летчики перегоняли новенькие, только с конвейера, пахнущие авиационным лаком самолеты.
Но не только техника, но и люди нуждались в отдыхе. В станице Поповическая, где располагался штаб, в наскоро отремонтированном здании клуба состоялся концерт фронтовой бригады артистов и вечер самодеятельности. Правда, всех желающих небольшой клуб вместить не мог, поэтому в саду быстро возвели еще одну, большую открытую сцену.
Утопающая в зелени садов и весеннем цвету, станица встречала летчиков, собравшихся на праздничный концерт. Здесь собрались парни и девушки почти что из всех летных подразделений. Красавицы из 46-го ночного легкобомбардировочного полка и бравые асы-истребители из шестнадцатого гвардейского полка. Штурмовики и пилоты 3-го истребительного авиакорпуса во главе со своим «Драконом» — генералом Евгением Савицким. «Полбинцы» — воспитанники еще одного «крылатого генерала», но уже не истребительной, а фронтовой бомбардировочной авиации. На своих грозных Пе-2 с синими коками винтов они наводили ужас на гитлеровцев своими точными бомбовыми ударами.
Но сейчас они были зрителями, которые искренне аплодировали шуточным номерам кукольной комедии «Гитлер капут», слушали очередную часть «Василия Теркина» Твардовского, восторгались проникновенными романсами и лирическими песнями.
Бывалые летчики, опытные асы воздавали должное мужеству работников высокой культуры. Эти люди выступали с гастролями на всех театрах военных действий. Их выступлениям нередко аккомпанировала канонада, под бомбежкой они учили роли, риторический вопрос «Быть или не быть?» обретал для них прямой, а не аллегорический смысл.
Артисты московских театров и местные, фронтовые таланты дополняли творчество друг друга, заставляя фронтовиков забыть, хоть на время концерта, об опасности, сбросить нервное напряжение, расслабиться.
Ну а после концерта начались танцы.
Блестят на груди героев-летчиков боевые ордена, у некоторых — в несколько рядов. Военная форма — в идеальном состоянии, сапоги начищены так, что в них смотреться можно.
Девушки пришли в сарафанах и платьях, сшитых из пары перекрашенных гимнастерок, в волосы не по-уставному вплетены пестрые ленты, совсем невоенные прически обрамляют милые личики. И так трогательно выглядят эти, в общем-то, девчонки в таких вот нарядах…
Особняком держались девчата из 586-го истребительного авиаполка. Они все были в строгой летной форме с боевыми орденами на груди, подчеркивая свое равенство с мужчинами-истребителями. Командир полка Татьяна Казаринова, комэск второй эскадрильи Елена Романенко, командир звена Светлана Григорьева и другие девчата весьма сдержанно отвечали на ухаживания кавалеров. Но все же это тоже были обычные девушки, в которых женственность переплеталась с суровой закалкой огненной круговертью воздушных боев. Они танцевали легко, так же легко, как и маневрировали на своих легкокрылых «яках».
— Ой, смотри, Светка, твой идет! — дернула подругу за рукав гимнастерки неугомонная Леся — она же капитан Елена Романенко.
И правда, к девушкам подошли летчики из Отдельной штрафной истребительной эскадрильи во главе с командиром — капитаном Александром Волиным.
Летчиков, согласившихся отправиться на концерт, было немного — большинство из них тяготились своим «штрафным» статусом. Так что тут кроме командира были его заместитель Виктор Платов, Ваня Мартыненко, жутко стесняющийся женского общества Игорь Березкин, щеголеватый Евгений Омельченко и Анатолий Савченко, воевавший в «крылатых штрафниках» с начала Кубанского сражения.
Света обняла своего любимого.
— Саша, я так по тебе соскучилась…
— Милая моя… — Волин почувствовал, как к горлу подступает колючий комок…
Подошел Александр Покрышкин со своей спутницей, миловидной девушкой с длинными светло- русыми волосами. Обычно грубоватое лицо знаменитого тактика воздушного боя светилось сейчас радостной и доброй улыбкой.
— Познакомьтесь, товарищи, это моя спутница жизни Мария. Она — медсестра. Мы с ней познакомились в госпитале.
— Можно просто Маша. — Девушка протянула руку, которую легонько пожали летчики.
— А это Света, моя любимая, — отрекомендовал свою девушку Александр Волин. — Она летчик- истребитель 586-го авиаполка. Позывной — «Ласточка».
— Хорошо, — снова улыбнулся Покрышкин. — Если услышу в воздухе ваш позывной, буду опекать особенно.
— Пойдемте танцевать, — предложили девушки.
И они закружились во фронтовом вальсе: Александр Волин со своей ненаглядной Светланой, Александр Покрышкин с доброй и отзывчивой Марией, смущенный Игорь Березкин, подхваченный веселой и смешливой рыжекудрой Лесей Романенко, щеголь Евгений Омельченко, прощенный своим командованием за очередной проступок. Анатолий Савченко, уже в танце нашептывающий что-то на ушко миловидной девушке из ночного легкобомбардировочного авиаполка… А вместе с ними — и остальные парни и девушки, и кружил их фронтовой вальс, самая трогательная и нежная мелодия, самый главный мотив их юной жизни.
Гитлеровцы хотели уничтожить Советский Союз, истребить и поработить советских людей. Заставить их дрожать от страха под бомбами страшных пикировщиков и залпами чудовищных осадных мортир. Палачи под знаком свастики хотели превратить миллионы советских людей в жалких, одичавших животных, потерявших человеческий облик, жаждущих забраться поглубже в норы.
Не вышло.
В блокадном Ленинграде давали концерты. 7 ноября 1941 года состоялся знаменитый парад на Красной площади, когда войска, пройдя маршем перед трибунами Мавзолея Ленина, уходили на передовую, пролегавшую уже на окраинах Москвы.
На фронте и в тылу, в нечеловеческих условиях, люди находили время и для возвышенных человеческих чувств. Бесчеловечности гитлеровской карательной машины они противопоставили Человечность помыслов и поступков.
— Эй, ты, штрафная рожа!
— Чего?!
Ну какое же веселье — и без драки?…
Один из асов, грудь в орденах, зацепился с летчиком-штрафником. Оба оказались «под градусом», да еще и девушки рядом… Так, слово за слово — уже и кобуры порасстегивали.
К счастью, рядом оказались два Александра — Волин и Покрышкин. Оба — решительные и наделенные недюжинной силой. Похватали обидчиков и растащили в разные стороны. Причем Волину достался ас-орденоносец, а Покрышкину — штрафник.
— А ну угомонились, на хрен! Под трибунал захотели?!
— Ах, я «рожа штрафная»?! Да ты знаешь, что у меня сбитых было пятнадцать штук! Меня к Герою представляли!!!
— Да я тебя!…
— А ну, утихомирились! Оба!
К Волину подбежал Иван Мартыненко.
— Командир, а это кажись, не наш…
— Точно, не наш штрафничок…
К ним подошел еще один офицер-летчик с тремя звездочками на погонах.
