И эта мысль — что он может умереть в маленьком бельевом шкафу, свернувшись клубочком на нижней полке, — сводила его с ума. Мак-Алистер смутно помнил, что однажды не выдержал и сломался, позвав на помощь, когда голод, жажда и невозможность пошевелиться стали невыносимыми и сломили его гордость.
Но никто не пришел. Никто не откликнулся на его зов.
Таковы были правила, установленные мистером Бернеттом.
— А почему вы не написали своей матери и не попросили о помощи? — негромко спросила Эви.
Мак-Алистер горько покачал головой:
— Я пытался. Но меня поймали за этим занятием.
— Мне очень жаль. — Она погладила его ладонью по груди. — И еще я очень рада, что вы убежали.
— Я не собирался убегать. Поначалу, во всяком случае. Я должен был думать о своих братьях.
— Он наказывал и их тоже?
— Редко. — Не тогда, когда рядом оказывался Мак-Алистер, чтобы взять на себя их вину. — Он предпочитал показательно наказывать меня. И эта мера вполне себя оправдывала… он мог рассчитывать на их послушание.
— Но почему именно вы?
Он лишь передернул плечами.
— Я был самым старшим и самым непокорным.
— И как все прекратилось?
— Я вдруг вытянулся, буквально за лето, подрос сразу на несколько дюймов. — Поначалу он и сам не сознавал этого. Он думал, что это от страха бельевой шкаф кажется ему все меньше и меньше. — И в один прекрасный день я просто не поместился на полке. — Мак-Алистер почувствовал, как по губам у него скользнула холодная улыбка. — Управляющий чего только ни делал, пытаясь засунуть меня на полку, но ничего не вышло. А когда я выпрямился во весь рост, то впервые заметил, что наши глаза оказались на одном уровне и что я смотрю на него уже не снизу вверх.
Мистер Бернетт тоже заметил это. Мак-Алистер вспомнил, как в глазах мужчины впервые промелькнул страх, а рука его, занесенная для удара, опустилась.
— Он решил испробовать на мне новый бельевой шкаф, побольше. Я отказался. Мы подрались.
Мистер Бернетт все еще был сильнее, но разница в росте и физическом развитии уже была не столь значительной, чтобы он мог схватить юношу за шкирку и сделать с ним все, что вздумается. А с момента их последней стычки у Мак-Алистера была масса возможностей попрактиковаться в том, как избежать побоев и поимки. И все благодаря мистеру Бернетту, Но он все равно оставался мальчишкой.
— Он по-прежнему превосходил меня силой, но…
Мак-Алистер сделал паузу и бросил взгляд на Эви, прижавшуюся щекой к его груди. Интересно, как она отнесется к этой части его рассказа?
— Я схватил вазу и ударил его по голове.
— Сильно? — поинтересовалась девушка.
— Наверное. Во всяком случае, сознание он потерял.
— Прекрасно. — Не заметить мрачного удовлетворения в ее голосе было невозможно. — Вы убили его?
— Нет.
Не в тот раз, добавил он про себя.
— Но это дало мне время связать его, забрать крупную сумму денег из его письменного стола и благополучно вывести братьев из дома.
— А как же прислуга? И миссис Бернетт?
— Миссис Бернетвесьма кстати уехала в гости к соседке. А слуги не увидели ничего необычного в том, что мы направились к конюшне. Только один грум знал обо всем. Я хорошо заплатил ему, чтобы он сначала помог мне оседлать лошадей, а потом закрыл глаза на наше бегство.
— И вы убежали с пятью братьями?
Мак-Алистер едва не расхохотался при воспоминании об этом.
— Да. Какой это был кошмар! Чарльзу в то время едва исполнилось четыре годика. Но у нас достало денег, чтобы благополучно добраться до…
— Куда? Куда вы направились?
— К шотландской границе. Мы остановились у миссис Сигер, бывшей няни моих братьев, и оставались у нее до тех пор, пока нам не удалось отыскать мать и мистера Карвилля.
Он вспомнил, как сомневался в том, что они вернутся, а потом боялся, что, вернувшись, они отправят его с братьями обратно к мистеру Бернетту. Тогда он еще не знал мистера Карвилля, зато хорошо изучил свою мать. Если она любила мужчину, то становилась слепа и глуха ко всем его недостаткам.
— И что они сделали, когда вернулись? — спросила Эви.
— Отправили своих людей на поиски Бернеттов, которые, как оказалось, исчезли сразу же после нашего бегства. Мистер Карвилль извинился перед нами.
Мак-Алистер задумчиво нахмурился. Пожалуй, извинился — не то слово. Избранник матери терзался угрызениями совести и раскаянием. Случившееся привело его в ужас, и он был намерен сделать все, что в его силах, чтобы этого больше не повторилось. Мак-Аяистер был слишком зол и слишком измучен, чтобы поверить ему.
— Но я опять сбежал. Я был зол.
— И стали солдатом? В четырнадцать лет?
— Нет. Я отправился в Лондон, работал где придется.
— И все-таки, чем же вы зарабатывали на жизнь?
Он едва удержался, чтобы не расхохотаться во все горло. Все-таки какая же она
— В другой раз, милая. Сейчас мне пора идти.
Он вновь провел ладонью по ее спине, нежно поцеловал в лоб и встал с кровати.
Эви села, прижимая одеяло к груди. Глядя, как одевается Мак-Алистер, она подавила готовый сорваться с губ вздох, но не стала просить его остаться. Она знала, что вскоре вернутся остальные. И все будет кончено, едва они окажутся здесь. Этот пронизанный золотистыми лучами солнца день закончится, а потом и вовсе превратится в воспоминание, затерявшись в череде прочих памятных событий, случившихся с ней в первый раз. Первый раз, когда она увидела Мак-Алистера, первый раз, когда они поцеловались в лесу. Первый раз, когда она ощутила прикосновение его рук. Первый раз, когда она услышала его глубокий, раскатистый смех.
И вдруг девушка поняла, что это будут воспоминания не о том, что случилось с ней в первый раз. Это будет память о том, что случилось с ней в первый и последний раз. Первый, последний и единственный раз, когда они стояли с Мак-Алистером по грудь в воде и смеялись. Первый, последний и единственный раз, когда они занимались любовью. Грудь ее сдавило болезненным обручем тоски и сожаления. Она не хотела, чтобы все закончилось именно так. Она не хотела, чтобы у нее с Мак-Алистером все происходило единственный раз и в прошедшем времени.
Эви ощутила руку Мак-Алистера у себя на плече и поняла, что вот уже минут пять сидит, уставившись на свои руки, сложенные на коленях.
— В чем дело, Эви?
Девушка заставила себя поднять голову и улыбнуться.
— Ничего. Я всего лишь пытаюсь собраться с силами и встать.
Это была не совсем ложь. Она действительно очень устала, и как было бы славно забыть обо всех своих горестях и печалях хотя бы на несколько часов сна.
— Прилягте, — посоветовал Мак-Алистер. — И отдохните.
— С удовольствием. — Она криво и несмело улыбнулась ему. — Но я представляю себе реакцию миссис Саммерс, когда она обнаружит, что я прилегла вздремнуть без одежды.
Мак-Алистер нахмурился и оглядел комнату. Взгляд его остановился на гардеробе. Не говоря ни слова,
