в замкнутом пространстве тусклого трюма раздавался скрежет и лязг стали.
Рядовой первого класса Долл, стройный южанин из Виргинии, стоял с капралом Куином, высоченным техасцем, и ротным писарем капралом Файфом.
— Да, скоро мы узнаем, чем это пахнет, — покорно сказал добродушный гигант Куин, который был на несколько лет старше своих собеседников.
— Чем же это пахнет? — допытывался Файф.
— Тем, что в нас будут стрелять, — ответил Куин. — И стрелять всерьез.
— Подумаешь! В меня уже стреляли, — сказал Долл, выпятив губу в презрительной улыбке. — А в тебя, Куин?
— Да ладно вам, — вмешался Файф. — Будем надеяться, что сегодня не будет самолетов. Вот и все.
— Наверное. Мы все надеемся на это, — упавшим голосом проговорил Долл.
Долл был очень молод — лет двадцати, может быть, двадцати одного, как и большинство рядовых третьей роты. Он прослужил в роте свыше двух лет, как почти все солдаты регулярной армии. Спокойный, розовощекий юноша, довольно наивный, не очень разговорчивый и застенчивый, Долл обычно оставался в тени. Однако в течение последних шести месяцев в нем медленно происходила какая-то перемена, и он постепенно стал выдвигаться на первый план.
Он опять выпятил губу в презрительной улыбке и многозначительно поднял бровь.
— Ну что ж, раз я надумал добыть пистолет, пожалуй, пора идти, — улыбнулся он товарищам, взглянув на часы. — Они теперь, должно быть, достаточно обалдели и разнервничались, — рассудительно заметил он и поглядел наверх. — Не хочет ли кто со мной?
— Ступай лучше один, — сухо отозвался великан Куин. — Если два парня станут охотиться за двумя пистолетами, будет вдвое заметнее.
— Пожалуй, ты прав, — согласился Долл и не спеша удалился.
Куин поглядел ему вслед; в глазах его читалась явная неприязнь к Доллу. Долл прошел между койками к трапу, и Куин вновь повернулся к писарю Файфу.
У трапа, прислонившись к переборке и прижав колени к груди, все еще сидели и разговаривали Мацци и Тиллс. Долл остановился перед ними.
— А вы не смотрите на эту дурацкую забаву? — высокомерно спросил он, указав на иллюминаторы, у которых толпились зрители.
— Не интересуемся, — угрюмо ответил Мацци.
— К ним, пожалуй, не подобраться, — сказал Долл, оставив вдруг свой высокомерный тон. Он нагнул голову и вытер пот со лба тыльной стороной кисти.
— Не интересовались бы, если бы даже было свободно, — повторил Мацци и еще выше подтянул колени.
— А я иду добывать пистолет, — сообщил Долл.
— Да? Желаю удачи, — сказал Мацци.
— И я тоже, — проговорил Тиллс.
— Неужели вы не помните? Мы как-то говорили, что надо будет добыть пистолет, — напомнил Долл.
— Разве? — безразлично произнес Мацци, уставившись на него.
— Конечно, — начал было Долл, но осекся, услышав в ответе Мацци насмешку и неодобрение, и улыбнулся своей неприятной презрительной улыбкой. — Вам, ребята, невредно бы иметь пистолет, когда сойдете на берег и напоретесь на самурайские сабли.
— Мне бы только сойти на берег с этой проклятой большой, жирной сидячей утки, на которой мы торчим посреди воды, — сказал Мацци.
— Эй, Долл, — позвал Тиллс, — ты повсюду шляешься. Как ты думаешь, будет сегодня воздушный налет, прежде чем мы уберемся с этого паршивого корабля?
— Почем я знаю, — ответил Долл. — Может, да, а может, нет.
— Ну что ж, спасибо, — сказал Мацци.
— Будет так будет. А в чем дело? Ты боишься?
— Боюсь? Нисколько не боюсь. А ты?
— Нет, черт возьми.
— Ну и ладно, — Мацци, наклонившись, выпятил челюсть и угрожающе задвигал вверх и вниз бровями, уставившись на Долла с комично свирепым видом. Но это не произвело особого впечатления. Долл только откинул голову и рассмеялся.
— Увидимся, друзья, — сказал он и шагнул через дверь в переборке, у которой они сидели.
— Этот парень ни черта не смыслит, — решительно заявил Мацци, когда Долл ушел. — Глуп как пробка. Не выношу недотеп.
— Думаешь, он достанет пистолет? — спросил Тиллс.
— Черта с два, ничего он не достанет.
— Может достать.
— Не достанет, — повторил Мацци. — Он дурак. Хм, «друзья»!
— Мне наплевать, достанет ли он пистолет, достанет ли кто другой, достану ли я. Все, что я хочу, это выбраться с этого проклятого корабля.
— Сам не выберешься, — сказал Мацци, когда еще один катер с лязгом ударился о корпус. — Посмотри-ка туда.
Они повернули головы к койкам и, обхватив руками колени, наблюдали, как другие солдаты третьей роты занимаются своими прозаическими делами.
— Я только знаю, — сказал Мацци, — что никогда не ожидал чего-либо подобного, когда записывался в армию в старом, грязном Бронксе перед войной. Откуда я мог знать, что разразится эта война, будь она проклята? Ответь мне.
— Ответь лучше ты, — возразил Тиллс. — Ведь ты разбираешься в этом лучше всех здесь.
— Я знаю только, что старую третью роту всегда надувают. Всегда. И могу тебе сказать, кто в этом виноват. Старый Раскоряка Стейн, вот кто. Сначала он засовывает нас отдельно от нашей части на этот корабль, где мы не знаем ни души. Потом ставит на четвертое место в очереди на высадку с этого собачьего транспорта. Вот что я могу тебе сказать: все этот старый Раскоряка Стейн!
— Но есть места похуже четвертого, — заметил Тиллс. — Во всяком случае, мы не седьмые и не восьмые. Хорошо хоть он не всунул нас на восьмое место.
— Ну уж это не его заслуга. Важно, что он не поставил нас на первое. Посмотри на этого сукиного сына: хочет показать, что он свой парень. — Мацци кивнул головой в другую сторону, где капитан Стейн, его заместитель и четыре командира взводов, сидя на корточках, склонили головы над разложенной на палубе картой.
— Итак, вы видите, господа, где именно мы будем находиться, — сказал капитан Стейн. Оторвав взгляд от карандаша, он вопросительно поглядел на офицеров. — Разумеется, будут проводники либо от армии, либо от морской пехоты, которые помогут нам добраться туда с наименьшими трудностями и в кратчайшее время. Рубеж обороны — нынешний рубеж — проходит, как я показал, здесь. — Он показал на карте карандашом. — Отсюда около тринадцати километров. Нам предстоит совершить форсированный марш с полной полевой выкладкой на расстояние около десяти километров. — Стейн встал, другие офицеры тоже встали. — Вопросы есть, господа?
— Да, сэр, — сказал второй лейтенант Уайт, командир первого взвода. — У меня есть один вопрос, сэр. Будет ли определенное распоряжение о порядке размещения после прибытия на место? Поскольку Блейн, командир второго взвода, и я, вероятно, пойдем в голове, я хотел бы знать об этом, сэр.
— Я думаю, когда прибудем, придется подождать и посмотреть, что там за местность. Не так ли, Уайт? — сказал Стейн и поднял мясистую правую руку, чтобы поправить очки с толстыми линзами, через которые он смотрел на Уайта.
— Так точно, сэр, — ответил Уайт.
— Есть еще вопросы, господа? — спросил Стейн. — Блейн? Калп? — Он оглядел офицеров.
— Нет, сэр, — ответил Блейн.
