идеей Гом.
Мон хотел в это поверить, но сомнений было очень много. Безмятежное ожидание продолжалось. Но всё — тщетно.
К этому времени наши маленькие человечки были испепелены физически и духовно. Напрасные ожидания, безнадежность положения, чувство бессилия в исправлении своих дел наталкиваю их на осознание той истины, что если так будет продолжаться, то окончательно потеряют возможность когда- нибудь в будущем найти свой кусок сыра.
И вдруг, как будто его прорвало, Мон залился громким хохотом;
— Посмотри на меня, Гом. Что бы я ни делал, ничего не получается, никакого прогресса, никаких результатов. Не смешно ли это?
Ему, конечно, не нравилось бегать по Лабиринту, рыскать по его темным углам, блуждать в тех местах, где ею ожидают всякие опасности. И всё без мизерной гарантии на успех. Его постоянно охватывало чувство страха не найти ничего.
Стало ясно — только смехом он сможет преодолеть свою трусость.
— Где мой спортивный костюм, куда делись кроссовки? — крикнул Мон. Через некоторое время, пока нашлись давно куда-то заброшенные вещи, оделся и принял решительный вид. Гом не выдержал:
— Неужели хочешь опять бегать по Лабиринту? Останься и вместе подождем, пока принесут нам сыр.
Этого уже не будет. Не хотел признаваться, но сейчас, больше чем уверен, что сыра нам никто и никогда не вернет. Все эти прекрасные мечты напрасны… Время начать поиски своего нового куска сыра, — заявил Мон.
— Ну, а если там уже нет никакого сыра, а если и есть, то можем и не найти, так зачем напрасный труд и вся эта суета? — не унимался Гом.
— Кто знает, — ответил Мон. Такие сомнения у него возникали и мешали предпринять что-либо серьезное и решительное.
— Случается, — продолжал Мон, — что обстоятельства изменяются бесповоротно. Не исключено — это такой случай. Такова жизнь. Она продолжается и нам с ней надо идти в ногу.
Всем своим красноречием Мон хотел надоумить своего друга. Ничего не помогало. Наоборот, Гом не на шутку рассердился. Он не хотел обидеть его, но не мог удержать смех, когда размышлял над их глупым положением. Готовясь в путь, почувствовал легкость оттого, что может смеяться над собой, что освободился от старых окостенелых привычек. — Меня ждет Лабиринт! — воскликнул Мон решительно. Гом не смеялся. Он даже взглядом не удостоил своего друга. Мон поднял острый кусок камня и, чтобы хоть чуточку развеселить своего партнёра, нарисовал на прощанье большой кусок сыра с надписью на нем.
Гом даже не посмотрел в сторону этого нехитрого творения. А звучало оно так:
Мон поднял голову. Вспомнил о своём безсырном положении, о своих подозрениях, что в Лабиринте уже нет никакого сыра. А если есть, то найти его невозможно. Как долго эти мысли тормозили его действия и сделали из него трусливого обывателя.
Засмеялся. Знал, что Гом и сейчас только о том и думает: кто же, в конце концов, забрал его сыр?
Его же мысли были охвачены сожалением о потерянном времени, о столь позднем решении начать свой путь в Лабиринте снова.
Ещё раз оглянулся на старые, знакомые места, как магнитом притягивающие его своей теплотой, обжитостью, безопасностью и защитой от житейских невзгод. Но и сейчас, в последний момент перед уходом, колебался сделать решительный шаг. Не знал, хочет ли он остаться или уйти в далекую неизвестность.
Вдруг почувствовал такую усталость, что вынужден был присесть. Колебался.
Опять подумал о Гоме, который голодный, но в теплом уютном доме все будет ждать свой кусок сыра. Завидовал ему. Всё ещё терзал себя, не зная, что делать. Но собрался. Встал и на прощанье написал на стене большими буквами:
Над этим задумался. Понимал, что бояться иногда полезно. Если человек боится, что его дела пойдут плохо, начинает действовать — это хорошо. Но поддаться страху в такой степени, чтобы перестать действовать — это плохо.
Посмотрев в сторону бесконечной дали Лабиринта, где он ещё никогда не бывал, почувствовал, что ему становится страшновато.
Сделав глубокий вдох, повернул направо и побежал по незнакомому коридору. Только сейчас приходило понимание, что очень много времени провел он на базе в напрасном ожидании и безделье. Так много, что ослаб и похудел, и передвигаться ему становится все труднее и труднее. От былой прыти и свежести остались одни воспоминания.
Признавая, что скорость прохождения новых участков уже не та, что раньше, пообещал себе, что при повторении подобных ситуаций в будущем постарается быстрее приспособиться к любым изменениям. Улыбнулся. Вспомнил старую поговорку: лучше позже, чем никогда. Иногда местами кое-что находил, но это были только крохи.
Продолжал мечтать о большом куске сыра, чтобы и себя подкрепить и Гому отнести, увлечь его за собой.
Уверенность приходила медленно. Нельзя было не заметить, как много изменений произошло вокруг по сравнению с прошлым. Продвигаться удавалось с трудом. Казалось, что при двух шагах вперед, один непременно делается назад. Трудности казались неодолимыми. Но заметил, что сам процесс поиска не так уж мучителен, как предполагалось.
Временами появлялись мысли о несоизмеримости поставленной задачи с его возможностями. По зубам ли ему тот кусок сыра, который он хочет отхватить. С иронией признавал: пока не владеет даже маленьким кусочком сыра, чтобы хоть подкрепиться.
Когда выбивался из сил и приседал отдохнуть, теряя всякую надежду на успех, бодрил себя тем, что, несмотря на неудобства и страдания в продвижении и поиске, лучше даже без сыра просто ждать у моря погоды.
Начал внимательно контролировать свои действия. Не позволял себе никаких бесцельных «разбродов и шатаний».
Между прочим, вполне вероятно, что если Нюх и Бегун уверенно продвигались к успеху в поисках, сам-то он что — «лыком шит»?
Оглядываясь на недавнее прошлое, вспомнил — сыр-то на базе «С» исчез не сразу, а постепенно уменьшался, да и вкус его в последнее время желал быть лучшим.
Даже плесень появилась на нем. Но не придавал этому никакого значения.
Хотя при внимательном наблюдении можно было заметить, должным образом оценить и принять срочные радикальные меры.
Но этого не делалось.
Он осознал, что перемена была бы менее болезненной, если бы с самого начала внимательно отнеслись к окружающей обстановке, своевременно заметили перемены, то и вовремя перестроились.
Не исключено, что Нюх и Бегун так и поступили.
Эти размышления были прерваны новым открытием, смысл которого он тут же нацарапал на стене:
По истечении длительного времени в тщетных поисках Мон, наконец, нашел места, с виду, по многим признакам, сулившие большие запасы сыра.
Но, увы. Все было пусто. Одолевала мысль о прекращении дальнейших поисков. Сколько труда и времени потеряно напрасно.
С каждым днем сил и энергии оставалось все меньше и меньше. Знал, что заблудился. Появилась опасность изнеможения. Навязчивой идеей все чаще приходила в голову мысль о возвращении на старую
