—
Поколебавшись мгновение, она схватила вторую подушку и швырнула ее в дальний конец комнаты. Это все-таки лучше, чем ничего, решила она.
— За мной, значит, нужно присматривать, да? — ярилась она, скрипя зубами от негодования. —
В ход пошла последняя подушка.
—
Эви никак не могла поверить в то, что у Мак-Алистера хватило наглости использовать столь чудовищно оскорбительное выражение. Немногое способно было привести ее в такую ярость… или столь глубоко уязвить ее. И больно ранить.
И, по мере того, как гнев ее остывал, девушка чувствовала, как все сильнее саднит нанесенная им душевная рана.
Застонав от бессильной ярости, она опустилась на край постели.
Неужели он совсем ее
Неужели он ни капельки ее не любит?
Душевная боль постепенно переросла в самое что ни на есть физическое страдание. Она прижала руку к груди, словно надеялась унять боль так, как это сделал Мак-Алистер, массируя ей ногу.
Вконец измученная, с разбитым сердцем, она свернулась клубочком на кровати прямо поверх покрывала и пожалела о том, что под рукой не осталось подушки, в которую она могла бы уткнуться носом и заплакать.
29
Сама того не замечая, Эви погрузилась в неглубокий, беспокойный сон. Разбудили ее робкие лучи света, скользнувшие в комнату сквозь неплотно задернутые занавески.
А ведь их теперь можно и раздвинуть, безрадостно подумала она и с трудом встала с постели, разминая затекшие руки и ноги.
Впустив в спальню тусклый свет, она машинально привела себя в порядок, вернула подушки на кровать и, обнаружив, что более ей заняться нечем, вновь безжизненно опустилась на нее.
Девушка чувствовала себя опустошенной, измотанной и обессилевшей… Голова, казалось, набита ватой… Шея ныла от лежания в неудобном положении… А колено все еще пульсировало болью от столкновения с ножкой кухонного стола. Но в душе она ощущала пугающую пустоту, как будто кто-то залез туда и вырвал сердце. Удивительно, думала она без малейшего удивления, как можно ощущать себя оцепеневшей и безжизненной, и одновременно разрываться от боли.
Не менее странно, что она страдает не только от боли, но и от голода, которые уживаются в ней, не противореча друг другу. Впрочем, за весь день у нее во рту не было ни крошки, и пусть ее аппетит время от времени приглушался — возбуждением и гневом, — но это состояние никогда не длилось долго. Столь замечательную фигурку, как у нее, не приобретешь, сидя на диете.
Решив, что пора заморить червячка, Эви направилась вниз, осторожно поглядывая по сторонам, чтобы случайно не наткнуться на Мак-Алистера. Она была еще не готова увидеться с ним, не говоря уже о том, чтобы заговорить — во всяком случае, не сейчас, когда она находилась в окружении весьма дорогостоящих произведений искусства и хрупких древних ваз.
Она постаралась сделать так, чтобы ее налет на кухню не занял много времени. Комната навевала неприятные воспоминания, которые были еще слишком свежи, чтобы спокойно и не торопясь обдумать выбор провианта. Девушка схватила яблоко — удобный и надежный метательный снаряд, машинально отметила она про себя, и пусть только Мак-Алистер попадется ей навстречу — и направилась обратно к себе в комнату.
Эви успела дойти до подножия главной лестницы, когда передняя дверь распахнулась, с грохотом врезавшись в стену.
Сердце у нее оборвалось и ухнуло куда-то вниз. Девушка обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как на подгибающихся ногах через порог шагнула герцогиня Рокфорт. Запыхавшаяся, в измятом и покрытом пылью дорожном платье, с темными кудрями, выбившимися из-под безнадежно испорченной шляпки, она выглядела… несколько необычно.
Эви смотрела на нее, раскрыв рот от изумления.
— Софи?
Софи подбежала к ней и заключила в объятия.
— Эви. Ты цела.
— Да, со мной… — Она ласково обняла подругу. — Но что ты здесь делаешь? Что-нибудь случилось? — В голове мелькнула ужасная мысль. Мирабель, супруга Уита, ждала ребенка. — Мирабель. Малыш. Неужели что-нибудь стряслось с ним?
— Нет, нет. — Софи чуточку отстранилась, держа, впрочем, Эви за плечи. — Это Джон Герберт, — выпалила она, переводя дыхание. — Ливрейный лакей из Халдон-Холла.
— Джон Герберт? — Эви, испытывая невероятное облегчение и одновременно смущение, растерянность и тревогу, покачала головой: — Ничего не понимаю. Он что же, сбежал?
— Сбежал? — теперь пришла очередь растеряться Софи. — Откуда, из Халдона?
— Из Халдона? Что? Нет, от Кристиана и мистера Хантера.
— Кристиан? Мистер Хантер? — Софи опустила руки. — Мы с тобой ведем себя как два попугая. О чем ты говоришь?
— О Джоне Герберте. Он был здесь сегодня утром. Кристиан и мистер Хантер повезли его к местному магистрату. А что имеешь в виду ты?
— Нечто совершенно иное, без сомнения. — Софи внезапно рассмеялась. — Мы приехали, чтобы сообщить тебе о предательстве Джона Герберта.
— Мы?
— Я приехала с Алексом, Уитом и Кейт. — Софи шумно вздохнула и, несколько успокоившись, огляделась по сторонам. Заприметив стул у приставного столика в коридоре, герцогиня тяжело опустилась на него. — Мы приехали, как только стало известно об отсутствии Джона Герберта.
— Вот как? — Эви решительно ничего не понимала. — Что ж, это было… э-э… очень мило с твоей стороны. Я удивлена, что Алекс согласился на это.
— А он и не соглашался, — выразительно передернула плечами Софи. — Но, как видишь, я все равно приехала.
— Ага. — Эви взглянула на все еще приоткрытую входную дверь. — Где же он? И все остальные?
— Отстали на минуту-другую. — Герцогиня с легкой гримаской вытянула натруженные ноги. — Последние пару миль мы мчались галопом. Во всяком случае, мы с Кейт. Алекс с Уитом сверялись со своей картой и посему отстали от нас.
— Вы оставили их
— К несчастью, они возжелали непременно составить нам компанию, — небрежно отмахнулась Софи. — Но спутниками при этом оказались никудышными. Спорили всю первую часть путешествия и поучали нас всю вторую.
Эви с опаской вновь перевела взгляд на дверь, ожидая, что в прихожую вот-вот ворвутся разгневанные мужчины.
— Полагаю, в настоящий момент Уит не более доволен Кейт, чем Алекс тобой, а?
— Да, они немножко раздосадованы, — признала Софи, без малейших, впрочем, как отметила Эви, угрызений совести. — Как и леди…
Софи оборвала себя на полуслове, когда на пороге появилась Кейт Коул, выглядевшая в точности так, как и Софи минуту назад, с растрепанными светлыми волосами и расширенными в тревоге и беспокойстве
