— Ты не можешь нести нас двоих, — твердо сказала она. Но Уртред не сказал ничего. Медленно, он начал нащупывать ногой скальную полку. Таласса взглянула вниз. Ошибка, именно в это мгновение случайный порыв ветра сдул облако в сторону, и она увидела пропасть под собой, весь путь вниз вплоть до самой равнины, тысячу футов или даже больше, и маленький скальный выступ с белыми волосами Аланды, малюсенькую точку под собой. Голова закружилась, и она испуганно закрыла глаза.
— Как ты? — промычал Уртред. Она слегка кивнула, не открывая глаз, держась изо всех сил. Медленно, дюйм за дюймом, они спускались, пока — о чудо! — она не услышала голос Аланды, открыла глаза и не увидела, что они почти добрались до выступа. Осталось несколько футов, она отпустила руки и соскользнула вниз. Уртред последовал за ней. Они стояли вместе, тяжело дыша и качаясь из стороны в сторону.
Она протянула руку и коснулась рукава его плаща. — Спасибо, — сказала она. Уртред улыбнулся под маской. Его сердце забилось быстрее, и вовсе не из-за напряжения трудного спуска.
Потом один из людей Гарадаса предупредительно крикнул, и они увидели спускающегося Джайала. Уртред пошел помочь держать веревку, которая раскачивалась все больше и больше, по мере того, как юный рыцарь опускался все ниже. Наконец Джайал спрыгнул на землю и облокотился об утес, тяжело хватая ртом воздух.
Как только все очутились внизу, они проверили запас веревки. Увы, ее осталось мало: большую часть использовали во время последнего спуска.
На западе лучи вечернего солнца слабо пробивались через разрыв в облаках. На скалистом выступе было маленькое углубление, в которое набралась вода. Все, кроме Уртреда, с радостью наклонились и пили прямо с прозрачной поверхности озерца. У него, тоже, пересохло в горле, но он не мог снять маски. Несмотря на жажду, он был счастлив: его лицо опять кололи невидимые иголочки. Ему показалось, что безобразные шрамы вокруг рта и страшные бугры живого мяса, пересекавшие его лицо, разгладились и стали меньше: он даже почувствовал, что у него появились маленькие нос и уши, которые постоянно менялись и росли. Несмотря на мешающую тюрьму маски, его лицо вылупливалось из старых шрамов, как бабочка из куколки.
Он взглянул вверх: на горе Года за ними было уже темно. Впереди буря ненадолго ослабла, по степям протянулись тени, длинные пальцы которых начинались на западных вершинах. Долина Призраков: он сразу понял, что это место зла, место мрачных мыслей и мрачных дел, происходивших в начале времени. Он посмотрел на дорогу Маризиана: темная линия, прямая как стрела, уходившая в Сломанные Вязы. Теперь, когда он был почти на равнине, горы напротив выглядели намного более высокими; под косыми лучами вечернего солнца мрачная мгла под их ледяными карнизами казалась еще гуще, а тени от них вытянулись на восток, к Сияющей Равнине. Но их вершины были не видны, скрытые под черными как смоль облаками, клубившимися вокруг их расколотых верхних склонов. В облаках сверкнула молния, грохот грома, подхваченный северным ветром, докатился до них.
Гардас объявил о конце остановки и подвел их к каменистому спуску слева от выступа. Под собой они увидели край Барьера Айкена, неясно черневший сквозь туман, и реку, прыгавшую сверху на еще один утес, а потом исчезавшую в его глубинах. Потревоженные ими камни летели из-под ног, отдаваясь в пропасти эхом.
У подножья каменистого склона, наполовину заваленного упавшими булыжниками, начиналась лестница, вырезанная в твердом камне. Она шла к глубокой расселине. Слева от нее находилось большое четырехугольное отверстие: вход в Логово Харкена.
Джайал выхватил Зуб Дракона из ножен и, не отводя взгляда от входа в Логово, начал спускаться вниз. Таласса крепко взяла Имуни за руку. Если раньше было просто темно, то сейчас, как только они спустились вниз, им показалось, что кто-то высосал весь свет из воздуха. Под их ногами открылась каменная лестница без перил, уходящая вглубь земли. Упасть со ступенек — верная смерть. За их спинами поднимался склон горы, отбрасывая все поглощающую тень. Рев водопада оглушал, но нельзя было разглядеть, течет ли река там внутри, в темноте. Черные скалы нависали над их головами, почти касаясь той вершины, с которой они спустились.
Лестница выходила на платформу: узкий каменный карниз уходил вправо, к верхнему краю горлышка, а ступеньки вели вниз, на дно, в полную тьму. Сейчас они были почти на уровне Логова Харкена. Пещера была высотой около ста футов. Из глубины доносился странный запах — запах гнили и ржавого металла. Гарадас приказал одному из своих людей зажечь фонарь. Джайал стоял, пристально глядя внутрь. В пещере был темно и мрачно.
— Кто такой этот Харкен? — прошептала Таласса, место настолько подавляло, что она не решилась говорить громко.
На ее вопрос ответил Уртред. — Возница самого Ре, — сказал он. — В древности он держал здесь коней Бога. Некоторые говорят, что эти жеребцы все еще спят, дожидаясь его возвращения.
— Вперед, нам надо идти, — сказал Гарадас, в его обычно спокойном и серьезном голосе появилась нервная нотка. Он указал на каменный карниз справа от них. — Через милю или две эта дорога приведет нас на край каньона, а потом поведет через равнину.
— А потом? — спросил Уртред.
— Дальше, ближе к Сломанным Вязам, есть еще одна лестница, которая идет обратно в овраг. Мы спустимся вниз и пройдем по Барьеру через горы на север.
Все это время Джайал не отрываясь смотрел на вход в Логово. Наконец он посмотрел на Уртреда отсутствующим взглядом. — Двойник здесь. Я чувствую его присутствие. Ты знаешь проклятие — я должен идти и сражаться с ним, даже если в результате я погибну.
— Для чего приносить себя в жертву? Мы уже почти в Лорне, — недовольно возразил Уртред. — Там твой отец и Жезл — с их помощью ты сможешь навсегда избавиться от Двойника.
— В пещере есть не только твои враги, но много других существ — творений богов, которые ненавидят все человеческое. Ты собираешься сразиться и с ними тоже? — добавил Гарадас.
Джайал махнул рукой, потом отвернулся от двоих людей, стоявших перед ним и перевел взгляд на вход в пещеру. Мрачная ухмылка на его лице разгладилась и он неохотно кивнул. — Ладно, хорошо. Наша встреча откладывается, но не надолго, — сказал он, адресуясь к невидимому Двойнику внизу.
Они пошли по карнизу, ведущему вправо. Глаза ловили последние лучи света, приходившие с края каньона, где-то в пятидесяти футах над ними. Дорога постепенно поднималась, они приближалась к концу утеса. Вскоре они оказались на одном уровне с скалами, еще недавно нависавшими над ними. Еще немного, и они оказались на Равнине Призраков.
Все они были так обрадованы избавлением от ужасов спуска и поглощены отдаленным обещанием безопасности, исходившим от света, что пронзающий душу вой волчьей стаи буквально заморозил их на месте. Он пришел с севера, из того места, где их путь выходил на край каньона.
Пару секунд они стояли не шевелясь, затем горцы сорвали с плеч луки и натянули на них тетиву. Еще несколько секунд, шорох металла и дерева растворился в холодном воздухе, и все опять замерли, слушая. Тишина, и только ветер шелестел в каньоне.
— Присмотри за моей дочкой, — бросил Гарадас Талассе. Потом он взял у одного из своих людей охотничье копье, с себя ростом: на его конце находился широкий, зазубренный наконечник. Он пристально уставился на землю перед тем местом, на которое они вышли из каньона; отсюда почти незаметный спуск вел к равнине. Снегопад прекратился. Слева слегка светилось западное небо, другого света не было. Равнина простиралась на восток, покрытая нетронутым снежным одеялом; овраг, как широкий черный шов, уходил на север.
Внезапно Гарадас встрепенулся и быстро пошел, не отрывая взгляда от земли перед собой. Все поторопились за ним. Впереди снег был истоптан, на нем отчетливо выделялись следы лап, уходившие в темноту, на север. Слева выделялась желтая дорожка, снег на ней был сожжен, обнажив голую землю под собой; от нее сильно воняло нашатырем и тухлыми яйцами.
— Волчья стая: щенки Фенриса, — уверенно сказал Гарадас, щурясь на цепочку следов. — Они убежали на север, к Сломанным Вязам. Что-то напугало их.
Все поглядели вокруг. Ветер по-прежнему насвистывал мрачную мелодию, призывая к ним ледяных духов.
И тут, ко всеобщему удивлению, раздался голос Аланды. — Я что-то чувствую — присутствие зла. Оно
