кого-то другого. — И настаивал на своем, даже когда Кристофер в мельчайших деталях описал улицу и как выглядел Такрой. — Нет, видимо, ты побежал за совсем другим человеком.
Но Кристофер-то знал, что это был Такрой.
Странно, конечно, но спорить было бесполезно. Кристофер начал загружать повозку воняющими рыбой пакетами и вновь подумал о крикете. Мысли эти настолько его увлекли, что он положил один пакет мимо. Пакет упал на землю, отчего рыбная вонь усилилась.
— Фу-у-у! — сказал Кристофер. — Что это за гадость?
— Понятия не имею. Я лишь мальчик на посылках у твоего дяди. А в чем дело? Ты, кажется, сегодня не в духе?
—— Извини, — сказал Кристофер, поднимая связку, — Я думал о крикете. Лицо Такроя просияло.
— Ты боулер или отбивающий?
— Отбивающий. Хочу стать профессионалом.
— А я боулер. Мне кажется, что даже не такой уж плохой. Я много играю, и, хотя у нас деревенская команда, но мы обычно выигрываем. Я обычно заканчиваю на седьмых воротцах.
И все время, пока Кристофер загружал повозку, они говорили о крикете. Потом вышли на пляж; голубые волны набегали на песок, а они продолжали обсуждать игру Такрой даже попытался продемонстрировать свое умение и поднимал камешки, но не был достаточно плотен, чтобы удержать их. Поэтому Кристофер нашел дубинку вместо биты, а Такрой учил его правильно бить.
В какие бы Безделки их ни заносило, они все время обсуждали крикет и Такрой давал Кристоферу уроки. Он был хорошим тренером и узнать от него можно было намного больше, чем от школьного учителя. Желание Кристофера стать профессионалом разгоралось все сильнее. Начать он решил со вступления в школьную команду.
Теперь в спальне они читали вслух книги Онейра по крикету. Заведующая обнаружила “Тысячу и одну ночь” и забрала книжку, но никто не возражал. Все мальчики, включая Феннинга, заболели крикетом. Самая тяжелая форма наблюдалась у Кристофера. Но потом пошли неприятности. Началось все с того, что Такрой сказал:
— Кстати, планы изменились. Можешь встретить меня в Десятых Мирах в следующий четверг? Похоже, кто-то пытается испортить твоему дяде все дело, поэтому нам нужно изменить наш обычный маршрут.
А Кристофер, поглощенный крикетом, почувствовал легкие угрызения совести. Он знал, что должен расплачиваться за Трогмортена, и боялся, что Богиня узнает каким-нибудь сверхъестественным способом, что он был в ее Безделке, а обещанные книги ей не принес. Поэтому в долину он спускался с превеликой осторожностью.
Такроя там не было. У Кристофера ушел целый час на поиски: Такрой сидел у входа в другую долину. К тому времени юноша стал совсем прозрачным.
— Эй! — сказал Такрой, пока Кристофер держал его за руку, чтобы сделать плотным. — Еще несколько секунд — и я вышел бы из этого транса. Ты же знаешь, что в каждом мире много долин! О чем ты думаешь?
— О крикете.
Эта долина была совсем не похожа на ту, языческую, в которой жила Богиня. Громадный порт с гигантскими подъемными кранами раскинулся перед ними. Таких портов Кристофер не видел никогда в жизни. Невиданных размеров торговые суда очень странной формы были пришвартованы такими толстыми канатами, что Кристоферу приходилось перелезать через них, словно через бревна. Человек, ожидающий их около железной тачки с маленькими бочонками, воскликнул;
— Хвала Ашет! Я уж думал, вы никогда не придете!
— Да-да, мы опоздали. Кристофер, поторопись-ка! Это место, конечно, безопаснее языческого Города, но все равно вокруг могут быть враги. Кроме того, чем скорее ты закончишь, тем скорее мы начнем отрабатывать твою защиту.
Кристофер быстро перекатил бочонки в повозку, потом затянул ремни, удерживающие груз. Но он так спешил, что один из ремней вырвался у него из рук. Чтобы достать его, Кристоферу пришлось перегнуться через повозку с грузом, тут он услышал вдалеке позвякивания и крики, но не придал этому значения. Зато Такрой подскочил к нему и заорал, безуспешно пытаясь стянуть мальчика с повозки призрачными руками:
— Слезай! Слезай!
Все еще лежа на бочонках, Кристофер взглянул вверх и увидел гигантский крюк на цепи, стремительно летящий к нему.
Что было дальше, Кристофер не знал. Потом ему привиделось, будто он лежит около своей пижамы на тропинке в долине. Наверное, железный крюк сильно ушиб его, и хорошо хоть, что он лежал на повозке, а то Такрой никогда бы не смог отправить его домой. Дрожа, Кристофер натянул пижаму. Голова болела, поэтому он сразу вернулся в кровать.
Утром от головной боли не осталось и следа. Кристофер забыл обо всем и отправился играть в крикет с Онейром и шестью одноклассниками.
— Я бью первый! — прокричал он. Все мальчики выкрикнули эту фразу одновременно. Бита была у Онейра, который не собирался ее отпускать. Но мальчишки окружили его и началась легкая потасовка, а потом Онейр, окруженный мальчишками, стал размахивать битой во все стороны.
Бита встретилась с головой Кристофера и раздался глухой звук. Кристофер вспомнил звук удара крюком, от которого кости черепа хрустнули, словно лед на луже. Потом, как и ночью, он потерял сознание.
Очнулся он намного позже, уже к вечеру. На лице у него почему-то лежала простыня, но он видел в окно, как зажигаются вечерние огни. Ему было очень холодно, особенно ногам. Кто-то заботливо снял с него ботинки и носки, прежде чем положить в кровать. Где, интересно, его положили? В спальне окно было с другой стороны! Кристофер сорвал с лица простыню и сел.
Оказалось, что он лежал на мраморной плите в холодной огромной комнате. Неудивительно, что он замерз. На нем было только нижнее белье. Вокруг стояли другие мраморные плиты, большей частью пустые. Но на нескольких лежали люди — все неподвижные и покрытые белыми простынями.
У Кристофера мелькнуло подозрение….
Он завернулся в простыню, чтобы хоть немного согреться, соскользнул со “своей” плиты и подошел к ближайшей занятой.
Осторожно стянул простыню: это был старый бродяга, мертвый. Кристофер даже потыкал его пальцем, чтобы убедиться. Затем велел себе успокоиться, но ничего не вышло. Никогда в жизни ему не было так жутко!
В другом конце комнаты блестела большая металлическая дверь, Кристофер схватился за ручку и потянул, но было заперто.
Мальчик заколотил двумя руками, покрутил ручку; его трясло, ужас переполнил сознание.
Через минуту дверь открыл толстяк в белом халате и раздраженно уставился перед собой. Сначала он не заметил Кристофера, потому что смотрел поверх его головы, ожидая увидеть кого-нибудь повыше.
— И зачем вы запираете эту дверь? — обвиняющим тоном произнес Кристофер. — Здесь все мертвые. Они никуда не убегут!
Человек опустил взгляд на Кристофера и тихонько застонал. Потом поднял глаза к потолку, его толстое тело обмякло, скользнуло по двери и мешком упало к ногам Кристофера…..
Кристофер подумал, что мужчина тоже умер. Это была последняя капля! Он перепрыгнул через тело, ринулся бежать по коридору и понял, что находится в больнице. Какая-то медсестра пыталась остановить его, но Кристофер лишь крикнул ей, плохо соображая:
— Где школа? Я опаздываю на крикет! Через полчаса больница гудела, как растревоженный улей; все пытались поймать труп, ростом приблизительно в пять футов, одетый в развевающиеся простыни и бегающий по коридорам с криком: “Я опаздываю на крикет!”.
Изловили его в конце концов около родильной палаты. Доктор осторожно дал ему что-то усыпляющее со словами:
— Успокойся, сынок! Знаешь, для нас это тоже шок. Когда я видел тебя последний раз, твоя голова была похожа на раздавленную тыкву.
— Я вам говорю, что опаздываю на урок крикета! — твердил Кристофер.
