Может, обойдется? Ну, конечно, нет. Остаток ночи пришлось реанимировать юного любителя пива, бегая по дому с тазиками. Стоило бы, конечно, подписать на санитарные работы его собутыльниц, для наглядности антиалкогольной пропаганды, но, из мужской солидарности, пожалел паршивца. Уж больно вид у него был жалкий, не для дамских глаз. Чистило его всю ночь по полной программе. Очень хорошо. В ближайшие пару лет о своем пиве я могу не беспокоиться, уж кто-кто, а Ронни на него не посягнет. Напоследок напоил этого полупокойника крепким сладким чаем и с чувством выполненного долга завалился спать.
Утром в доме было так тихо, что я засомневался в реальности происходящего. Ни звука, ни шороха. Ну, ясное дело, теперь полный дом спящих красавиц и полуживой красавчик.
Пошел на кухню. После бурной ночки глоток крепкого кофе был бы не лишним. Вспомнил о горе грязной посуды и загрустил. Интересно, хоть одна чистая чашка в этой жизни осталась?
Так, кто там говорил, что воспитатель из меня никудышный? Кухня сияла чистотой и благоухала терпким кофейным ароматом. Никаких следов вчерашнего разгула. Тихие, как мышки, девицы чинно сидели за столом, будто воспитанницы воскресной школы.
– Доброе утро, – улыбнулась Алиса. – Тосты, омлет, кофе?
– Утро доброе, – согласился я. Ну, ни дать, ни взять старая добрая Англия. Хорошая сегодня погода, не правда ли? – Просто кофе, если не трудно.
– С удовольствием, – Алиса поставила передо мной мою любимую чашку, налила горячего ароматного кофе. – Приятного аппетита, что-нибудь еще?
– Спасибо.
– Спасибо да, или спасибо нет, – уточнила Алиса.
– Спасибо, нет.
На редкость воспитанный ребенок, даже удивительно, что такие еще встречаются. Просто раритет какой-то. Альвертина, потупив очи, хранила молчание. Интересно, Ронни уже оклемался или все еще бедствует?
– Инсилай, – не поднимая глаз от стола, промямлила Альвертина, дождавшись, когда я выпью пару глотков кофе. – Вы извините нас за вчерашнее, пожалуйста. Мы не хотели, так случайно получилось.
Страсти-то какие, ведьменок со мной на «Вы» перешел! И даже извинилась. Что творится, с ума сойти!
– Принято, – говорю я, решив не обострять ситуацию. Ей и так эта фраза, наверняка, дорогого стоила, с ее-то гонором, но ведь извинилась. Я мужество уважаю, даже если это мужество врага, ну, в данном случае, врагини. На врага Альвертина не тянет. Так, пакостница мелкая, да и то не по убеждению, а по дури. – Бывает. Забыли.
– Ой, как хорошо, что Вы не обиделись, я так расстроилась, – искренне обрадовалась Альвертина. – Вам кальян принести?
– Да. Спасибо.
Ведьменок упорхнул из кухни.
– Еще кофе? – позаботилась обо мне Алиса, увидев мою пустую чашку.
Господи, ну золото, а не ребенок. Когда видишь таких, без содрогания думаешь о возможных собственных. Вернулась Альвертина с моим кальяном. Пожалуй, о детях я подумаю в другой раз.
Я затянулся ароматным дымом и понял, что отсутствие колдовских способностей иногда даже приятно. Проспать полдня, кофе, кальян… Мог я себе такой разврат представить, будучи даже учеником Волшебницы? Так расслабляться даже Маги себе не позволяют, только простые смертные, и то от пожизненной безграмотности.
Видела б меня сейчас Варвара… А уж если б угораздило во всем этом безобразии попасться на глаза Локи, отжиматься бы мне на пальчиках раз восемьсот без передышки, несмотря на степени и заслуги. Крут он и скор на расправу. Завязывать надо с этим разгильдяйством с утра пораньше, а то и колдовские способности не понадобятся, даже если восстановятся. Лодыри колдовать не могут, вне зависимости от наличия навыков, таланта и лицензий на волшебство.
На этом самом месте в кухне нарисовался Ронни. Хорош, любитель слабоалкогольных напитков, ничего не скажешь. Физиономия серая, ручонки трясутся, в глазах – вся скорбь подлунного мира.
Ронни с тяжелым вздохом уселся за стол и уставился на кофейник, стоящий на плите. Ну, герой, неужто будет взглядом двигать? На всякий случай я убрался с предполагаемой траектории кофейника. Кипяток все- таки, а на меня в последнее время падают все окрестные неприятности.
Кофейник дрогнул, плеснул содержимым на плиту, но устоял. Правильно, пить надо меньше.
– Лучше традиционно, – посоветовал я, – ручками, ножками. Тривиально, но безопасно.
– Молчи, грусть, – отмахнулся Ронни и поплелся за кофе. Но даже неся чашку рукой, ухитрился ее расплескать.
Альвертина хихикнула. Алиса вздохнула, вытерла с пола черную лужу и ретировалась, не дожидаясь новых разрушений. Рональд пил кофе и сопел.
– Я думаю, нам пора побеседовать, – сказал я, когда с первой чашкой было покончено, и Ронни поднялся за второй.
– Воспитывать будешь? – без всякого выражения спросил он.
– Если я когда-нибудь соберусь тебя воспитывать, – разозлился я (Эх, не к Варваре тебе в ученье надо, а к Черному Локи, он бы тебе, шалопаю показал!), – так не разговорами душеспасительными, а хорошим ремнем по голому заду.
– Штаны снять? – любезно предложил Ронни.
– Для начала ограничимся беседой.
– Как скажешь, – он пожал плечами и плюхнулся на место. – Найдешь ремень – объект воспитания к твоим услугам.
– На кого ты похож? – интересуюсь я, не поддерживая Ронни в его зубоскальстве. – Моллюск ошпаренный. Кофе вон с утра литрами глушишь, вместо того, чтобы зарядкой заняться, помедитировать, Папюса почитать, на худой конец.
– Издеваешься? – Рональд поднял на меня затравленные глаза. – Какая, к черту медитация, Папюс ее побери! На мне будто стадо мустангов станцевало.
– Сам виноват, пить надо меньше.
– И что мне теперь, удавиться? – огрызнулся Рональд. – Кстати, господин воспитатель, что-то у меня спина не сгибается. Это плоды воспитания, или я самостоятельно навернулся?
Мы с Альвертиной воровато переглянулись и хором закашлялись, пытаясь удержаться от смеха. Рональд все понял и хмуро поинтересовался:
– Чем воспитывал-то?
– Скалкой, – давясь от смеха, поведала Альвертина.
– Ну, ты даешь! – ошалело пробормотал Ронни. – Спасибо, что не кочергой.
– Пожалуйста, – ладно, хватит с ним нянчиться. – Альвертина, душа моя, не составишь ли ты компанию Алисе? Очень хочется мне с другом Ронни побеседовать.
– Мужской разговор намечается? – уточнил ведьменок и пошел к выходу.
В дверях она остановилась и добавила:
– Если обойдетесь без рук и не разнесете кухню, заранее благодарна. Мы ее сегодня два часа отмывали, нет ни малейшего желания повторять на бис.
Интересно, останется под дверью слушать или к Алисе пойдет? Впрочем, не важно.
– Я сейчас сдохну, – доверительно сообщил Рональд. – У меня по всему организму пустыня Сахара, в желудке – землетрясение, на спине – горб верблюжий, а в голове – на полную мощность кузнечный цех на сотню наковален.
– Вот она радость похмелья! – порадовался я за ближнего. – Добро пожаловать во взрослую жизнь.
– Пошел к черту, – огрызнулся Ронни, – чтоб я еще раз эту гадость в рот взял, – он закатил глаза.
– Хочется верить, – ну, смех и грех, ей богу, – если нет, приму меры.
– Скалкой по хребту? – уточнил Ронни.
– Дурак ты малолетний! – мне надоело ходить вокруг да около и я перешел к делу. – Ты нас всех вчера
