позволяли видеть и слышать никому; они организовали работу многочисленных типографий и, пользуясь разными средствами, переходя от добродушия к угрозам, узнавали от германских пленных самые полезные сведения.
Дело развивалось. Через две недели после приезда генерала Першинга с тремя офицерами разведки их число достигло уже пяти: Нолан, полковник Конджер, полковник Роджер Г. Александер, полковник Вильям О. Рид и капитан С. Т. Хьюббард; пятью месяцами позже их было уже 28, а через девять месяцев — 81. Вскоре в древнем римском городе Лангре была основана разведывательная школа, где обучались сотни новых людей.
Разведывательная служба работала, имея в виду сражение при Сен-Мийель, еще за год до того, как оно состоялось.
Эти приготовления хранились в строжайшей тайне, но уже тогда майор Керр Т. Риггс, под руководством полковника, Конджера, начал изучать расположение немцев в этом знаменитом выступе, весь лабиринт их траншей, все позиции батарей. Он даже знал о знаменитых ваннах для офицеров выше Монтсека. Эта работа была начата даже еще до прибытия наших войск на фронт. Позднее южный скат выступа, носивший данное ему для маскировки цензурой название «участка к северо-западу от Туля», был превращен в лабораторию разведывательного отдела. Там работали люди, там они знакомились со всеми немецкими ухищрениями, с каждым днем узнавали все больше и больше. Офицеры разведки имели мало досуга.
Секретный щит в главной квартире
Они без отдыха работали, чтобы скрыть стенную карту боевого расписания, считавшуюся самой секретной картой во Франции. Она была спрятана под щитом, вделанным в стену главной квартиры и охранявшимся днем и ночью секретным агентом, который спал тут же с автоматическим пистолетом в руке. Это была единственная карта во Франции, непосредственно показывавшая расположение и состояние каждой германской и каждой союзной дивизии на Западном фронте.
Если взглянуть теперь на репродукцию этой карты, помеченной «секретно», то поражает, с какой тщательностью и старанием ее поддерживали в соответствии с положением на каждый день. В самом деле, она отражает расположение на 11 ноября 1918 г. к 11 час. 398 различных германских и союзных дивизий и других частей — по обе стороны Западного фронта протяжением от Голландии до Швейцарии и даже больше. Она показывает 26 германских дивизий, расформированных в течение четырех месяцев для пополнения изъянов, причиненных потерями в эти четыре месяца. Она показывает 213 союзных дивизий, численно равных 243 германским дивизиям, но имеющим против себя только 185 дивизий, из которых только две были сформированы из свежих резервов, против 32 свежих союзных дивизий, численно равных, по меньшей мере, 35 германским дивизиям. Эта секретная карта в первый день перемирия давала возможность взглянуть на победу с птичьего полета.
Разведывательный отдел штаба имел многочисленные задачи, но важнейшей из них была забота о том, чтобы этот обзор с птичьего полета был всегда ясным, точным, полным и отражал каждый данный момент.
Если мы знали, где находились немцы, и в каком состоянии, причем знали хорошо, то мы могли их разбить. Если же нам это было неизвестно, то все наши наступления становились рискованными. Самые ценные сведения о немцах чаще всего поступали к нам от самих же немцев.
Германские пленные, их бумаги, их карты, их газеты, их письма являлись для разведки лучшим источником информации, лучшим и более надежным, чем шпионы и агенты, лучшим даже, чем перехваченные радиотелеграммы, хотя последний метод давал иногда очень хорошие результаты.
Верным способом получить о немцах сведения был допрос самих немцев.
Летом 1918 г., когда немцы предприняли последнее отчаянное усилие, чтобы одержать победу до решительного вмешательства американцев, роль пленных в работе разведывательного отдела иллюстрируется следующим фактом.
В апреле все союзные разведки пытались узнать, куда немцы намерены направить предстоящее свое наступление. Полагая, что оно будет направлено на Амьен, маршал Фош сосредоточил французские резервы в районе этого города.
Но 23 апреля полковник Стенли Д. Эмбик из штаба генерала Блисса составил для заседания союзного верховного военного совета в Париже докладную записку, не разделявшую мнения маршала Фоша. Взвесив все стратегические факторы, полковник Эмбик сделал вывод, что немцы не станут наступать в направлении Амьена, а двинутся на Париж на фронте Шмен-де-Дам между Суассоном и Реймсом, т. е. на большом расстоянии от Амьена. Генерал Блисс и вся американская часть военного совета были согласны с мнением полковника Эмбика, который представил свою докладную записку маршалу Фошу в мае. Англичане тоже сделали свой прогноз. 13 мая их разведка заявила, что наступление будет направлено не против французов, а против англичан, причем далеко от Амьена, между Аррасом и Альбером. Таким образом, 14 мая имелось три различных предположения.
В этот день состоялось совещание специалистов американского разведывательного отдела. Капитан Хьюббард объявил, что он не согласен ни с мнением Фоша, ни с мнением Хейга. По его мнению, предстоящее германское наступление состоится на участке Шмен-де-Дам между 20 и 30 мая.
15 мая американцы предупредили союзников о своих предположениях. Англичане проявили некоторое беспокойство, но французы почти до последней минуты настаивали на том, что угрожаемым пунктом является не Шмен-де-Дам, а Амьен, где находились французские резервы.
До 25 мая разведывательный отдел 4-й французской армии, расположенной у Шмен-де-Дам, заявлял: «По нашему мнению, нет указаний на то, что противник сделал приготовления, которые позволят ему вскоре начать наступление». Рано утром того же дня были взяты в плен два немца — офицер и рядовой. Их допросили порознь. Офицер заявил, что наступления не будет, а солдат сообщил, что готовится большое наступление. Кому верить? Офицер был уличен во лжи и подвергнут «особому допросу». Он изменил тон и подтвердил сообщение солдата. На рассвете французские части могли видеть, как позади фронта передвигаются крупные германские войсковые соединения.
Тайная история одного сражения
Французы и англичане, отдыхавшие на этом «спокойном участке», получили приказ занять боевое положение. Но было уже поздно. Когда, после ужасного артиллерийского огня, немцы в 4 часа следующего утра начали наступление, им была противопоставлена недостаточная оборона; меньше чем в неделю немцы перешли pp. Эн, Вель и Урк и дошли до Марны и Шато-Тьерри, покрывших славой американскую историю. В тот же день французская разведка получила от агента, находившегося при германской главной квартире, следующее донесение: «27 мая немцы начнут наступление на Шмен-де-Дам». Это донесение имело десятидневную давность. Секретной службе понадобилось слишком много времени, чтобы переправить его через Швейцарию.
Работа французской разведки оказалась также неудовлетворительной перед большим германским наступлением в Пикардии весной 1918 г. — наступлением, которое почти решило судьбу войны. 21 марта, когда началось германское наступление, которому суждено было почти раздавить англичан, генерал Петэн сказал генералу Першингу, что эта подготовка к наступлению мнимая, и настоящее наступление, по его мнению, состоится против французов в Шампани.
Последнее германское большое наступление «Friedenssturm», которое, по мысли наступавшей стороны, должно было положить конец войне, началось 15 июля; на этот раз французская разведка оказалась на высоте задачи. Наблюдательные посты вдоль всего фронта от Шато-Тьерри до Шампани нащупали скопления германских орудий и боеприпасов. 3-я американская дивизия на Марне видела даже, как немцы приготовляли понтоны для переправы через реку. В начале июля полковник Конджер показал
