он ни был в других отношениях, не получит места в ином мире.
В Библии подразумевается холистический принцип, согласно которому грех одного человека, сколь бы мал он ни был, влияет на весь мир, пусть даже незаметно, и наоборот. Иудаизм никогда не позволял принципу личной вины или персонального осуждения доминировать над более упрощенным принципом коллективного приговора; в результате сосуществования этих принципов родилась сложная и стройная доктрина социальной ответственности, которая является одним из величайших достижений человечества. Безнравственный человек есть всеобщий позор, святые – наша общая гордость и радость. В одном из своих наиболее трогательных текстов Филон пишет:
«Каждый мудрый человек является выкупом за глупца, который не прожил бы и часа, если бы мудрый не хранил его своим состраданием и предусмотрительностью. Мудрые подобны врагам, что борются со слабостями больных… Так что когда я слышу о смерти мудреца, мое сердце скорбит. Не о нем, конечно, ибо он жил в радости и умер в почете. Нет, я оплакиваю тех, кто пережил его. Без сильной руки, которая их защищала, они обречены на невзгоды, которые суть их пустыня, и они вскоре это почувствуют, если только Провидение не взрастит нового защитника на смену старому».
Человек мудрый обязан отдавать свою мудрость общине, так же как богач – свое богатство. Поэтому грех не служить, когда это требуется. Молиться за других – долг каждого. «Тот, кто способен молить Бога о милости к своим братьям и не делает этого, – грешник». Каждый еврей – поручитель за любого иного еврея. Если он видит, как собрат его грешит, долг его – увещевать и по возможности остановить, иначе он сам также грешит. Община в ответе за того, кто публично совершает неправедное дело. Еврей всегда должен обращать внимание на зло и протестовать, моля Бога о возмездии, особенно если речь идет о грехах сильных мира сего.
Но именно потому, что долг протестовать против прегрешений является первейшим, особенно нетерпимы ложные и злобные обвинения. Сознательно и несправедливо погубить репутацию человека – один из тяжелейших грехов. «Охота на ведьм» – большое коллективное зло.
Тора и комментарии к ней образуют некую моральную теологию, а также практическую систему гражданского и уголовного права. Она имеет довольно специфический и законообразный характер, особенно по ряду конкретных вопросов, при этом тора всегда стремилась укреплять авторитет суда, взывая к духовным факторам и грозя санкциями. Одной строгости юстиции всегда было недостаточно. Евреи первыми ввели в обиход понятия покаяния и искупления, которые стали затем первостепенными и в христианстве. Библия неоднократно говорит о «смене сердца»: «Обратитесь ко Мне всем сердцем своим» и «Раздирайте сердца ваши, а не одежды ваши» (Книга Пророка Иоиля) и «Сделайте себе новое сердце» (Книга Пророка Иезекииля). Закон и суды всегда стремились достигнуть большего, чем восстановление согласия между конфликтующими сторонами. Целью же всегда служило сохранение целостности еврейской общины. Таким образом, Закон и предписания мудрецов ставили своей задачей достижение гармонии и предотвращение возможных источников трения. Важнее было укрепить мир, чем соблюсти формальную законность. В сомнительных случаях мудрецы имели обыкновение ссылаться на Книгу Притчей Соломоновых, где говорится о мудрости: «Пути ее – пути приятные, и все стези ее – стези мирные».
Другим изобретением евреев является идея мира как позитивного состояния, благородного идеала, который к тому же является необходимым условием человеческого труда. Это – один из великих мотивов Библии, особенно прекраснейшей Книги Исайи: «Существование мира опирается на три вещи – справедливость, правда и мир», а весь труд завершается словами: «Бог не даровал Израилю большего, чем мир, ибо написано, что Бог дает силу своему народу, Бог дарует своему народу мир». Мудрецы утверждали, что одной из величайших задач учености является укрепление мира при помощи Закона – мира между мужем и женой, родителями и детьми, да и в более широком масштабе общины и нации. Молитва о мире была одной из главных, благочестивые евреи повторяли ее трижды на дню. Мудрецы цитировали Исайю: «Как прекрасны на горах ноги благовестника, возвещающего мир», и объявляли, что первым действием Мессии будет провозглашение мира.
Одним из важнейших этапов истории евреев, когда иудаизм стал радикально отличаться от упрощенной прарелигии израильтян, явился переход к этому подчеркнутому стремлению к миру. После 135 г. н.э. иудаизм стал отвергать даже насилие во имя праведной цели, подобно тому, как он неявно отвергал государство, и возлагать все надежды на мир. Еврейская доблесть и героизм ушли на второй план как составляющая национального характера, а на первый план стало выдвигаться еврейское миролюбие. Для несчетных поколений евреев то, что случилось в Явне, где ученый в конце концов взял верх над воином, было гораздо важнее того, что произошло в Масаде. Потерянная крепость была практически забыта, пока зловещий огонь Холокоста двадцатого века не высветил ее как национальный миф, вытеснивший миф Явны.
Сосредоточенность на идее внешнего мира и внутренней гармонии, а также поиск путей к достижению того и другого были принципиально важны для беззащитного народа, который остался без покровительства со стороны государства, и одновременно являлись одной из очевиднейших целей комментариев Торы. И в этом отношении они были в высшей степени (чтобы не сказать, чудесно) успешными. Ни одному народу не служил так успешно его свод законов и национальная доктрина. Начиная со II века н.э. сектантство, которое было отличительной чертой Второго Содружества, практически исчезает, по крайней мере, мы его не в состоянии заметить, и все направления иудаизма подчиняются раввинистскому. Изучение Торы оставалось ареной жестоких споров, но здесь установился принцип, когда в итоге все подчиняются мнению большинства. Отсутствие государства оказалось огромным благом.
Столь же важной оказалась и другая особенность иудаизма – относительная свобода в области догматического богословия. Христианство почти с самого начала оказалось лицом к лицу с довольно тяжелыми последствиями своего происхождения, носящими догматический характер. Его характеризует вера в одного Бога, и в то же время его монотеизм расшатывается божественностью Христа. Чтобы разрешить эту проблему, формируется принцип двойственной природы Христа и принцип Троицы, когда в одном Боге как бы сливаются три личности. Эти ухищрения, в свою очередь, создают новые проблемы, и, начиная со II века, возникает бесчисленное множество ересей, которые раздирали конвульсирующее христианство на протяжении Темной Эпохи. Новый Завет с загадочными заявлениями Христа и неясными проповедями Павла, особенно в Послании к Римлянам, стал просто минным полем. Установление церкви Петра с ее аксиомой центральной власти привело к бесконечным противоречиям и в конце концов к окончательному разрыву между Римом и Византией в XI веке. Точный смысл евхаристии явился поводом для дальнейшего раскола римской ветви в XVI столетии. Продуцирование догматической теологии, смысл которой в том, чему церковь должна учить относительно Бога, таинств и себя самой, стало основным занятием профессиональной христианской интеллигенции и остается таковым до настоящего времени, так что в конце XX века между англиканскими епископами продолжаются споры касательно Непорочного Зачатия.
Евреи избежали сией Голгофы. Их взгляд на Бога весьма прост и ясен. Некоторые еврейские ученые богословы пытаются доказать, что в действительности в иудаизме наличествует много догм. Это верно в том смысле, что там имеется много негативных догм-запретов, но в основном против идолопоклонничества. Но евреи, как правило, избегали позитивных догм, рождающихся в результате тщетных потуг теологов и являющихся источником многочисленных проблем. Они никогда не принимали, например, идеи Первородного Греха. Из всех народов древности евреев, пожалуй, меньше всех интересовала проблема смерти, что позволило им избежать целого ряда проблем. На самом деле, вера в Воскресение и вечную жизнь была основной отличительной особенностью фарисейства и фундаментом раввинистского иудаизма. В сущности, первое догматическое утверждение иудаизма содержится в Мишне и формулируется следующим образом: «Грядущий мир принадлежит всем сынам Израиля, кроме того, который говорит, что Воскресение не проистекает из Закона». Однако у евреев был и способ сосредотачиваться на жизни и прятать смерть (и связанные с ней догмы) в тайники сознания. Предопределение, одинарное и двойное, чистилище, индульгенции, молитвы за мертвых и заступничество святых – все эти досадные источники разногласий между христианами, они не волновали особенно евреев.
Разумеется, очень важно, что в то время, как христиане начали формулировать символы веры на довольно раннем этапе развития церкви, первые десять символов веры евреев были сформулированы Саадией Гаоном (882—942) лишь тогда, когда иудейская религия насчитывала уже свыше 2500 лет. И уже много позже появились 13 статей Маймонида, давшие полноценное определение сущности веры, причем нет никакого свидетельства того, что оно обсуждалось и утверждалось какимлибо властным органом. Эти тринадцать основополагающих формулировок, данных Маймонидом в его комментариях к 10 главе Мишны и
