— Вадима Фадеева сбили, — подавленно произнес он.
Новость просто ошарашила летчиков. Александр Волин, лично знавший его, поверить не мог, что нет уже с ними этого волжского богатыря, увальня и весельчака.
А Покрышкин продолжил свой печальный рассказ:
— К середине дня облачность начала подниматься. Первой вылетела на патрулирование шестерка в составе моего звена и пары Фадеева. Такой состав группы наше командование определило, мотивируя плохой погодой. Сразу же взяли курс на станцию Аманат, чтобы выйти западнее Крымской. Это был вероятный маршрут подлета бомбардировщиков противника.
Идем к линии фронта. Пара Фадеева, летевшая левее, все больше отходит от моего звена восточнее. Это меня начинает беспокоить.
— «Борода», я — Покрышкин, подойди ближе, почему отрываешься?
— Сейчас подойду!
Но выполнить маневр уже не успел. Западнее Крымской, точно над моей парой, из облаков появился «Хейнкель-111». Он вышел так близко над нами, что и атаковать было нельзя. Делая «горку», я бы выскочил впереди противника. Надо было отстать. Но летчики «Хейнкеля», видать с перепугу, сыпанули бомбы. Они проскочили за хвостом моего самолета. А вражеский бомбардировщик сразу же нырнул обратно в облака.
В первые мгновения решил пробить облака и выше их подловить «Хейнкеля». Но в эти секунды увидел между ярусами облачности группу Ю-87. Они перестраивались для бомбометания.
— «Юнкерсы», приготовиться к атаке! — дал команду. А сам зашел вдоль колонны и начал последовательно обстреливать Ю-87.
Обстановка в том бою сложилась непростая. После нескольких атак левее и правее оказались две пары Me-109. Они попытались взять меня в «клещи». Рывком вверх и в сторону выскочил из-под их удара и закрутился с ними на виражах. Но низкая высота и нависшая над нами облачность не дали возможности перевести бой на вертикали. Выручил Степанов. Он вовремя пришел на помощь, и «Мессершмитты» нырнули в облака. Пара Речкалова атаковала удирающих Ю-87.
После боя, собрав группу в боевой порядок, мы продолжали патрулировать. К нам пристроился Андрей Труд. Узнав его по номеру самолета, запросил:
— Где Вадим?
— Он подбит и ушел домой.
— А почему ты его не сопровождал?
— Был скован «мессерами», не мог оторваться.
Положение с Фадеевым встревожило меня. Расспросы пришлось отложить до приземления.
Закончив патрулирование, пришли на аэродром.
— Фадеев сел? — спросил Чувашкина[57] после посадки.
— Нет, не садился.
— Где Вадим и что с вами было? Докладывайте! — потребовал я у Труда.
Из его рассказа кое-что стало ясно. Оторвавшись от моего звена, пара Вадима вышла на Крымскую. Там наскочила на группу Me-109. Завязался жаркий бой. Пара рассыпалась. В один из моментов боя Труд услышал Вадима:
— Я — Фадеев, иду домой…
По голосу чувствовалось, что Фадеев был ранен. А Труду никак не удавалось оторваться от двух «Мессершмиттов».
Ждали мы сообщений о судьбе Фадеева несколько дней. Стало ясно, что Вадим погиб[58].
После секундной паузы гвардии капитан Александр Покрышкин добавил:
— Был в том бою и еще один неоднозначный момент. Сбоку нас, на удалении до двух километров, появилась шестерка Me-109. Они летели параллельно нашей группе и в бой не вступали. Мы поджидали вражеские бомбардировщики и не старались связываться с истребителями. В направлении Анапы на фоне облаков уже были видны силуэты тяжелых самолетов. Так мы и ходили с севера на юг и обратно недалеко от группы «Мессершмиттов». Вдруг западнее нас выскочил Як-1 и пошел прямо на меня.
— «Як», «Як», я — свой! — немедленно предупредил его, но тот атаковал в лоб и, стреляя, проскочил мимо. Хорошо было видно, как из выбрасывателя его пушки вылетали гильзы. Один прицельный снаряд угодил в крыло моего самолета. Тут сомнения, что на нашем самолете был фашист, у меня исчезли. Дал команду своим летчикам сбить «яка». Но он успел развернуться и ушел к группе «Мессершмиттов». После этого «мессы» ринулись на нас. Мы тоже сделали доворот и пошли в лобовую. Поймав с упреждением в перекрестье прицела ведущего группы противника, я длинной очередью сбил его. Остальные сразу же ушли. Бомбардировщики так и не появились, очевидно, отменили налет[59] .
— Только фашист ли это был? — задумчиво сказал Александр Волин.
— Думаешь — предатель?
— Не сомневаюсь!
— Сбей их, Сашка, как друга прошу! За Вадима…
— Собью!
В тот же день на истребителях четверки мстителей появилась надпись: «За Вадима Фадеева!» Пусть знают гитлеровские стервятники и их прихвостни-предатели, что от расплаты они не уйдут!
Глава 28.
ОХОТА НА ПРЕДАТЕЛЯ
Над Кубанью кипело величайшее в Великой Отечественной войне и одно из самых значимых в войне мировой воздушное сражение. Сотни самолетов с черными крестами, красными звездами на крыльях кружились в смертельном небесном танце, очереди трассирующих пуль и снарядов прошивали пространство, заканчиваясь огненными векторами в точках приложения дьявольских разрушительных сил на крыльях и фюзеляжах самолетов.
И как можно четверке краснозвездных истребителей Отдельной штрафной эскадрильи среди них отыскать столько же или, возможно, не намного большее количество самолетов гитлеровского подразделения «Ostenflieger»? Но именно такая задача стояла перед звеном летчиков-мстителей под командованием капитана Волина.
Александр барражировал над станицей Крымская, не ввязываясь в воздушные бои. Поднявшись до четырех тысяч метров, они следили: не появятся ли снова «яки» с черными крестами?… Летчики звена сохраняли полное радиомолчание, все команды — покачиванием крыльев ведущего.
Даже когда в радиоэфире внезапно раздались знакомые позывные, Александр Волин лишь стиснул зубы и продолжал полет.
— Я — «Ласточка», прием, вышли в район патрулирования. — Старший лейтенант Светлана Григорьева докладывала о готовности к патрулированию над станицей Крымская.
— Я — «Сотый», прием, спасибо, девчата, — ответил гвардии капитан Александр Покрышкин.
Его эскадрилья вместе с восьмеркой Григория Речкалова разогнали «мессеров» и «Юнкерсов», и небо пока оставалось чистым. Но, как видно, ненадолго.
Из облаков вывалилась девятка пикирующих бомбардировщиков под прикрытием воющих «Мессершмиттов». Две десятки из женского 586-го авиаполка под командованием Светланы Григорьевой и Леси Романенко приняли бой.
По ярости русские валькирии не уступали гвардейцам из прославленного 16-го гвардейского истребительного авиаполка.
— Я — Романенко, атакую «лаптежников!» Света, свяжи боем «мессеров»!
— Я — «Ласточка», прикрой — атакую «мессеров»!
Старший лейтенант Светлана Григорьева завязала с «Мессершмиттами-109» классический бой на
