Но чем старательнее она гнала Бельдана из своей жизни, тем беспрепятственнее он в нее входил. Отъезд Мальвиля освободил его от необходимости тщательно прятаться, и теперь Бельведер и Франческа вполне ощущали его присутствие.
Наступило время роения пчел. Франческа возвращалась с пасеки с сеткой на лице и увидела Бельдана. Раздетый до пояса, он вдвоем с Кристиано помогал влюбленно глазеющим на него крестьянским мальчишкам восстанавливать старое ристалище.
– Как в собственной вотчине, – ворчала она, притворяясь, что не замечает его приветственного жеста.
Когда Франческа выглядывала из окна, он снова маячил перед ней. Метал с обнаженной грудью копье или забавлялся мечами с восторженным Филиппе.
А стоило ей утром отправиться в церковь, он уже стоял на коленях перед алтарем. В Большом зале от него тоже не было прохода: то он рылся в ворохе карт и манускриптов, то разговаривал с людьми.
Однажды, когда Франческа спешила в замок из внешнего сада, она заметила Бельдана на их семейном кладбище. Рыцарь стоял, понурив голову, и смотрел на могилы ее отца и братьев.
И даже Летиция, обычно практичная и славящаяся своим здравым смыслом, стала подпадать под его очарование. Как-то, сортируя зрелые сыры – что для замка, а что на продажу, она заявила:
– А он не такой солдафон, каким я его считала раньше.
– Не такой солдафон? – переспросила графиня. – Ты что, забыла рассказы беженцев о его зверствах? Он кондотьер. Командует армией наемников и зарабатывает на убийствах.
– На убийствах? – повторила Летиция. – А я считала, на том, что защищает Бельведер. Посмотрите, вот прекрасный пекоринский сыр. Куда его, графиня?
«По крайней мере, мать меня понимает, – с надеждой думала Франческа. – И всегда расскажет правду о рыцаре Арнонкуре».
Но Бланш не помогала ей с купаниями, которые сделались ежедневным ритуалом. Каждый вечер Франческа стучалась к Бельдану и переступала порог с таким выражением лица, словно входила во врата ада. Коротко кивала, крестилась на дальний угол и терпеливо ждала, когда потребуется ее помощь.
Но в тот вечер с побеленной стены ей игриво блеснуло новое зеркало, и Франческа машинально остановилась, чтобы взглянуть на свое отражение. А потом, как всегда, прищурилась, чтобы убедиться, возымел ли действие на веснушки настой из ворсянки и вербены.
– Хоть до дыр проскреби, все равно проступают, – проворчала она при виде покрасневшего носа.
За спиной раздался смешок. Щеки Франчески вспыхнули и сравнялись по цвету с носом.
– Смейтесь, Бельдан д'Арнонкур. Когда я найду секрет отбеливания кожи, многие дамы охотно откроют свои кошельки и Бельведер заработает уйму денег. К тому же, – мрачно добавила она, – невежливо попрекать даму ее изъяном. У меня такое чувство, что это зеркало повесили здесь не случайно.
– Надо же было как-то украсить стену, – спокойно отозвался рыцарь. – А смеяться мне полезно, чтобы скрасить боль от ран. Лучше скажите, леди Тщеславие, когда начинается ярмарка в Сант-Урбано?
– Естественно, на праздник Сант-Урбано. Значит, через семь дней.
Бельдан сделал вид, что не заметил ее колкости.
– И много ли собирается народу?
– Обычно много, если не подведет погода. – Франческа посмотрела в окно. – Это самая большая ярмарка пяти общин. Сюда попадают товары со всей Европы. Люди съезжаются издалека. Дело к зиме: если не купишь нужного сейчас, то не купишь до будущего года. Однажды торги продолжались даже во время сильного града – вот до чего дамам не терпелось приобрести свои пустячные забавы.
– А эти пустяки вам тоже нравятся?
Франческа почувствовала, что снова вспыхнула, и разозлилась на себя. За те недели, что здесь жили Арнонкуры, она краснела чаще, чем за пять лет отсутствия Ги.
– Я в первых рядах страждущих, – резко ответила она. – Деревенские старосты понимают значение ярмарки. И купцы тоже, раз решаются на опасное путешествие. Заморские яства и ленты нам не по карману. Они удел богатых торговцев и банкиров.
Бельдан быстро поднял глаза, ожидая увидеть на ее лице выражение зависти. Но оно хранило все то же слегка удивленное выжидательное выражение, как в день их первой встречи. Достойная дочь графини Бланш. Или это вызов ему?
– Но было же что-то, что вас действительно соблазнило?
– Помимо очередного зеркала? – парировала она и наморщила нос. – Да, безусловно. В прошлом году приезжал Флавио Тоста – торговец тканями. Он венецианец, но имеет кузена на севере, в Комо, а значит, и доступ к чудесным шелкам. Один был особенно красивый – переливчато-зеленый с золотой ниткой. Ничего подобного я раньше не видела.
– Зеленый с золотом, – повторил Бельдан. Франческа кивнула.
«Как ее глаза», – подумал рыцарь, но ни за что не произнес бы этого вслух.
– И что же?..
– Да ничего...
Они вопросительно посмотрели друг на друга. Бельдан опомнился первым и направился к ванне. Облегченно вздохнув, Франческа последовала за ним – они возвращались к привычной рутине: сарказму, купанию, молчанию. Самому трудному моменту дня, который оба стремились миновать как можно быстрее.
Но в тот вечер Бельдану как будто не хотелось мириться с отведенной ему ролью, он словно решил
