— Что? — спросила принцесса Беатрис.
Солдат очень медленно и несмело стянул с головы покрывала и поднял глаза. Лицо у него осталось прежним, с теми же голубыми глазами, то ли совершенно невинными, то ли прожженно нечестными, то ли и то и другое, но теперь оно стало мягче и носило следы образования. На нем проступила несколько иная солдатскость.
— Этот проклятый ифрит и меня заколдовал, — сказал солдат. — Я вспомнил. Я ждал в лесу донесений партии разведчиков. — Он словно бы извинялся. — Мы искали принцессу Беатрис… гм… тебя, в общем… поиски были не то чтобы успешными, как вдруг мою палатку так и сдернуло с шестов и появился ифрит — он протискивался между деревьев. «Принцессу забираю я, — заявил он. — А поскольку вы завоевали ее страну обманным, магическим путем, ты станешь солдатом побежденной армии и сам поймешь, каково это». И тут я оказался на поле битвы, уверенный, будто я дальнийский солдат.
— Тебе не понравилось? — спросила принцесса Беатрис.
— Что ж, было тяжеловато, — признался принц. — Но я с этим примирился, собрал на поле все, что могло мне пригодиться, и построил кое-какие планы. Теперь я понимаю, что должен что-нибудь сделать для дальнийских ветеранов. Однако, — и тут по лицу его расплылась улыбка, в которой было много от старого солдата, — по правде говоря, бродить по Ингарии было презабавно. Мне понравилось быть жуликом. Этот ифрит мне даже по душе. Единственное, что меня огорчает, — это необходимость снова приняться за обязанности главнокомандующего.
— Тут я могу тебе помочь, — сказала принцесса Беатрис. — Я, знаешь ли, немного в этом разбираюсь.
— Правда? — обрадовался принц и взглянул на нее так, как в бытность свою солдатом глядел на котенка в собственной шляпе.
Цветок-в-Ночи нежно и радостно подтолкнула Абдуллу.
— Это же очинстанский принц! — шепнула она. — Значит, нам нечего его бояться!
Вскоре замок приземлился — мягко, словно перышко. Кальцифер, который парил между балками низкого потолка, сообщил, что посадил его в полях под Кингсбери.
— И послал весточку в зеркала Салимана, — похвастался он.
Хоула это, по всей видимости, окончательно разозлило.
— Я тоже, — свирепо прошипел он. — Многовато на себя берешь!
— Ну получит он две весточки, и что с того? — спросила Софи.
— Чушь какая! — воскликнул Хоул и рассмеялся. На что Кальцифер тоже прыснул, и дружба была восстановлена. Подумав, Абдулла понял, как чувствовал себя Хоул. Все время, которое ему пришлось пробыть джинном, он кипел от ярости — и продолжал кипеть от ярости сейчас, а выплеснуть эту ярость ему было не на кого, кроме Кальцифера. Возможно, Кальцифер чувствовал то же самое. А колдовские способности у обоих были такие, что нельзя было рисковать, позволив себе злиться на простых смертных.
Обе весточки, несомненно, дошли до адресата. Кто-то у окна крикнул: «Глядите!» — и все кинулись поглядеть, как кингсберийские ворота открываются и оттуда на полной скорости выезжает королевская карета в сопровождении эскорта гвардейцев. Это была целая процессия. За королевской каретой следовали кареты всякого рода послов, украшенные гербами большинства стран, откуда Хазруэль собрал принцесс.
Хоул повернулся к Абдулле.
— Кажется, я вас неплохо знаю, — заметил он. Они смущенно переглянулись. — А вы меня? — спросил Хоул.
Абдулла поклонился.
— По меньшей мере, в той же степени, — отвечал он.
— Этого-то я и боялся, — печально сказал Хоул. — Ну что ж, зато я уверен, что, если нужно быстро произнести убедительную речь, то на вас можно положиться. Это может быть кстати, когда сюда доедут все эти кареты.
Так оно и оказалось. Выдалось несколько суматошное время, на протяжении которого Абдулла осип. Однако главная неловкость, по мнению Абдуллы, заключалась в том, что все до единой принцессы, не говоря уже о Софи, Хоуле и принце Джастине, так и рвались сообщить королю, как Абдулла был храбр и хитроумен. Абдулле ужасно хотелось их поправить. Он не был храбр — просто витал в облаках, потому что его любила Цветок-в-Ночи.
Принц Джастин отвел Абдуллу в сторонку — в одну из множества передних королевского дворца.
— Смиритесь, — сказал он. — Никого и никогда не хвалят за дело. Взгляните на меня. Все здешние дальнийцы со мной так и носятся, потому что я раздал их ветеранам деньги, а мой венценосный братец на седьмом небе, потому что я согласился наконец на брак с принцессой Беатрис. Все считают, что я образцовый принц.
— А разве вы возражали против женитьбы на принцессе Беатрис? — спросил Абдулла.
— И еще как! — ответил принц. — Конечно, тогда я не был с ней знаком. Мы с королем отчаянно поругались по этому поводу, и я даже грозился скинуть его с дворцовой крыши. Когда я пропал, он решил, будто я просто дуюсь. Даже волноваться не начал.
Король был так счастлив, что его брат нашелся, а Абдулла вернул ему Валерию и придворного мага, что назначил на завтра пышную двойную свадьбу. В результате к суматохе и неловкости прибавилась еще и спешка. Хоул на скорую руку соорудил — в основном из пергамента — симулякр Королевского Глашатая, которого волшебством перенесли в Занзиб, прямо к Султану, чтобы пригласить его на свадьбу дочери и предложить соответствующий транспорт. Симулякр вернулся через полчаса, определенно потрепанный, и сообщил, что на случай, если Абдулле взбредет в голову сунуться в Занзиб, Султан заготовил пятидесятифутовый кол.
Тогда Софи и Хоул отправились к королю. Король учредил две новые должности — Чрезвычайных послов королевства Ингарии — и в тот же вечер отдал эти должности Абдулле и Цветку- в-Ночи.
Свадьбы принца и посла вошли в историю, поскольку в качестве подружек невест при принцессе Беатрис и Цветке-в-Ночи выступали по четырнадцать принцесс, а посаженым отцом был сам король. Дружкой Абдуллы был Джамал. Вручая Абдулле обручальные кольца, он шепнул, что ангелы унесли жизнь Хазруэля еще утром.
— Вот и хорошо, — добавил Джамал. — Теперь мой песик перестанет чесаться!
Пожалуй, единственными важными персонами, которые не явились на свадьбу, были кудесник Салиман и его супруга. К королевской немилости это имело лишь косвенное отношение. По всей видимости, Летти так круто поговорила с королем, когда тот собрался арестовать кудесника Салимана, что собралась рожать до срока. Кудесник Салиман не хотел оставить ее одну. Однако в разгар церемонии пришла весть, что Летти произвела на свет дочь — совершенно здоровую.
— Отлично! — сказала на это Софи. — Так и знала, что мне на роду написано быть тетушкой!
Первой миссией двух новоиспеченных послов было отправить по домам всех похищенных принцесс. Некоторые из них, в том числе крошечная принцесса Цапфана, жили так далеко, что в Ингарии об их странах почти ничего не знали. Послы получили задание заключить с этими странами торговые соглашения, а также отметить по пути все удивительные места для дальнейшего исследования. Хоул поговорил с королем. Тут же — ни с того ни с сего — вся Ингария заговорила о необходимости создания карты мира. Начали набирать и обучать исследовательские отряды.
Путешествие, возня с принцессами и переговоры с королями отнимали у Абдуллы столько времени, что он так и не собрался сделать Цветку-в-Ночи решительное признание. Ему постоянно казалось, будто завтра найдется более подходящий момент. Но вот наконец перед самым прибытием в далекий Цапфан он понял, что больше откладывать нельзя.
Он набрал в грудь побольше воздуху. Он почувствовал, что бледнеет.
— Я на самом деле не принц, — выдавил он.
Ну вот. Все сказано.
