то увидел, что люди забыли его, и поклоняются только солнечной колеснице его брата.
Злость и ярость овладели им, так как Ре победил: не на поле боя, но в битве за сердца людей. И тогда Исс решил взять реванш и разработал хитрый план: только благодаря силе поверивших в него он мог вернуться обратно из места, ставшего для него тюрьмой. На этот раз Ре будет побежден, и бесконечная ночь воцарится на земле, навсегда. А потом он уничтожит человечество, всех, до последнего человека, потому что они предали его и обратились к Ре. И он будет жить, один, в вечной темноте.
Прошли столетия. Когда люди спали, он посылал свою тень в мир, и темный туман проникал в любую нишу и в любую щель, в поисках того, кто мог бы его освободить. Он искал пять тысяч лет, пока, однажды ночью, туман не опустился на Искьярд, могилу богов. Там он нашел потомков тех жрецов, которые напрасно ждали, когда им принесут мертвых богов из Сияющей Равнины. Среди них был человек, наделенный талантом к магии: волшебник Маризиан. Исс увидел, что маг, как и все, коснувшиеся тайны магии богов, стремится к большему. Он послал волшебнику сон, и Маризиан увидел Теневой Жезл: могущественный артефакт, при помощи которого жрецы Искьярда когда-то открыли ворота в мир Теней, дав возможность мертвым богам пропутешествовать в земли мертвых. Когда Маризиан проснулся, в его памяти горели картины, посланные Иссом, и слова заклинаний. Не выдержав искушения, он вошел в подземный мир и открыл ворота. Но он не нашел там никаких тайн: вместо этого оттуда хлынули духи мертвых, которые перебили всех жителей Искьярда. Маризиан сбежал, а духи поднялись высоко в небо и затмили лик солнца, его свет стал слабеть и земля начала умирать. Когда люди увидели этот умирающий свет, они прокляли Ре и вспомнили о Боге Тьмы, Иссе.
Маризиан бежал, забрав с собой Жезл и магической меч, Зуб Дракона, которым он запечатал ворота проклятого города, так что ни один человек не мог войти в него. Он отправился на юг и основал город Тралл. Там он написал
Прошло еще пять тысяч лет. И в Искьярд опять вошел человек, первый за все это время. Только магия Теневого Жезла, который он принес из Тралла, помогла ему остаться в живых. Но от двадцати тысяч человек, которыми он когда-то командовал, осталось только трое. Это был Барон Иллгилл, бывший повелитель Тралла.
Восемь лет назад он начал войну между Огнем и Червем; потом его армия была разбита на поле Тралла и он убежал вместе с Жезлом. Тем не менее он верил, что у него есть шанс спасти мир от Исса. Надо только опять запечатать ворота в Мир Теней. В поисках ворот он спустился далеко под землю, в подземный мир Искьярда; он был близок к разгадке тайны, но силы оставили его. Пришло время отдохнуть, время собрать все, что осталось для последнего броска через темноту.
Барон приказал двум своим людям покинуть подземный мир и вернуться на поверхность. Это были Зар Суркут и Отин. Они поднимались обратно по пути, по которому с таким трудом спускались последние несколько недель: каждый уровень подземного мир стал могилой одного или нескольких из их товарищей. Но сейчас им улыбнулся Ре, потому что комнаты, такие опасные на пути вниз, были странно пусты и спокойны. Никто не мешал им, и они поднимались вверх, преодолевая уровень за уровнем, их единственный факел казался светлячком в обширных подземных залах, где тени походили на темные глубины океанского дна.
По потертым веревкам, повешенным несколько месяцев назад, они преодолели стофутовую шахту, и благополучно, несмотря на все опасения, перешли через пропасть по узкому деревянному мостику, который они тогда же соорудили. Вверх и вверх, надежда росла с каждым шагом. Потом, наконец, они увидели каменные коридоры нижних этажей огромной пирамиды Искьярда. Там они остановились, тяжело дыша, у основания последней шахты, выводящей на поверхность. Оба посмотрели вверх, на самую первую веревку, которую они повесили здесь месяцы назад: в темноте она казалось бледной виноградной лозой. И вообще слегка посветлело: возможно сейчас наверху короткий арктический день и слабые отблески солнечного света проникают сюда из входа в пирамиду высоко над ними.
В этот момент Отин дернул Суркута за плащ. — Ты видел? — прошептал он, в его голосе послышался страх.
— Что? — спросил Суркут, поднимая факел повыше, но его гаснущий свет только ослепил их.
— На верхушке шахты я видел лицо! — прошипел Отин.
— Шахта высотой в двести футов, — ответил Суркут. — Неужели ты мог видеть что-то, находящееся так далеко? — Но и его голос дрогнул от волнения и беспокойства.
Ночное зрение обоих мужчин исчезло, в слабом сером свете они не видели ничего высоко над собой. Они посмотрели один на другого, мысленно решая, должны ли они рискнуть в последний раз и подняться наверх. Их худые, изнеможенные тела ответили: да, должны. Если они останутся здесь, то умрут от голода. А также Эндил и барон, оставшиеся с Жезлом внизу, которые ждут их вместе с едой.
Суркут полез первым, подтягиваясь по веревке, слабой ниточке, ведущей к свету и еде. В любой момент кто-то или что-то, которое Отин видел снизу, могло перерезать веревку, и он мог разбиться насмерть. Но Отин и остальные двое также умрут вслед за ним, потому что если эта веревка оборвется, не будет ни пути на поверхность, ни еды.
Наконец он добрался до верху, ноги горели от боли, пот тек с усталого тела. И никого не было видно в сером свете, лившимся из Зала Призраков. Он вдохнул свежий ветер, дувший от входа в пирамиду: холодный, но чистый, особенно после вонючего воздуха подземелья. В этот момент появился Отин, перевалился через край шахты и упал на землю, тяжело дыша и ругаясь.
Они немного отдохнули, потом вышли из пирамиды на жестокий мороз арктического дня, бледное солнце, к тому же скрытое за плотными облаками, тем не менее почти ослепило их. Низкие облака висели над городом с его тысячью башнями, угрожая очередной снежной бурей.
И тем не менее что-то изменилось. Воздух трещал от странной энергии и что-то еле слышно жужжало. Казалось, что звук идет откуда-то сверху, от фронтонов храмов и верхушек башен, скрытых низкими облаками.
Потом раздирающий уши рев перекрыл вой ветра, и в сером небе расцвели невиданные цветы — гейзеры оранжевого пламени. Внезапно над ними нависла темная тень, облака расступились — и они увидели огромные крылья, сверкающую всеми цветами радуги броню и извергающий огонь клюв. Дракон. Небо было полно ими. Все больше и больше их пролетало по небу и исчезало, по-видимому садясь на невидимые снизу башни.
Никто не видел ни одного дракона со времен богов. Почему они вернулись в землю людей? Драконы — создания Ре; могут ли они повредить им, последним из Легиона Огня? Наверно нет. Но страх победил любые доводы рассудка. Низко пригнувшись, Суркут и Отин бросились через покрытый снегом двор к зданиям, стоявшим рядом с пирамидой. Только очутившись внутри они почувствовали себя более ли менее в безопасности, хотя отдаленный рев драконов доносился и туда.
Они отдышались, зажги факелы и углубились в лабиринт, направляясь к тому месту, которое, впервые оказавшись в нем, назвали Залом Жизни. После темноты подземного мира, перед ними предстало настоящее чудо: большой сводчатый потолок, сделанный из полупрозрачных кристаллов, через который лился слабый поток солнечного света, лучи которого, собираясь и усиливаясь стеклянными призмами, разбегались по всему залу и весело танцевали на полу и стенах.
В центре пола был бассейн со спокойной водой, а в альковах вокруг него они увидели еду на золотых подносах, свежую, как будто только что приготовленную и поданную. Деликатесы, собранные со всего мира: пятьдесят различных сортов мяса и жаркого, теплый хлеб, мед, золотые бокалы с вином.
Зал Жизни, да, но и Смерти.
Когда они впервые пришли в город, именно здесь, в этом зале, умер Аргон. Тогда, как и сейчас, они страшно хотели есть, и хотя барон предупреждал их, все набросились на еду. Спустя несколько минут Аргона начало рвать кровью и он умер. После этого, каждый раз, когда кто-нибудь брал кусок с одного из блюд, он вспоминал Аргона и его ужасный конец; магическая еда, невероятно изысканная и вкусная, почти душила, попадая в пересохшее горло.
Суркут и Отин быстро наполнили свои рюкзаки едой, появившейся с того времени, когда они были здесь в последний раз, а потом набили животы до предела, из-за голода позабыв о судьбе Аргона. Но голод не только заставил их позабыть осторожность, из-за него они задержались в Зале Жизни дольше, чем был должны. Они замерзли и почувствовали, что свет гаснет, а на краях сверкающего зала растут тени.
