драматическое событие: 9 ноября 1938 г. еврей Гершель Гриншпан убил в Париже нацистского дипломата. У Гитлера появился повод для того, чтобы перейти к новому этапу, используя свой дуалистический подход и обоих своих агентов. В тот же вечер Геббельс сообщил нацистскому активу, собравшемуся в Мюнхене, что из-за желания отмщения уже начались антиеврейские бунты. По его предложению Гитлер принял решение: если бунты будут распространяться, их не следует осуждать. Фактически это означало, что партия будет их организовывать. И последовала «Хрустальная ночь». Члены партии крушили и грабили еврейские магазины. СА послало свои команды, чтобы поджечь все синагоги. СС получило информацию об этом в 11.05 вечера. Гиммлер записал в дневнике: «Приказ был отдан руководством ведомства пропаганды, и я подозреваю, что Геббельс с его жаждой власти, которую я давно заметил, и пустой башкой затеял эту акцию именно тогда, когда международная ситуация крайне неблагоприятна… Когда я спросил об этом фюрера, у меня возникло впечатление, что он ничего не знал об этих событиях». В течение двух часов он отдал приказ всей своей полиции и войскам СС пресечь грабежи и отправить 20 000 евреев в концентрационные лагеря.
Почти нет сомнения, что Гитлер, чьи приказы по важным вопросам отдавались всегда устно, дал Геббельсу и Гиммлеру противоположные указания. Это было весьма для него характерно. Но в этом эпизоде наблюдается наряду с планированием и некоторый элемент путаницы. Он, конечно, использовался, как и планировал Гитлер, для дальнейших мер против евреев. Их объявили ответственными за бунт и оштрафовали на миллиард марок (около 400 миллионов долларов США). Но большую часть ущерба должны были компенсировать страховые компании. Дело имело много юридических последствий. Еврейские обращения в суды по поводу компенсации пришлось замять при помощи специального декрета Министерства юстиции, равно как и дела против двадцати шести членов партии по обвинению в убийстве евреев. Еще четверых, которые насиловали евреек, пришлось исключить, причем проявлялся дифференцированный подход к «идеалистическим» и «эгоистичным» поступкам. Самым неприятным, с точки зрения Гитлера, было то, что погром оказался непопулярен, причем не только за рубежом, но и прежде всего в Германии.
И тогда он сменил тактику. Геббельс продолжал свою антисемитскую пропаганду, но впредь был лишен права осуществлять антиеврейское насилие. Отныне это почти полностью отдавалось в руки Гиммлера. Как и раньше, в качестве предлога для новой кампании по юридическим мерам против евреев использовался «взрыв ярости». Но в этот раз процесс был организован в высшей степени бюрократически. Каждый последующий шаг тщательно обдумывался опытными чиновниками, а не партийными теоретиками, все делалось легально и системно. Как показывает Рауль Гилберг, видный историк Холокоста, именно эта бюрократизация политики сделала возможным колоссальный масштаб ее проведения и превратила погром в геноцид.
Такая политика привела также к тому, что раньше или позже, но почти каждый департамент германского правительства, а также большое количество гражданских лиц оказывались вовлечены в антиеврейскую деятельность. Война, которую Гитлер вел против евреев, превращалась в общенациональную. Для проведения этой политики евреев сначала надо было выявить, затем ограбить, а потом сконцентрировать. Для идентификации использовались два подхода: медицинский и религиозный. Нацисты обнаружили, что на практике определить еврея с точки зрения расы слишком трудно, и им пришлось вернуться к религиозому критерию. Их основополагающий декрет от 11 апреля 1933 г. устанавливал, что «лицом неарийского происхождения», то есть евреем, которого следует выгнать с государственной службы, нужно считать того, у кого кто-то из родителей или родителей родителей был иудейского вероисповедания. Но это привело к спорам. В 1935 г. совещание по медицинским вопросам с участием д-ра Вагнера, главного специалиста партии по медицинским вопросам, д-ра Бломе, секретаря Германской медицинской ассоциации, и д-ра Гросса, главы Управления по расовой политике, постановило: евреи на одну четверть являются немцами, а наполовину – евреями, так как, согласно Бломе, «как известно, у полуевреев еврейские гены являются доминантными». Но государственные службы не согласились с этим определением. Они определили евреев как тех, кто наполовину еврей в религиозном отношении или состоит в браке с евреем. Верх одержали госчиновники, поскольку именно они явились авторами соответствующих подробных законов, включая Закон рейха о гражданстве от 14 ноября 1935 г. Пригодность человека для использования на определенной должности (с точки зрения его расы) должна была устанавливаться в точном соответствии с 27 декретами, которые были рождены в недрах министерства внутренних дел бывшим таможенником д-ром Бернгардом Лозенером. Чтобы человек мог претендовать на одну из многих профессий, включенных в перечень, он должен был представить доказательство своего арийского происхождения. При этом у офицера СС следовало исследовать его происхождение вплоть до 1750 года; мелкому чиновнику в правительственном учреждении требовалось представить 7 заверенных документов. В эту процедуру, таким образом, неизбежно вовлекалась церковь как единственная организация, в распоряжении которой имелись регистрационные акты о рождении, составленные ранее 1875-76 гг. Появилась новая профессия –
В свою очередь процесс «ариизации» экономики, то есть, по сути, лишения евреев собственности, вовлек в сферу действия системы значительную часть деловых кругов. Начиная с августа 1935 г. Комитет по бойкоту, в состав которого входили Гиммлер и Штрейхер и за которым стояли все ресурсы государства, оказывал мощное давление на евреев с целью заставить их выставить свою собственность на продажу по минимальной цене, чтобы немцы могли ее быстро приобрести. В этом процессе на всех его этапах важную роль играли банки, которые зачастую сами становились собственниками. Таким образом, осуществлялось совращение немецкого бизнеса, который вовлекался в «окончательное решение». При этом не просто извлекалась прибыль из порочных законов. На всех этапах процесса проводилась в жизни двойственная линия Гитлера. Евреев лишали собственности как элементарным грабежом, так и «по закону». «ИГ-Фарбен» и «Дойче-Банк» проглотили австрийский банк «Эстеррайхише-Кредитанштальт» и субсидируемые им промышленные предприятия после того, как одного из его руководителей штурмовики увезли с собой и выбросили на ходу из автомобиля, а другого насмерть забили сапогами во время обыска в его доме. Барона Луи Ротшильда полиция арестовала и держала заложником, пока его семья не согласилась на распродажу их собственности по бросовой цене. Впоследствии «Дрезднер-Банк» написал начальнику штаба ведомства Гиммлера, что выражает свою благодарность полиции за содействие в сбивании цены.
В процесс сосредоточения евреев, когда их отсекали от остального населения и держали в условиях совершенно иного режима, также вовлекалась нация в целом. Это был сложный и трудный процесс, который требовал холодной жестокости со стороны десятков тысяч бюрократов; процесс этот был почти столь же безжалостен, как и последующее уничтожение. Причем о нем было известно всем немцам. Правда, некоторые антиеврейские постановления не публиковались в печати. Но все могли видеть, что во всех областях жизни практикуется самое худшее отношение к евреям. После «Хрустальной ночи» законы о браке и половых контактах становились все более строгими и проводились в жизнь все более жесткими мерами. Еврей, уличенный в «панибратских отношениях» с арийцем, автоматически отправлялся в концлагерь; арийца же могли отправить туда на 3 месяца, на «перевоспитание». Одновременно начиная с ноябре 1938 г. евреев стали исключать из всех учебных заведений, а в поездах, залах ожидания и ресторанах вводилась сегрегация. Евреев стали переселять в специально отведенные кварталы. За некоторыми из этих акций стояли подробно проработанные постановления, другие же не имели никакого юридического обоснования. С самого начала и до конца гитлеровская война против евреев представляла собой ужасающую смесь закона и беззакония, системы и откровенного насилия. Так, с декабря 1938 г. Гиммлер ограничил свободу перемещения евреев, чтобы содействовать программе их концентрации, просто отобрав у них своей властью водительские права. По мере того как евреев лишали собственности, они сбивались в крупные города. Разоренные агентства помощи евреям не могли ничего поделать. И тогда, согласно мартовскому декрету 1939 г., безработных евреев стали подвергать принудительному труду.
В итоге к началу войны (сентябрь 1939 г.) в перспективе просматривались грядущие ужасы, существовала и система для их реализации, хотя и в эмбриональном состоянии. В то же время война внесла
