встать с земли. В ноге что-то щелкнуло, и резкая боль пронзила лодыжку. Подвернула. Неудачная была посадка.
— Черт, — выругалась я себе под нос.
Кто еще, кроме меня, решиться спрыгнуть вниз с десятиметровой высоты? На мое счастье, нуар переключил свое внимание на горона. Почему я не стала посылать пламя в сторону монстра? Потому что Угрим сказал, что пламя бессильно против монстра, а в том, что нуар увернется, я была уверена. Он же увернулся от падающей люстры в таверне? И вообще, хватит оправдываться, пора убираться отсюда подальше.
Хромая и ругаясь при каждом шаге, я поковыляла прочь от драки позади себя. Из-за спины доносился рев горона, свист меча Шона, хлопанье крыльев, лязг зубов, но оборачиваться назад у меня не было никакого желания. Драки — это не по моей части, я девушка тихая и скромная, пусть дерутся мужики, это их дело.
— Трусливая, — раздался чей-то ироничный голос из кустов у дороги.
Я остановилась, с недоумением разглядывая шевелящиеся, невысокие кусты, похожие на акацию. Тени под ними жили своей собственной жизнью, колышась, как языки костра в разные стороны.
— Ты невероятно труслива, дитя Ваха.
— Кто ты? — в темноте ночи я не могла разглядеть никого живого за кустами.
— Вернись назад, — донеслось из тени. — Смотреть на бой из-за кустов может даже трус.
Чья-то сила против моего желания откинула мою тушку назад. Не понимая, как я очутилась лежащей на земле под эпицентром битвы, я уставилась на горона надо мной. Попытка зажмуриться ни к чему не привела — в мои глаза будто спички вставили.
Шон совершал высокие прыжки, пытаясь каждый раз достать мечом монстра, летающего по небу. Его удары не достигали цели, лишь еще больше злили горона, и тогда на помощь адепту пришли две другие силы. Раздался свист рассекаемого мечом воздуха, блеснул клинок меча Стихий, и по небу пронеслась острая, как бритва, коса льда. Правое крыло горона, выпуская фонтан бурой крови, свалилось на пыльную дорогу перед одним из прохожих. Тот запнулся об него, но так и не увидел, что лежит на земле перед ним. Переступив невидимое препятствие, прохожий, напевая песенку себе под нос, пошел дальше. Моя голова двигалась сама по себе-то влево, то вправо, словно кто-то заставлял смотреть и улавливать каждую мелочь битвы. Вот рядом с Шоном появился Садо, что-то торопливо объясняя ему. Мой знакомый, отрубив своим мечом крыло горона, был непривычно серьезен. Холодный, расчетливый взгляд, уверенный движения рук — куда подевался 'ботаник' Садо? Если бы не знакомая внешность, я бы подумала, что это кто-то другой.
Вслед за ударом меча Стихий, я увидела, как работает меч Света Теона. Ухоженный блондин тоже был здесь, сняв с лица маску вечного бездельника и разгильдяя. Именно он, которого я до сих пор не воспринимала всерьез, добил горона. Монстр, воя от боли, свалился на верхушку дерева, пролетел вниз, метров десять, переломив все ветки на своем пути, и с грохотом упал на землю. Теон, возникший откуда-то из темноты домов, подошел к воющему монстру. Незнакомая, жесткая усмешка исказила его сжатые губы, и он без колебаний вонзил свой меч в горона. Из нанесенной раны прямо в грудь монстра вырвался яркий, белый свет, вслед за которым понеслась черная дымка. Как лист бумаги, подожженный в огне, тело горона начало сгорать в этом белом свете.
Наблюдая за ходом битвы, я размышляла о том, что теперь вообще не буду спать. Неизвестная сила, что сковывала меня по рукам и ногам, как марионеткой распоряжаясь моим телом, вдруг исчезла. Я тут же подскочила с места и похромала прочь, глотая слезы. Поймав случайный взгляд прохожего, полного жалостью вперемешку с омерзением, я спряталась за ближайшим, высоким придорожным камнем, лежащим посреди кустов с колючими ветками. Рыдая, как ребенок, прислонилась к холодной поверхности, прижав коленки к груди.
— Ты плачешь? — спросила тень кустов. — Тебе страшно?
— Дурак! — всхлипнула я. — Кто ты такой? Зачем заставил смотреть на это?
— Ты настолько труслива? Я разочарован.
Ветерок шевельнул мои волосы, голос затих. Ушел, наверно. Ну, и пусть катиться ко всем чертям!
— Дурак, — повторила я. — Откуда ты можешь знать, что я думаю? Я не хотела смотреть на кровавую битву потому, что не могу, просто НЕ МОГУ слушать крики боли. Ты хоть знаешь, сколько в них звучит горя? А ведь все они, пусть и монстры, они все живые души! У меня до сих пор стоит в ушах предсмертный крик горона! Ты хоть знаешь, сколько в нем было страдания?
Молчание было мне ответом, лишь ветерок продолжал шевелить мои рыжие волосы, а слезы все текли и текли. Поняв, что моего невидимого собеседника больше нет рядом, я, как безумная, начала разговаривать сама с собой:
— Не могу видеть, как кто-то умирает… Он монстр, умом я понимаю, что монстр. Но… эта моя проклятая странность… Я ненормальная, раз жалею этого монстра…
— Он переродиться, — хмыкнул вдруг все тот же голос. — Меч Света сжигает тело, но отправляет души перерождаться. Зря льешь слезы, человек.
Все-таки не ушел, а внимательно слушает. Я вытерла слезы с лица, и поднялась с земли, огрызнувшись:
