своей маме беспокойство. Оставайтесь здесь. Я позвоню Илиосу и скажу, чтобы он вызвал доктора.
— Нет! — ужаснувшись, воскликнула Лиззи. — Нет, Мария, пожалуйста… — умоляюще произнесла она. — В этом нет никакой необходимости. Со мной все в порядке.
Но убеждать гречанку было бесполезно. В руках Марии уже был телефон, и она быстро что-то тараторила на греческом языке, энергично жестикулируя.
Лиззи с трудом поднялась на ноги и поплелась в гостиную. Опустившись на диван, она почувствовала невероятную слабость. Голова у нее все еще кружилась.
Из холла донесся голос Илиоса, он что-то говорил на греческом Марии. Сердце ее подпрыгнуло, губы пересохли.
Обратной дороги не было.
Дверь открылась, и в комнату вошел Илиос. Широкими шагами подойдя к ней, он встал возле нее. На нем не было пиджака, и рубашка подчеркивала ширину его мощных плеч — на эти плечи могла бы опереться любая женщина. Любая, но не она…
— Мария сказала, что ты упала в обморок.
Голос Илиоса был охрипшим — от гнева? Лиззи почувствовала, что ее снова тошнит. Она с трудом подавила в себе приступ. Имбирное печенье — вот что ей сейчас нужно! Это печенье помогало Руби, вспомнила она.
— Это правда, что у тебя будет ребенок? — мрачно спросил ее Илиос.
Лиззи не могла говорить. Она могла лишь кивнуть, прекрасно понимая, как неприятно ему будет услышать ее подтверждение.
Гнев охватил его — яростный, неистовый. Гнев взорвался внутри него, словно петарда, уничтожив все разумные чувства, сострадание и понимание. Больше всего на свете он не хотел быть привязанным к кому- нибудь. И тем более к этой женщине, которая притягивала все его мысли, желания и чувства, а он всеми силами старался их подавить. А теперь она хочет привязать его к себе ребенком. Это маленькое живое существо сможет связать их так, что он не в состоянии будет разрубить эти путы. Илиосу захотелось сжать кулаки и крикнуть богам, что он отказывается от этих обязательств. Он этого не хотел и никогда не захочет!
— Ты сделала это специально, хотя знала о том, что я этого не хочу, — с гневом воскликнул он, словно забыл о том, что сам играл не последнюю роль в зачатии ребенка. — Не сомневаюсь, ты хочешь заставить меня принять тебя с ребенком. Прекрасная гарантия для обеспечения — причем неплохого! — на всю оставшуюся жизнь.
— Нет! — воскликнула она. — Я об этом совсем не думала.
— Нет? — с вызовом спросил Илиос. — Ты думаешь, я такой дурак, что не понял, чего в действительности ты добивалась, когда признавалась в своем влечении ко мне? Ты хотела только одного — зачать от меня ребенка. Моего ребенка, который будет рожден в официальном браке. И от этого ребенка я не смогу отказаться. И буду обязан обеспечивать его.
— Это неправда! — в отчаянии выкрикнула Лиззи.
— Ведь ты все это спланировала, не так ли? — Илиос презрительно взглянул на нее. — Ну, так я откажусь от тебя и от твоего ребенка! Вы оба для меня — ничто. Даже более чем ничто.
Именно это Лиззи и ожидала услышать. Жестокие слова Илиоса обрушились на нее, словно удары. Но она не позволит, чтобы эти удары коснулись ее ребенка.
Она встала, несмотря на то что ощущала сильную слабость, и направилась к двери. Остановившись на пороге, повернулась и бросила Илиосу:
— Твой ребенок, возможно, для тебя ничего не значит, но он — самый драгоценный дар в моей жизни. Ты прав. Я надеялась, что ты будешь обеспечивать меня всю оставшуюся жизнь, когда признавалась тебе в том, что хочу тебя. Но обеспечивать не деньгами, Илиос, а своей любовью, — взамен той любви, которую я хотела дарить тебе. А теперь, когда ты ясно сказал о том, что этого никогда не будет, я избавляю тебя от своего нежелательного присутствия и такого же нежелательного ребенка — навсегда.
— Прекрасно, — холодно ответил ей Илиос. — И чем скорее, тем лучше.
Глава 17
Илиос ушел, и Лиззи не знала куда. Она не собиралась плакать. Зачем? Вместо этого она занялась неотложными делами: заказала билет на ближайший самолет, упаковала свои вещи. Она не собиралась брать с собой ничего, что подарил ей Илиос, за исключением, конечно, ребенка. Ему не нужен был их малыш, он отверг его.
Она поплачет потом. Но слезы, не спрашивая разрешения, потекли по ее щекам, и Лиззи тщательно вытерла их платочком.
Раздался звонок домофона — это такси. Ей надо идти.
Положив платок возле блокнота, в котором она записала номер рейса, Лиззи направилась к двери.
«Наверное, она уже уехала? Надеюсь на это», — говорил себе Илиос, открывая дверь апартаментов. Но когда он вошел внутрь, то не испытал никакой радости, никакого облегчения.
А в спальне горькое щемящее чувство охватило его. Ее запах, едва уловимый, витал в комнате, говоря о том, что она еще совсем недавно была здесь. На прикроватной тумбочке, с его стороны кровати, лежало ее обручальное кольцо. Илиос сжал его в руке. У Лиззи были такие изящные руки, такие тонкие пальцы… Кольцо показалось ему теплым. Это было ее тепло. Он представил себе Лиззи, прижимающую к своей груди их ребенка. Лицо ее склонилось к нему, глаза наполнены любовью.
И снова гнев охватил его. Машинально Илиос сунул кольцо в карман. Что с ним происходит? Он ведет себя как… как влюбленный идиот! Ведь он сам хотел, чтобы она ушла. Он сам заставил ее уйти, хотя видел, как неважно она выглядит. А что, если она снова упадет в обморок?..
Ну и что? Почему это должно его волновать?
Илиос прошел в гардеробную и снял свой пиджак. Его внимание привлек кусочек кружева, выглядывавший из-за захлопнутой двери ее шкафа. Лиззи явно что-то забыла, когда собирала вещи. Он открыл дверь, и новая волна ярости охватила его. Все ее вещи остались на месте! Те вещи, которые он ей купил. Что она пыталась ему доказать? Неужели она думала, что это как-то подействует на него? Конечно нет!
На самом деле он предпочел бы, чтобы она увезла эти вещи с собой. Почему? Потому что боялся, что они будут напоминать ему о ней? Потому что будет жалеть о своем поведении? Это чепуха!
Правда… Разве он уже не тоскует о ней? Разве он не жалеет о своем жестоком поступке с первой же минуты, как вышел из дома? И разве то, что сейчас он находится здесь, расхаживая взад и вперед, не в силах приняться за работу и перестать думать о ней, ни о чем не говорит?
Лиззи.
Илиос сел в кресло рядом с телефоном и в отчаянии уронил голову на руки. В гардеробной было тихо и пусто, но все здесь напоминало ему о Лиззи — несмотря на то, что Илиос старался о ней не думать. Он взглянул на телефон. Тело его напряглось, когда он увидел на столике листочек бумаги, на котором Лиззи написала номер рейса самолета, а также время его отправления. Еще один час — и она исчезнет из его жизни. Рядом с телефоном лежал женский носовой платок, испачканный тушью. Она плакала? Из-за него?
Внезапный звонок телефона пробудил в нем неистовую надежду.
Лиззи. Это она!
Он схватил трубку, и сердце его бешено забилось.
— Лиззи?
Увы, это был просто его знакомый…
