строжайшем секрете. Он почему-то захотел, чтобы вы думали, будто несколько доверенных лиц распоряжались деньгами на ваше обучение, хотя доверенное лицо было одно — он сам платил за ваше образование из своего кармана…
Пораженная, Фейт не могла вымолвить ни слова, чтобы прервать хвалебные излияния адвоката.
Нэш платил за ее учебу, не Филипп! Нэш поддерживал ее все те годы, пока она училась. Нэш…
Отчаянное, горькое чувство охватило ее. Вместо утреннего сладкого тепла она почувствовала леденящий ужас. Нэш владел ею! Нэш купил ее… и прошлой ночью она просто расплачивалась за долги!..
Нахлынула ледяная волна опустошенности, и чувство утраты охватило ее. Как будто у нее отняли что-то самое важное для нее, и лишь спустя несколько минут Фейт осознала, что именно.
Конечно, Филипп верил ей и верил в нее. Но теперь все виделось в ином свете… Хотел ли Филипп помогать ей, или это была очередная ложь Нэша?
Припарковав машину у дома, Нэш глубоко вздохнул. Умиротворение и смирение, которые он ощутил, стоя на коленях у могилы Филиппа, покинули его, едва он увидел «Хаттон-хаус». Там его ждет Фейт. Может ли он забыть прошлое, провести черту под ним и начать жить заново?
Он любит Фейт, даже зная, что она сделала.
Он также знает, что она любила его, когда была девочкой. И недавно, когда она была в его объятиях, он почувствовал… Нет, для того, чтобы все стало хорошо, ему нужно распрощаться со своей болью и горечью.
Сегодня, опустившись на колени на мягкую землю церковного кладбища, Нэш, как будто почувствовал, что Филипп благословляет его строить новую жизнь для себя и для Фейт. И впервые за все эти годы Нэш ощутил, что чувство вины перед Филиппом отпускает его. Чувство вины, которую он переложил на Фейт.
Он не знал, удастся ли им возродить их отношения, но точно знал, что они должны серьезно поговорить.
Фейт встретила его у дверей.
— Мне нужно поговорить с тобой…
— Мы должны поговорить…
Они сказали это одновременно, и оба осеклись.
— Кабинет подойдет?
Фейт услышала неожиданно мягкий, почти нежный тон, и в ту же секунду ее решимость поколебалась. Может быть, она все не так поняла?
Нэш провел ее в кабинет, и его рука задержалась на ее талии, как будто он не мог выдержать полного отсутствия физического контакта с Фейт.
Она не дождалась, пока Нэш закроет дверь, и тут же начала гневную речь, требуя ответа:
— Это правда, что ты оплачивал мое обучение в университете, Нэш? Это правда, что Филипп не оставил денег?
Нэш нахмурился, почувствовав раздражение в голосе Фейт. Ее злость озадачила его, как и сами вопросы.
— Что заставило тебя думать… — начал он, но Фейт оборвала его:
— Здесь был твой адвокат. Он мне все рассказал. Он, кажется, думает, что это… — она подняла руку, показывая кольцо на пальце, ее голос дрожал от возмущения, — что это кульминация наших романтических фантазий. Если бы он знал правду! Ты преследовал меня только для того, чтобы отомстить! Ты ведь поэтому платил за мое обучение, Нэш? Из какого-то извращенного желания подчинить меня, купить мое будущее, чтобы получить власть надо мной и разрушить мою жизнь, если тебе этого захочется?
— Филипп хотел, чтобы у тебя было все для удовлетворения твоих амбиций, — тихо сказал Нэш, пытаясь осознать, что произошло.
— Он тебе это сказал? — резко воскликнула Фейт. — Он сказал, что хочет, чтобы ты заплатил за мое обучение?..
— Нет, — вынужден был признать Нэш. — Но Филипп стремился хоть что-то сделать, чтобы помочь тебе. Он написал в своем завещании… — Нэш запнулся и отвел взгляд. — К сожалению, в конце у него не было возможности осуществить то, что он так хотел.
— И ты сделал это для него, — продолжала нападать Фейт. — Зачем? Зачем ты сделал это, Нэш? Хотел получить надо мной власть? Иметь возможность отомстить за смерть Филиппа?
Нэш растерялся от ее яростных нападок. Он чувствовал горький привкус во рту. Уже поздно объяснять ей что-либо, умолять понять его. Она ответит ему с той же беспощадностью, с какой он ответил ей на ее мольбы.
Это чувство постоянно преследовало его. Сожаление… Как сможет он объяснить ей сейчас, да еще ожидать, что она поймет: он отказывался встретиться с ней просто потому, что боялся собственной слабости, потому, что страстно убеждал себя, что не должен это делать!
Ожидая ответа, Фейт нервно теребила обручальное кольцо на пальце.
Нэш сфокусировал на нем взгляд, и, внезапно поняв, куда он смотрит, Фейт похолодела от ужаса. Он смотрел на ее руку, но на пальцах было только одно кольцо, потому что второе она так и не смогла найти. Кольцо, которое подходило к серьгам, подаренным распорядителями на ее двадцать первый день рождения, серьгам, которые она так берегла и любила…
Ее захлестнули злость и отчаяние.
— Это ты купил серьги! — воскликнула она. — Ты…
Какая же боль разочарования и обида прозвучали в ее словах!
— Филипп одобрил бы это, — сказал он ей, как всегда говорил себе.
— Как ты мог? — хриплым шепотом, борясь с удушающими слезами, спросила Фейт. — Как ты мог сделать это, продолжая верить, что я виновата в смерти Филиппа? Ты хотя бы понимаешь, что я теперь должна чувствовать? Всем, что имею, я обязана тебе. Образование, ученая степень, Флоренция, работа…
— Ты получила работу за свои заслуги, Фейт!
— Нет, — она покачала головой. — Я купила ее за твои деньги. Мое образование — это твои деньги. Ты не представляешь, как это ужасно! Все, что я имею, обеспечила мне твоя благотворительность! Ты этого хотел? Наверное, ты сейчас получаешь наслаждение от того, как легко можешь сломить меня. Ты поэтому затащил меня в постель, Нэш? Потому что чувствуешь, что владеешь мной?
Нэш видел слезы ярости и стыда в ее глазах и закрыл собственные, мысленно проклиная болтливость своего адвоката.
Что бы он теперь ни произнес, Фейт интерпретирует это по-своему, и она явно не в настроении слушать то, что он должен сказать ей. Для начала он хотел попросить ее…
— Не я был инициатором того, что случилось между нами, — попытался Нэш напомнить ей, но, взглянув в ее лицо, понял, что сделал страшную глупость, упомянув об этом.
— Я ненавижу тебя! Ненавижу! — выкрикнула она, затем повернулась и побежала наверх.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Фейт напряженно ходила по холлу. Скоро должен появиться Роберт. Он позвонил вчера вечером, сказал, что очень хочет ее видеть и заедет сегодня.
— Просто обсудить дела, — проговорил он печально. — К сожалению, не будет времени ни на что другое.
— Как твой кузен? — спросила Фейт.
— С ним все в порядке, — ответил Роберт. — Ему около девяноста, но он явно собирается прожить до ста.
Он извинился и отключился, чтобы ответить на другой звонок, и Фейт так и не успела ничего ему сообщить.
