Фулкрум

— Лейки?

— Леди в кресле. Долговязый безразлично кивнул:

— Похоже на то.

— Мы должны были встретиться с ней здесь. Она сказала, что может помочь вернуть наши велосипеды.

— А, велосипеды. Идемте. Оставьте это. — Он резко дернул подбородком в сторону трупа. — Роботы все уберут. Ее звали Лана. Она была моей женой, — добавил он буднично, проводя их к обзорной палубе под руку с Джо Каиром. — Это было много лет назад, когда я еще был пилотом. Но мы разошлись.

Купол все еще заполняла собой огромная, молчаливая и величественная туманность, усыпанная сияющими молодыми звездами. Остальные старатели и те двое из службы обеспечения собрались вокруг долговязого. Джек Одиночка все еще что-то бормотал про себя.

Позади, как беспокойное привидение, маячила Анни-ма. Долговязый повернулся спиной к звездам, прислонился к перилам и повернул голову, нашаривая визором чужаков.

— Меня зовут… хотя это не важно. Они кличут меня Либу, что означает «филин». Когда-то давно я был франко-канадцем. Эти добрые люди уполномочили меня выступать от их имени. Нам нужно поговорить с вами о тех сведениях, которыми вы располагаете касательно Фулкрума, и о том, как вы собираетесь ими распорядиться.

— Лейк… Лана называла это слово. Мы не знаем, что оно означает, — сказала Грейс.

— Фулкрум, мои юные друзья, — это закрепленная ось, вокруг которой вращается рычаг. Можно сказать, неподвижная движущая сила. Но reculons-nous, pour mieux sauter.[15] Восемьсот лет назад первопроходцы отправились бороздить не отмеченные на карте моря; так родилась могущественная цивилизация, которая до сих пор вершит судьбы человечества. Четыреста лет назад человек полетел в космос. И что в итоге?

Орландо и Грейс не знали, что сказать. У Либу был готов собственный ответ.

— А ничего, — сказал он с безмерным отвращением. — Только флажки да следы в безжизненной пыли! Да, в конечном итоге несколько придурков ухитрились кое-как наскрести себе на жизнь работой в космосе. Но полеты на гравитяге доконали нас. Мы не смогли стать новым миром. Там нечего было качать из недр, не было ни специй, ни золота, ни новых рынков; сырья было так мало, что возить его оказывалось себе в убыток.

Астронавты дружно загалдели, поддерживая оратора.

— Открытие Буонаротти все изменило, — продолжал Либу. — На его фоне все наши старания выглядели, как попытки Леонардо да Винчи изобрести летательный аппарат. Трогательное, бесполезное, преждевременное развитие. Жалкое заблуждение! Но что, собственно, нуль-переход дает человеческой расе? Планеты-тюрьмы, мои юные друзья. Сточные канавы для слива избыточного населения Земли, люди будут отправляться туда, имея при себе кирку, лопату и мешок семян. Вот каковы намерения международного правительства. И пусть так и будет, нас это не касается. Но пятнадцать лет назад здесь, на станции Пояса Койпера, кое-что произошло. Во время одного из первых экспериментов Буонаротти открылось «окно» в другое пространство, и обратно вернулось что-то чужое, что-то из другой Вселенной. Тогда погибли все: и люди, и системы искусственного интеллекта. Записи стерлись. Не выжил ни один свидетель события, и подобные эксперименты больше не проводились никогда, исследования космоса с помощью нуль-перехода свелись к известной схеме. Но мы сообразили, что к чему в той давней истории. Они очень боялись. Они достали из приемной камеры это существо, окруженное силовым полем, в котором оно до сих пор находится. «Набалдашник» — Центр управления — построили вокруг этого поля, а затем присоединили к «Ковшу», чтобы его тюремщику было где развеяться и чтобы в случае необходимости он имел средства спасения. Там оно и остается, выделяя свои драгоценные слезы.

— Спасибо, — сказал Орландо. — Мы прочли путеводитель.

— Это скорпион! — прошипел пучеглазый коротышка. — Скорпион, который жалит, потому что для него это естественно, скорпион, который свалит могучего охотника.

Долговязый криво усмехнулся:

— Мой друг Худышка Джонни такой же сумасшедший, как и Джек. Он убежден, что эти серебряные слезы способны разрушить мир под нами так же, как мексиканское золото погубило могущественную Испанию. Это как медленно действующий яд.

— Ха-ха-ха. Когда боги хотят уничтожить нас, они дают нам то, чего мы желаем.

— Успокойся, Джонни. — (Коротышка затих.) — Истинное значение слез в том, что они прошли сквозь. Что происходит при переходе Буонаротти, друзья-туристы? Ну, вы же читали путеводитель!

— Ничего не движется, — ответила Грейс. — Тело путешественника и старательский набор — я имею в виду аварийный комплект — исчезают, как требует закон сохранения фазности пространства в начальной точке нуль-перехода. В э… заданной точке элементы, составляющие основу тел и которых везде навалом, притягиваются к поступившей в эту точку информации, и тогда появляется тождественное исчезнувшему тело и э… комплект. При возвращении происходит то же самое, только наоборот. Результаты анализов всегда неполны, они могут только показать, что путешествие осуществимо, но не дают информации о том, все ли элементы наличествуют в точке выхода. Но когда астролетчик-испытатель возвращается…

Астронавты, все как один, издали громкий протяжный вздох возмущения.

— Она имела в виду бессловесную тварь, — торопливо поправил Орландо. — Обезьянку, не важно кого…

— Несомненно, — холодно согласился долговязый. — Но ситуация ясна. Материю переместить невозможно, но серебряные слезы — материальны. Они — то самое доказательство, они — подтверждение, ворота в империю, которая должна была бы стать нашей, и поэтому правительство никогда, никогда не будет проводить исследования в этом направлении. Корабли, мои юные друзья. Если бы у нас были пробы тех слез, мы были бы на пути к строительству кораблей, способных совершить переход…

— Уверена, что вы правы, — сказала Грейс. — Но чего вы хотите от нас?

— Нам известно, что у вас есть ключ от камеры узника с Фулкрума.

Чужаки переглянулись, чувствуя сухость во рту.

— Допустим, вы правы, — сказала Грейс. — Но что толку в знании комбинации шифра, если у вас все равно нет шансов бежать?

— Согласен. Однако можно уговорить какого-нибудь сумасшедшего. Какого-нибудь опасного психа.

Чужаки посмотрели на Джека Одиночку, все еще висящего на руках парней из обеспечения. Эмблемы Пояса Койпера на их комбинезонах слегка поблескивали в тусклом свете. Джек был где-то не здесь, что-то нашептывая куколке, которая сидела у его ног в своей грязной розовой ночнушке. Либу поднял руку:

— О нет. Джек наш. О своих мы заботимся.

— У Дракона Фухимы есть lettres de cachet, [16] — прошептал Худышка Джонни и вздрогнул.

— «Lettres de cachet»? — Повторила Грейс. — Что это?

— Это мой термин, — сказал Либу. — Достаточно сказать, что у этого подонка есть связи, и каждый из нас успел его каким-нибудь образом оскорбить. Он угрожает лишить нас званий и выгнать со станции.

— И мы знаем, что он не шутит, — угрюмо добавил Грязный Гарри. — Если мы не сможем подкупить его.

— Только это должно быть что-то стоящее, — тряхнув головой, вставила Джина. — На мелочь он не согласится.

Астронавтов не страшила насильственная смерть. Быть высланными обратно на Землю, прозябать в бедности, медленно умирать в какой-нибудь богадельне было равносильно для них последнему проклятию.

— Мы бы хотели получить обратно свои велосипеды, — сказала Грейс. — И несколько выигрышных номеров Лотереи.

— Договоритесь с этим солдатом из песочницы, и мы о вас позаботимся.