должное. Но тут Вайло сообразил, что это может означать для его пограничных кланов, и ему стало не до смеха. Хаддо, Полу-Бладд, Фриз и Серый — все они могут пасть. И Визи тоже. Северным гигантам, по крайней мере пока, ничего не грозит, но если кампания пойдет успешно, все еще может перемениться.
— Первым делом они ударят по Ганмиддишу, — задумчиво произнес вождь.
— Почему ты так думаешь?
Услышать для разнообразия вопрос от Ангуса было утешительно.
— Потому что Марафис знает его местоположение и его оборону. Он приезжал туда за девушкой, Асарией Маркой.
При упоминании ее имени с Ангусом что-то произошло. Он опустил глаза, а Вайло Бладд умел распознать горе, когда его видел. Впрочем, он тут же овладел собой и задал новый вопрос, направив мысли вождя на другое:
— Ты полагаешь, они смогут его взять?
Вайло кивнул, не собираясь, однако, оставлять разговор об Асарии Марке.
— Я слыхал, у Марафиса стряслось что-то в Горьких холмах. Все его люди погибли. Не знаешь ли ты, что сталось с девушкой?
Ангус медленно покачал головой, говоря всем своим видом: не спрашивай меня об этом.
И Вайло, знающий толк в человеческом горе, оставил этот предмет. Он снова наполнил чарки и вложил одну в руку Ангуса.
— Ты и Черному Граду сообщишь эту новость?
— Надо предупредить тех, кто сейчас в Крабьем доме. Среди них мой племянник.
— Дрей Севранс? — с нескрываемой злобой произнес Вайло. Севрансы убивали его внуков, да будет их имя проклято навеки.
Ангус кивнул.
— А ты поступишь мудро, предупредив Хаддо и Полу-Бладд.
— Да. — Мудро-то мудро, но есть в этом своя загвоздка. Как только бладдийские воины в этом круглом доме услышат, что с юга движется войско, они сразу начнут рваться в бой. Вайло с трудом сдержал улыбку. И он еще хотел стать Верховный Вождем!
В это самое время детский голосок за дверью сказал:
— Батюшка!
— Батюшка слушает у двери, — добавил другой, а мужской голос сердито произнес «ш-ш-ш».
Вождь и Ангус переглянулись.
— Похоже, мы не одни, — не потрудившись скрыть улыбку, заметил объездчик.
Вайло в раздражении прошел к двери и распахнул ее. Двое его внуков стояли, усмехаясь до ушей, их отец поспешно отошел прочь.
— Поди сюда, Пенго! — рявкнул на него Вайло, а внукам сказал: — Бегите-ка поиграйте с собаками. — Он старался держаться сурово, но Кача мигом раскусила его, и ее усмешка стала еще шире. Ухватив младшего брата за руку, она потащила его к очагу. Услыхав дружный стон шести своих псов, Вайло громко расхохотался.
Пенго побагровел так, что того гляди пар пойдет, но раскаяния в нем не замечалось.
— Входи, — сказал ему Вайло.
Пенго, с ворчанием пройдя мимо отца, стал перед Ангусом.
— Это правда? Венис идет, чтобы истребить нас?
Ангус посмотрел на детей, усердно связывавших собачьи хвосты в один большой узел, и ответил очень тихо:
— Правда то, что армия вышла из города, но не думаю, чтобы этому клану грозила опасность в ближайшем будущем.
— В ближайшем будущем? Заковыристые словечки прибереги для моего отца. Войско идет на север, а ты говоришь, что опасности нет. Что можешь ты знать об опасности? Ты ездишь на своем иноземном коне из одного клана в другой, сплетничаешь с нашими женщинами и кормишься за наш счет. И вот что еще я тебе скажу...
— Довольно! — крикнул Вайло, дрожа от ярости. — Либо веди себя учтиво с моим гостем, либо выйди вон.
— С гостем, надо же! — осклабился Пенго. — Стоило ему заявиться, как ты сам заговорил на городском языке. Он не гость, он кровосос. Заварит кашу, да ею же и питается. И если он думает, что я буду сидеть и смотреть, как чужое войско громит присягнувшие Бладду кланы, то он еще и дурак. Он не успеет еще своим хитрым глазом моргнуть, как я подниму людей. Пусть Венис видит, что будет иметь дело с Бладдом. — Пенго мотнул своими черными косами и направился к двери.
Собачий Вождь хотел остановить его, но промолчал. Дверь за сыном захлопнулась, и Вайло закрыл глаза. Боги сыграли с ним жестокую шутку, воплотив Гуллита Бладда в его внуках.
Видя, как дети притихли у очага, позабыв про собак, он заставил себя успокоиться. Он опустился на Седалище Дхунов, он подозвал к себе малышей. Прижав их к себе, он почувствовал, как они дрожат.
Ангус, молча вернувшись на свое место за столом, достал из-за пазухи что-то яркое и начал вертеть в руках, пощелкивая стеклянными и деревянными бусинками.
Кача и Эван навострили уши. Ангус продолжал играть со своей штуковиной, по виду головоломкой, из тех, что делают на Дальнем Юге.
— Можете поглядеть, если хотите, — не поднимая глаз, бросил он.
Дед кивнул ребятишкам, и они, соскочив с его колен, пошли смотреть. Ангус показал им, как обращаться с игрушкой, заверил их, что сломать ее нельзя, и сказал, что они могут оставить ее себе — только, чур, не драться, а играть дружно. Кача и Эван, уже влюбленные в незнакомца, ответили торжественными кивками и понесли добычу к очагу с важностью первых духовных лиц государства, несущих корону. Смешки начались после, когда собаки пожелали обнюхать новое приобретение.
— Спасибо, — просто сказал Вайло.
— Пустяки, — пожал плечами Ангус. — Я купил это для моей младшенькой, но по дороге найду что- нибудь другое.
— Значит, ты едешь домой?
— Да, вот только в Ганмиддиш заверну. — Медные глаза Ангуса устремились куда-то вдаль. — Давненько я дома не был.
Снаружи бушевала буря, стуча дождем в окна. Снова сверкнула молния, и гром обрушился с неба, как молот, но дети, занятые новой игрушкой, ничего не замечали.
— Поеду, — встав, сказал Ангус. — К лету жди меня снова.
Они обменялись рукопожатием.
— Спасибо, что предупредил, — сказал вождь. — Я присмотрю за своим чертовым сыном и не дам ему увести на юг половину моих людей.
— Поступай, как считаешь нужным, — по-всегдашнему кратко ответил Ангус.
32
МЯСНОЙ ПОГРЕБ
Рейна обошла Большой Очаг, проверяя, хватает ли возвратившимся воинам горячей еда и эля. Анвин Птаха отправила наверх вдоволь лепешек и кровяных колбас в густой подливке — как раз то, что требуется усталым мужчинам. Приехавшие из Ганмиддиша кланники выбились из сил и насквозь промокли. В тепле Большого Очага от их плащей и шуб валил пар.
Баллик Красный, уставший после долгой езды, укладывал свои стрелы и тетивы подальше от огня. Их следовало просушивать медленно, чтобы дерево не покоробилось и жилы не задубели. Приняв от Рейны кувшин эля, он благодарно улыбнулся ей.
— Дрей остался в Ганмиддише? — спросила она.
— Угу, — пробурчал Баллик в косматую бороду. — Пришлось. Он обороняет Крабьего Вождя.
Рейна хотела расспросить его еще кое о чем, но удержалась. Мейса уже уведомили, что воины вернулись и среди них есть раненые — он вот-вот будет здесь.
— Дела не так плохи, — сказал Баллик, догадавшись по лицу Рейны, о чем она думает. — Было несколько стычек с теми, что наезжали из Гнаша, но мы держимся. Дрей Севранс свое дело знает.
