– Вы постоянно передо мною извиняетесь! – Она улыбалась, грусть уходила из ее глаз и жестов, плечи распрямились. – Перестаньте это делать!
– Хорошо. Все, что вы пожелаете.
– Значит, я познакомлюсь с этим Годаром? А каков он?
– Неизвестно, придет ли он. А так… молод, – усмехнулся виконт, – ему всего двадцать пять. А Жиффару двадцать семь. Молодость торопится жить. Вам они понравятся. Годар, ко всему прочему, большой любитель музыки и сам пробует сочинять. Он показывал мне наброски одного вальса; в виде нот смотрится весьма неплохо.
– Вы говорите, словно умудренный опытом старик, – она склонила голову набок.
– Иногда я чувствую себя главным на этой ферме. В конце концов, я даю на это деньги.
В том не было никакого секрета, и если госпожа де Виньоль знает что-либо о Жиффаре, значит, ей известно и о виконте де Моро – не только то, что он ей рассказал. Как определить, не играет ли она? Как узнать, не спрятан ли под ее пелериной револьвер, не хранится ли яд в сумочке? Преступники бывают чрезвычайно хитрыми и изворотливыми. Малейшая беспечность может стоить виконту жизни. Он еще не готов был расставаться с этим миром, а потому принял решение глаз не спускать с очаровательной вдовушки.
Разговор продолжался, достаточно легкий, чтобы ни к чему не обязывать, и завершился, когда коляска остановилась перед монументальными распахнутыми воротами, за которыми все тонуло в темноте.
– Вы не опасаетесь идти туда? – промолвила госпожа де Виньоль. Она посмотрела на Сезара и поежилась. О чем она думает, интересно? Что он – жестокий убийца, заманивший ее в район ипподрома, дабы без помех ее прикончить? Да скорее уж она – его.
– Нет, – виконт выпрыгнул из коляски, подал руку своей спутнице и громко крикнул: – Габриэль!
Во дворе что-то загрохотало, раздались шаги, и в воротах появился человек.
– О, ваша светлость! Вот и вы. Мы вас ждем.
– Госпожа де Виньоль, позвольте представить вам Габриэля Иона, верного помощника нашего конструктора. Ну, идемте. Обопритесь на мою руку, вот так.
Она пошла за ним – сначала нерешительно, потом более уверенно. К счастью, идти было совсем недалеко: Габриэль распахнул перед гостями дверь в ярко освещенное помещение, и они вошли внутрь. Госпожа де Виньоль ахнула.
– Вы были правы! Я такого не видела никогда!
Сейчас дирижабль выглядел вовсе не так, как должен, когда поднимется в воздух, и все равно производил впечатление. Анри как раз накачивал газ в оболочку, чтобы проверить ее на наличие дырок и трещин, и она лежала посреди ангара, словно громадный кит. Сезар повел слегка оробевшую госпожу де Виньоль туда, где возился друг.
Тут же обнаружился – конечно же! – Годар, с очками, сдвинутыми на кончик носа, и с газетой в руках.
– Нет, вы послушайте, Моро, что пишут! – воскликнул он и яростно потер нос – так он часто делал, когда читал. – «Несмотря на то, что Анри Жиффар собирается преодолеть земное притяжение и подняться в небеса, подобно своим предшественникам, и претендует на то, чтобы быть первым, он вовсе не первопроходец в деле управляемых средств полета. И, видимо, станет не первым, кого постигнет неудача в этом деле. Стоит вспомнить хотя бы творение Леппиха, тот самый летучий корабль, что русские держали в секрете, а немец хотя и успел построить, но не успел сделать таковым, каковым тот задумывался. Конечно, может возразить мне придирчивый читатель, с тех пор прошло сорок лет, и наука шагнула вперед, однако кто знает, от каких капризов природы зависит жизнь человека, дерзнувшего покорить небеса? И как справиться со стихией?» И такого, – он сложил газету, – полно!
– Вы же не обращаете на это внимания, Эжен, и Анри пускай не обращает, – сказал виконт де Моро. – Отвлекитесь ненадолго от дел, друзья, и позвольте представить вам мою спутницу, госпожу де Виньоль.
– Очаровательно! – Годар, отличавшийся хорошими манерами, подошел к Флер и поцеловал ей руку. Виконт внимательно наблюдал за госпожой де Виньоль: что она скажет, как посмотрит – но женщина глядела на аэронавта с искренним восхищением.
– Я читала о вас! – воскликнула она. – Что в Париже хорошо, так это газеты, зря вы их ругаете, – ведь в них все новости свежи!
– И не всегда правдивы, – посмеиваясь, заметил воздухоплаватель.
– Но я узнала о вас также из первых рук. Виконт любезно замолвил за вас словечко.
– Надеюсь, Моро, вы не выдали моих страшных тайн! Что я боюсь высоты, например?
– А вы боитесь? – живо спросила госпожа де Виньоль.
– Ну, конечно же, нет! Невозможно болтаться в корзине под огромным шаром, наполненным черт те чем, и при этом бояться.
Подошел Анри, вытирая руки чистой льняной тряпицей, и несколько неловко, но от души поклонился гостье. Виконт не отводил от нее глаз: ничего подозрительного, она поздоровалась с Жиффаром, не скрывая радости.
– Еще позавчера я и не предполагала, что мне предстоит встретиться с такими интересными людьми! Если бы не виконт де Моро, с которым я познакомилась…
– Вы меня спасли, – возразил он, не подумав, и тут же пожалел об этом.
– Спасли? – удивился Годар. – От чего?
– На виконта напали в двух шагах от моего дома, – объяснила госпожа де Виньоль, – и он постучал в мою дверь. Я не могла оставить его без помощи.
– Напали? – Годар сунул руки в карманы; Жиффар тоже смотрел подозрительно. – На вас, Моро? И сколько их было?
– Четверо. И они были весьма настойчивы. Забрали мой кошелек.
– Вы позволили им взять ваш кошелек? – переспросил Годар со все растущим изумлением в голосе.
– Да.
– Э-хм… Ну что ж. Раз вы так говорите. – Аэронавт, разумеется, был осведомлен о способностях виконта. И знал: если Сезар хитрит, так нужно. – Значит, вы чудом избежали гибели.
– Бесславной, – подтвердил де Моро и перевел разговор на другую тему: – Однако это дело прошлое! Я обещал познакомить госпожу де Виньоль с настоящими мастерами и любителями своего дела и показать ей дирижабль. Анри, прошу, расскажи нам о нем!
Жиффара два раза просить было не нужно. Он любил свое детище, он мог говорить о нем часами. Поэтому неудивительно, что изобретатель попался на крючок:
– Что ж, пойдемте сюда, я покажу вам. Это моя паровая машина. Я ею горжусь; к тому же, я изобрел насос, который называю инжектор – впрыскиватель, – он улыбнулся, – а вот здесь…
– Вы утомите нашу гостью техническими подробностями, Анри, – усмехнулся Годар. Виконт отошел в сторону, дабы не мешать приятелю очаровывать госпожу де Виньоль – того ему было и надо, Сезар желал за нею понаблюдать. Он прислонился к стене и скрестил руки на груди. – Лучше позвольте сначала мне. Люди давно стремятся в небо, однако скептики весьма, весьма недоверчиво относились и относятся к этой мечте. Один известный наш ученый, математик и астроном, академик Лаланд писал в конце прошлого века, что окончательно доказана полнейшая невозможность для человека подняться или даже держаться в воздухе, добиться этого с помощью машущих крыльев так же невозможно, как и при желании использовать пустотные тела. – Годар цитировал по памяти – он давно приучился разговаривать с людьми, которые считали его страсть к полетам глупой и смешной. – Тем большая заслуга скромных наших соотечественников, братьев Монгольфье, что они не только на практике опровергли его мнение, но и доказали обратное, сделав 5 сентября 1783 года началом эры воздухоплавания. Что за чудесный, должно быть, был день!
– Наш станет не хуже, – вставил Жиффар.
– Я надеюсь. Тогда, в том далеком сентябре, в небо поднялся первый летательный аппарат с подъемной силой, создаваемой горячим воздухом – воздушный шар, или аэростат. В октябре того же года братья запустили шар, в корзине которого были баран, петух и утка, тем самым заложив традицию
