— Вам-то какая разница, девственна я или нет?
— Не задавай лишних вопросов, шлюхина дочь. — Тут в дверь застучали, и капитан крикнул: — Входи.
Вошел человек с обшитой кожей дубинкой и ухмыльнулся, увидев Мелли на полу.
— А ну встань, сука! — рявкнул капитан и спросил вошедшего: — Ну что, поймали убийцу?
— Нет, он ушел.
— То есть как ушел? — зловеще-спокойным голосом сказал капитан. — Пеший ушел от шестерых конных?
— Ему помог какой-то рыжий с двумя лошадьми наготове, и они умчались прочь как черти.
— Рыжий, говоришь? — разгладил усы капитан. Солдат кивнул.
— Странно, однако, — парень лежал на лошади, как мешок.
— Ранен он, что ли?
— Кто его знает.
— Выходит, ты был недостаточно близко, чтобы разглядеть. — Капитан покосился на Мелли. — И рыжего, конечно, не разглядел тоже?
Целая буря чувств охватила Мелли: она дивилась, как Джеку удалось бежать, опасалась, что он ранен, любопытствовала, кто такой этот рыжий, и боялась, как все происшедшее отразится на ней. В довершение всех этих беспокойств Мелли мучила боль внизу живота.
— Нет, не разглядел, признаться.
— М-м, — буркнул капитан, приняв какое-то решение, — ладно. Едем обратно в деревню, начнем разыскивать этого парня, когда вьюга утихнет.
— К чему так спешить, капитан? Не лучше ли закончить свое дело на месте? — Солдат многозначительно взглянул на Мелли. — А там, глядишь, по доброте вашей и нам что-нибудь перепадет.
— К этой девушке никто и пальцем не прикоснется. Никто, понял? — И капитан добавил, видя недоумение своего ординарца: — Она девственница, Джаред.
Солдат понимающе кивнул:
— Да еще и красивая к тому же.
— И с хорошими манерами.
— Клад, да и только, — присвистнул солдат.
— Добром поедешь, — обратился к Мелли капитан, — или прикажешь связать тебя, как воровку?
Разговор двух мужчин вызвал у Мелли дурное предчувствие. От страха и боли ее затошнило, но она решила не показывать виду и сказала:
— Поеду сама.
III
— Говорю тебе, Грифт, — плестись позади хуже всего. Весь день по колено в навозе.
— Оно так, Боджер, но от лошадиного навоза тоже польза бывает.
— Какая такая польза?
— Он не дает обрюхатить женщину, Боджер.
— Он что, мешает семени попасть куда надо?
— Нет, Боджер. Но если баба им помажется, у мужика от вони всякая охота пропадает. — Грифт широко ухмыльнулся. — А раз так, то и отцом он не станет.
Боджер, пробуя недавно усвоенный им недоверчивый вид, вскинул левую бровь.
— Что это с тобой, Боджер? Колики мучают, что ли?
Боджер разгладил свою физиономию.
— Как конь-то намедни пал под Мейбором — чудно, правда?
— Да, но это еще не самое чудное из того, что случилось в то утро, Боджер. Заметил ты, что лорд Баралис чуть не свалился с лошади аккурат в то время, как жеребец Мейбора околел?
— Заметил. И видел, как страшила Кроп снял его с коня и уложил на землю. Счастье, что капитан велел разбить лагерь прямо там, на месте, — лорд Баралис уж точно далеко бы не уехал.
Тут позади послышался топот быстро скачущих лошадей.
— Двое замыкающих скачут, Грифт, и с ними, похоже, еще кто-то.
— Черт! Уж не хальки ли что учудили?
— Нет, Грифт. Третий человек не хальк. — Боджер извернулся в седле, чтобы лучше видеть. — Это королевский гвардеец.
— Ты уверен, Боджер?
— Под плащом у него синий с золотом мундир, Грифт.
— Так знай, Боджер: если за нами вдогонку послали одного-единственного гвардейца — жди беды.
— Какой беды, Грифт?
— Такой, что хуже и не бывает, Боджер.
Приятели помолчали, пока трое всадников не проскакали мимо. Лицо новоприбывшего казалось мрачным и непроницаемым в бледном утреннем свете. Человек в черном плаще выехал из задних рядов и направился к голове колонны следом за тремя всадниками.
— Видишь, Боджер, — пробормотал Грифт, — лорду Баралису не терпится узнать новости.
Колонна, взволнованная прибытием гонца, замедлила шаг и остановилась. Всадники достигли первых рядов, где ехал Мейбор со своими капитанами, и остановились тоже. Гонец отдал честь и что-то произнес. Подъехал лорд Баралис, и гонец отвел его и Мейбора в сторону. Грифт ясно видел всех троих, но не слышал, о чем они говорят. На лицах обоих лордов отразилась тревога. Выслушав гонца, Мейбор кивнул, и тот объявил во всеуслышание:
— Король умер — да здравствует король! Да здравствует король Кайлок!
— Ешь, — приказал рыжий, протягивая Джеку куриную ногу. Джек уже знал, что рыжего зовут Ровас.
Джек очнулся в маленьком, всего из трех комнат, домике. В очаге ярко горел огонь и кипело что-то в горшках. По свету, проникающему через щели в ставнях, Джек смекнул, что теперь позднее утро. Ворот камзола натирал порез на шее, а голова раскалывалась от боли.
Он глянул на куриную ногу. Странный завтрак — но кто знает, как у них в Халькусе принято. Жители Королевств в большинстве своем считали хальков сквернословами и варварами. Джек попробовал курятину — она была нежная и густо приправлена специями.
— Что, вкусно? — Ровас посолил свой кусок без всякой меры. Как видно, соль тут не так дорога, как в Королевствах. — Туго стало в вашем государстве с солью? — спросил рыжий, поймав взгляд Джека. — Проклятые вальдисские рыцари прибрали все соляные промыслы к рукам, а тут еще война... Соли не хватает даже чтобы делать порох.
Джек, уловив в этих словах некоторое самодовольство, сказал:
— Но тебе, как видно, хватает.
— Так всегда и бывает. Война — она для всех по-разному оборачивается. Взять хоть меня — никогда у меня не было на столе столько соли, как в эту войну. Это один из источников моего дохода. Бери. — Ровас подтолкнул солонку к Джеку. — Ты в своем праве — это часть груза, который направлялся в Королевства.
— Так ты вор?
Ровас от души расхохотался.
— Можно и так сказать. А еще меня можно назвать разбойником, бандитом, контрабандистом, поставщиком черного рынка. Выбирай что хочешь. Я сам предпочитаю называть себя бенефициантом.
— Бенефициантом?
— Да, я пользуюсь бенефициями военного времени. — Ровас показал в улыбке крупные белые зубы. — Война — все равно что поле спелой пшеницы. Нельзя же позволить, чтобы зерно сгнило на корню, — вот я и прибираю его в свои закрома. Как добрый хозяин.
Джек умел отличать истину от словесной мишуры.
— Воровать зерно у других под стать ласке, а никак не доброму хозяину.
Ровас снова засмеялся.
