разобраться, что же произошло. Я попросил бы тебя, Джоана, и тебя, бессовестный разгильдяй, помочь мне консультацией.
– Ты подозреваешь, что его заколдовали? – уточнила Джоана.
Ален расхохотался:
– Это утверждают девяносто два процента всех обвиняемых в мире! Коллега, ты не находишь, что это до непристойности банально?
– Конечно, – спокойно согласился Хирон. – Однако три десятых процента из них оказываются правы, и мне бы не хотелось, чтобы его величество был в их числе.
– Наоборот, – возразила Морриган. – Тебе бы хотелось, чтобы он оказался среди них. Тогда ты с чистой совестью найдешь ему оправдание.
– Я не ищу оправданий! Мне просто не нравится его поведение в последние пару дней…
– А раньше оно тебе нравилось? Или хочешь сказать что до сих пор не знал, зачем твой дорогой мальчик катает дам на колесницах?
– Морриган, перестань подминать старое, – подал голос мэтр Истран. – Тем более Нона сама напрашивалась, и чтобы отказаться от соблазна, надо было быть или намного глупее, или намного умнее, чем его величество Александр. Тем более стараниями Александра в кои-то веки хоть одна из лондрийских принцесс будет красивее сушеного гриба и сможет нормально рожать детей. Тем более вы с Элвисом хорошо и качественно с ним поквитались, так что пора бы уже успокоиться. А что касается вчерашнего, то и мне поступок Александра кажется полностью неадекватным и вызывает сомнения.
– Именно об этом я говорил, – вздохнул Хирон. – Видите ли, господа, Александр никогда не воспринимал подруг-воительниц как женщин, в особенности если они еще и увечны. И откровенно недоумевал, чем могла привлечь Шеллара лейтенант Арманди, как у него вообще хватает духу смотреть ей в лицо и заниматься с ней любовью после этого. Александр говорил это совершенно искренне и относил все на счет общеизвестных странностей и чудачеств своего коллеги, в которых простому смертному не найти никакой логики. И вдруг ни с того ни с сего воспылал к королеве Кире порочной страстью! Вы не находите это подозрительным? Кроме того, знаете, что он сказал мне сегодня утром, уже после того, как осознал всю нелепость и низость своего поступка?
– Что он до сих пор ее желает, – предположил Ален, уже не хихикая. – Я угадал?
– Примерно. Он усомнился в собственном душевном здравии и признался мне, что действительно до сих пор желает жену своего друга, несмотря на то, что вчера они сражались спина к спине, то есть стали Братьями Щита, а желать брата – это уже отдает извращением. Он понимает, что покрыл себя позором, оскорбил друга и навеки потерял его уважение, что Андромаха его насмерть запилит за такое безобразие. Все понимает, но не может ничего с собой поделать. Вот именно эта патологическая навязчивость его странного желания и вызывает у меня нехорошие подозрения. Я поделился ими с Шелларом, и, хотя он отнесся к ним с таким же недоверием, как и Ален, мой король все же допускает вероятность магического вмешательства и согласился не уезжать и не поднимать шума до окончательного выяснения.
– А что сказала обо всем этом королева Кира? – поинтересовался Ален.
– Кира, если вы помните, бывший лейтенант гвардии, и домогательства товарищей для нее не являются чем-то из ряда вон выходящим. Она поступила так же, как поступала всегда, – осадила наглеца путем примитивного рукоприкладства, выслушала извинения и на этом считает инцидент исчерпанным. Она бы и не сказала ничего мужу, чтобы не провоцировать международный скандал, но Шеллар, к сожалению, сам догадался.
– Шеллар мне вчера сказал, что эта история кажется ему каким-то нагромождением нелепостей, – вздохнул мэтр Истран. – Я с ним полностью согласен, поскольку он, как всегда, подошел к вопросу разумно и никакой логики в происшедшем не нашел. Действительно, если кому-то пришло в голову рассорить двух королей, сведя одного с женой другого, то зачем тогда все остальное – стрелы, засада в роще? А если уж кто-то намеревался убить Александра, то к чему такое разнообразие? И при чем тут Кира? Больше же всего недоумения вызвал у его величества тот странный факт, что шесть варваров зачем-то полезли врукопашную, хотя у них была прекрасная возможность утыкать свою жертву стрелами из-за ближайшего дерева.
– Насчет этого у меня есть одно предположение, – задумчиво протянула Морриган, – но я его сначала должна проверить… А касательно всего остального Шеллар ничего не придумал?
– У него две версии: либо это были запасные варианты, либо мы имеем дело с несколькими силами, у которых разные интересы, и то, что они оказались в один день на одной дороге – всего лишь случайное совпадение.
– Не такое уж и случайное, – возразил Хирон. – Александр часто разъезжает по этой дороге, это его любимая трасса. Все знают, что, когда он как следует разгоняется, охрана отстает у поворота, понимая, что догонять короля бесполезно, срезает круг и встречает его на выезде из рощи. Поэтому любой, кому пришло бы в голову от него избавиться, избрал бы именно этот участок дороги. Но в этой истории действительно много непонятного, и прежде чем разбираться дальше, я все же хотел бы для начала точно определить: имело место колдовство, или же мой король просто растряс последние мозги на своей колеснице.
– Хотя я очень сильно подозреваю последнее, – заметил Ален, – проверить все же надо. Давайте сейчас этим и займемся. А проверку учеников Скаррона поручим старшим коллегам, которые помнят те времена и хоть немного в курсе дела.
– Я иного и не ожидала, – вздохнула Морриган. – Так и знала, что это спихнут на нас с Истраном.
– Мы будем вам помогать, – пообещал Силантий и добавил, проигнорировав ехидную усмешечку коллеги Алена: – А ты, Истран, не забудь узнать у Мафея про того оливкового эльфа.
– Постараюсь, – пообещал мэтр Истран. – А сейчас, коллеги, позвольте откланяться, я обещал сопровождать его величество при осмотре места происшествия. Он уже двадцать минут ждет у Элвиса и, наверное, недоумевает, отчего я так опаздываю. Да и мне тоже хотелось бы оба эти места осмотреть на предмет магического присутствия. Ощутимый привкус магии во всех нехороших делах, творящихся в последнее время, мне очень не нравится.
Когда облачко телепорта полностью рассеялось, Ален печально покачал головой.
– Мне тоже многое не нравится, – без тени насмешки произнес он. – Скажи, Хирон, Шеллар действительно так вспылил, что ударил Александра?
– Нет, я его остановил. Но он был очень близок к этому. И очень разгневан.
– И что ты об этом думаешь? Разве это похоже на Шеллара – распускать руки, да еще при такой толпе свидетелей?
– Не знаю… – задумчиво погладил бороду кентавр. – Но причина у него была очень веская, а о том, что он научился гневаться, Истран нам похвастался еще в начале весны. Я поговорил с Шелларом после того происшествия, когда он немного успокоился, и не нашел в его поведении ничего, что не объяснялось бы естественными причинами. Гораздо больше меня беспокоит Александр.
– Что ж, давай проверим… но я сомневаюсь.
– Почему?
– Потому что королева Кира подбила ему глаз, вместо того чтобы с радостью упасть в его объятия. Ты не подумал об этом? Если кому-то было нужно сделать двух королей смертельными врагами, то зачем бы этому кому-то привораживать одного Александра, ведь существует масса парных видов любовной магии? Зачем вызывать в нем влечение, лишенное взаимности, и рисковать срывом операции, если можно заколдовать обоих и иметь гарантию успеха?
– Два варианта, – предположил Хирон. – Либо у них не было возможности добраться до Киры, и они решили, что для скандала достаточно попытки со стороны Александра, либо плохо знают ее величество и предположили, что она и без магии не устоит перед таким красавцем… Нет, три. Еще возможен вариант, что если бы Кира изменила мужу по своей воле, то утаила бы от него свое приключение, и скандала б не получилось.
– Утаить что-то от Шеллара? Сомнительно. Впрочем, как и все остальное. Ладно, давайте проверим, а потом поглядим. Пойдем, Джоана.
Произошедшее действительно было странным и на самом деле казалось нагромождением нелепостей. Однако ломать голову над всеми этими нелепостями было бесполезно и глупо, поэтому Джоана не стала строить гипотез, а решила подождать и посмотреть, в порядке ли драгоценная психика его величества
