– Это, точно, та книга? – Илка вытащила увесистый том и показала Алисе.
– Да, я уверена. Потом он сказал, чтобы я взяла жезл в руки. Я подержала его немного, Локи его забрал и положил на полку, где он потом все время и лежал.
– Учитель что-то говорил?
– Да. Он сказал, что запрограммировал жезл так, что он немедленно перенесет меня туда, где я должна быть. Что это очень серьезный поступок и, прежде чем хвататься за жезл и нестись куда попало, я обязательно должна подумать. Когда придет время, жезл изменит цвет или станет прозрачным. Если изменится цвет, значит, настало время принятия решения. Я должна решить для себя «да» или «нет» и взять жезл. Если я решу «да», я окажусь там, где требуется мое присутствие, но опасно. Если «нет» – просто вернусь в Москву.
– А если он станет прозрачным?
– Это значит, что дороги на Землю эта программа мне уже обеспечить не может. Только туда, где я нужна, или сидеть здесь до возвращения Локи. Если так, то к жезлу не прикасаться.
– А сегодняшний вариант он не рассматривал?
– Нет, просто сказал: «смотри каждый час». И все. Про то, что вся эта конструкция взорвется, он даже не заикнулся.
– Значит, не должна была взрываться, – пробормотала Илка и, подумав, добавила, – кто-то очень не хочет пускать тебя к Локи, девочка.
–Кто?
– Или человек, или волшебник, или обстоятельства.
– И что теперь делать? – растерялась Алиса.
– Не знаю, надо подумать.
– Не знаешь? Ты же Волшебница!
– Есть ситуации, с которыми не может справиться и Волшебник.
– Инсилай всегда находил выход, и Локи. – сердито сказала Алиса.
– Они мужчины, – не обиделась Илка. – В критических ситуациях они легче пользуются правом на решение.
– Но у нас здесь нет мужчины.
– Может, это не так уж и плохо. Они, конечно, решают быстрее, но не всегда «быстрее» значит «лучше».
– Мы найдем выход?
– Конечно, если ты перестанешь паниковать.
– Я спокойна, как три дохлых удава, – помедлив, сообщила Алиса.
– Это хорошая новость, – улыбнулась Илка.
– Ваш арест наделал много шума, – осторожно сообщил Гектор, не зная, как сообщить Велесу о том, что у ворот тюрьмы его наверняка ждет толпа репортеров.
– Вот и славно, – они как раз подошли к выходу, – муниципалы совсем распоясались. Будут знать, как хватать всех без разбора.
– Может, все-таки стоит выйти со служебного входа? – в последний раз попытался исправить ситуацию адвокат.
– Еще чего! Это пусть Элрой прячется, а мне скрывать нечего! – Белее решительно шагнул за ворота и тут же был ослеплен мощным прожектором. – Что за черт? – Маг сделал шаг назад, но в ту же секунду перед самым его носом оказался добрый десяток микрофонов.
– Пару слов для четвертого канала, пожалуйста, – бесновался рядом юркий, маленький как подросток, репортер, – программа «Бизнесс-сливки». Вас выпустили под залог, господин Белее, или власти отказались от обвинения?
– Пошел к черту, – рявкнул Маг, всего несколько минут назад утверждавший, что скрывать ему нечего. – Ваши «Бизнесс-сплетни» это не касается.
– Правда, что Ваших учениц обвинили в заклятии со смертельным исходом? – ни чуточки не расстроился репортер.
– Без комментариев, – пришел на помощь адвокат, опасаясь, что агрессивность Белеса настроит против Мага общественное мнение.
– «Вселенский розыск!» – длинная тощая девица с сине-голубыми волосами бесцеремонно отодвинула Феми и ткнула в Белеса микрофоном. – Вас обвиняли в соучастии, Вы оказали содействие побегу, или помогали в наведении заклятия? Вы на свободе, потому что оказали содействие розыску?
– Спросите у господина Элроя, – огрызнулся Белее, безуспешно пытаясь прорваться сквозь толпу. – Он мастер художественного слова.
– «Финансовый отчет» – крикнул кто из задних рядов. – Ваш арест существенно снизил стоимость акций «Пегаса». Вы надеетесь исправить ситуацию, или у Ваших акционеров есть все основания для тревоги?
– Основания для тревоги есть у комиссии по магической этике, – Белее наплевал на приличия и усиленно расчищал себе дорогу локтями. – Сегодня же я подам иск об упущенной прибыли и, будьте уверены, выиграю дело. Мой арест не разорит пайщиков компании, а, напротив, сделает богаче на пару сотен монет.
– Господин Корн продал свои акции неизвестному лицу. Их купили Вы, или они действительно ушли в чужие руки? Может быть, это сигнал для тех, кто не хочет рисковать?
– Это жареная утка для любителей великосветских сплетен! – Белее, знать не знавший о таком сюрпризе, сообразил, что эта новость, высказанная с экрана, может стоить ему банкротства, и немедленно перешел к обороне. – Согласно уставу нашей компании, никто из учредителей не может продать своего пакета без согласования с остальными. Я впервые слышу об этой сделке. Я – учредитель. Информация неверна и провока-ционна. Я подам в суд на распространителей этой финансовой чепухи, если еще раз услышу что-то подобное.
– Ваши ученицы объявлены в магистральный розыск. Ваши комментарии, господин Белес! Вы считаете их виновными, или это очередной произвол комиссии?
– Без комментариев, – Белес, наконец, протиснулся к машине Гектора и с облегчением нырнул в салон.
Через несколько секунд адвокат пробился к машине и скользнул к рулю…
– А ведь я предупреждал, – проворчал Феми, быстро выруливая со стоянки.
– Гектор, я плачу тебе не за то, чтоб ты критиковал мои действия, а за их юридическую поддержку. Кстати, это правда насчет Корна?
– Ну, Вы же сами сказали, что это исключено… – пожал плечами адвокат.
– Я не спрашиваю тебя, о чем я говорил. Я интересуюсь, возможно ли это.
– Мы в Мерлин-Лэнде, господин Белее. Здесь нет ничего невозможного.
– Гектор! Ты же видел договор!
– Он не исключает дарения, – неохотно сказал Феми.
– И куда ты смотрел, хотел бы я знать?
– Вы сами велели оставить лазейку, – разозлился адвокат.
– Для меня, а не для Корна!
– Любая дорога имеет два направления. Я не могу запретить Корну ходить по Вашей тропинке.
– Значит, акции он все-таки продал, – понял Белее, – кому?
– Может, это просто фокус, – буркнул Гектор. – Он оформил дарственную на предъявителя.
– А подарить «Пегаса» сам себе он по закону может?
– Ну, если ему не жаль миллиона мерлинов на налоги и оформление, он может подарить его даже сверчку за своей печкой. Почему нет?
– Так дорого за сверчка?
– Может, и дороже, но, думаю, что его Стаей Ко придумала что-нибудь хитрое, и он платил по минимуму.
– Ну, правильно. Все считают себя нищими и платят гроши, только я, как главный миллионер, рассчитываюсь по закону.
– Поэтому об их нищенских операциях известно всему свету, а о Ваших, пусть и законных, порой не
