открылись горизонты, что как же и не быть войне! В Петербурге что творится!
- А что, Петя, а что именно? - заволновалась Надя.
- Манифестации! Дамы зонтиками машут и кричат: 'Долой немцев!' В Германии считают, что мы уж у них в кармане, остается только этот карман застегнуть аккуратно на пуговку, и вся недолга.
- Мы? Огромная страна такая? - запальчиво вскрикнула Нюра.
- Вот тебе и огромная. А порядки наши...
Очень большая толчея была на вокзале оттого, что два поезда стояли здесь в ожидании отправления: однако, кроме пассажирских, тут был еще и воинский поезд и два поезда товарных, но с военным грузом. На такое обилие людей тверской вокзал не был рассчитан, поэтому, кое-как выбравшись из давки на двор со стороны города, именно туда, куда устремились было Надя и Нюра, все трое вздохнули гораздо свободнее.
- Еще войны нет, а уж такая бестолочь, - сказала Надя, - а что будет, если война начнется!
- Призвать меня в армию, думаю так, на этих же днях могут, - отозвался Петя и гораздо более оживленно продолжал: - Но все-таки что же мне делать, в самом деле? Ехать ли в Москву, или с вами назад?
- Бери билет, Петя, голубчик, поезжай с нами! - тут же отозвалась на это Нюра, но Надя, сделав строгое лицо, заметила:
- А если там, в Москве, ты место потеряешь?
- Да теперь ведь, кажется, все места потеряют, - вздохнул Петя.
- Ну, это ведь только твое личное мнение такое.
- Ничего, ничего, приедешь в Петербург, и твое личное мнение станет такое же!
Петя похлопал слегка по плечу Надю, раздумывая, а в это время на вокзале зазвякал колокольчик швейцара, и раздался тягучий басовый голос:
- По-езду на Москву пер-вый зво-нок!
- Ого! Вот так штука! - встрепенулся Петя. - Наш поезд желает двигаться! В таком случае, так и быть уж, поеду!
- Неужели поедешь? - удивилась больше, чем опечалилась, Нюра, а Надя сказала:
- Поезжай, конечно! В случае чего, приехать в Петербург всегда успеешь.
- Резон, - одобрил ее Петя и, взяв под руки сестер, снова втиснулся с ними в гущу вокзала.
IV
Как ни медленно шел почтовый поезд на Петербург, как ни долго стоял он на станциях, все же в десятом часу утра он дотащился до Николаевского вокзала, и первое, чем встретил Надю этот вокзал, - на нем почему-то было непривычно мало носильщиков. Пришлось самим взять чемоданы и корзину и медленно, вслед за другими, тоже отягощенными своим багажом пассажирами, двигаться от поезда к выходу на Знаменскую площадь.
Зато тут, около входных дверей на вокзал с площади, Надя и Нюра увидели первую петербургскую толпу, внимательно читавшую какое-то длинное, видимо свеженаклеенное объявление.
- Что это? - спросила Надя, кивнув на эту толпу какому-то железнодорожнику.
- Мобилизация, - строго ответил железнодорожник.
- Мобилизация? Нюра, слышишь? Мобилизация! Пойдем читать!
И обе, как были, с чемоданами, вместо того чтобы идти к длинному ряду извозчиков и ехать тут же на Пески, на квартиру Коли и Пети, сестры подошли к толпе и подняли головы к белому листу, помещенному достаточно высоко, чтобы передние ряды читающих не могли помешать задним; очень крупными и четкими были и буквы, так что легко читались слова, сколь бы ни был тяжел и зловещ их смысл.
'Именной Высочайший Указ Правительствующему Сенату.
Признав необходимым привести на военное положение часть армии и флота, для выполнения сего, согласно с указом, данным нами сего числа Военному и Морскому Министрам, повелеваем:
1. Призвать на действительную службу, согласно действующему мобилизационному расписанию 1910 года, нижних чинов запаса и поставить в войска лошадей, повозки и упряжь от населения:
а) во всех уездах губерний: Костромской, Московской, Владимирской, Нижегородской, Казанской, Калужской, Тульской, Рязанской, Орловской, Воронежской, Тамбовской, Пензенской, Симбирской, Бессарабской, Херсонской, Екатеринославской, Таврической и Астраханской'.
- А Петербургской? - спросила вслух Надя.
- Петербургской дальше, - ответил ей кто-то, - тут только во флот призывают.
Действительно, дальше Надя нашла и восемь уездов Петербургской губернии, которые должны были дать пополнение флоту.
В общем же указ был длинный, на четырех столбцах, и касался он если не всех уездов в губернии, то все-таки всех почти губерний. Значительность этого указа Надя и Нюра видели по всем лицам толпы: они были сосредоточенно хмуры. Хмурой была и погода.
Еще на ночь в вагоне пришлось им достать и надеть теплые кофточки, но здесь было холодновато и в них. Сеялся мелкий дождик; дул порывистый ветер.
- Ну, вот видишь, это тебе не Крым, - говорила Надя, отходя с Нюрой к извозчикам.
- Еще бы не Крым, когда теперь уж ясно, что война, - сказала Нюра.
Это стало ясно и Наде, что Крым в ее душе, Крым, как солнечность, нежность, живая легенда, почти сказка, чарующая музыка, красота, 'Майское утро' на стене в мастерской художника Сыромолотова, 'Демонстрация', в центре которой молодая смелая девушка - она, Надя - идет отдавать свое все, свою жизнь за дело народной свободы, - это кончено теперь. Вломилось непрошенное в дом и начинает уже бить посуду.
Извозчики знали, что объявлена мобилизация, поэтому начинали запрашивать втрое дороже обычного, и напрасно Надя ссылалась на таксу, пришлось набавить. Зато сестер ожидала удача: Коля, который мог ведь и уйти куда-нибудь, оказался дома и был заметно рад их приезду.
В глазах Нади он был героем: он сделал то, что мечтала сделать она; он мог вполне попасть на новую картину Сыромолотова - заслужил это, в то время как она только еще собиралась заслужить и похоронила уж сегодня утром эту надежду.
Благодаря тому, что потолки комнаты в квартире Коли были низковаты, он показался очень высоким не видавшей его больше года Нюре, и раза три повторила она:
- Какой ты огромный, Коля!
Даже и Надя, приглядываясь к нему, решила, что он все-таки выше и Саши и Васи и плотнее их.
- Плотность - дело наживное, - шутливо отозвался на это Коля. Студентам, разумеется, полагается быть поджарыми, а инженеру можно уж и мясо наживать.
Легко, как книги, переставил он с места на место их чемоданы и корзину, которые казались им такими увесистыми, почти неодолимыми, когда тащили они их с поезда на вокзал.
- Коля, а тебя как арестовали, расскажи, - обратилась к старшему брату Надя, когда он усадил уже обеих сестер за чай.
- Что же тут рассказывать, - усмехнулся Коля. - Арествовали, как обыкновенно, на улице вместе с другими, каких загнали в тупик, вот и все. Деваться там было некуда, пришлось совершить прогулку в участок.
- А тебя там не били? - не удержалась, чтобы не спросить, Надя.
- Нет, со мной обошлись без физического воздействия, - улыбнулся ей Коля и добавил: - Все-таки я инженер, телесным наказаниям не подлежу.
- Значит, меня бы били, если бы я им попалась? - с живейшим любопытством спросила снова Надя.
- Поскольку ты - курсистка, девица образованная, то едва ли бы начали бить, - подумав, сказал Коля, - а вот рабочих били, я это слышал, хотя и не видел, - криков было много.
- Что же ты? Как же ты на это?
- Протестовал, разумеется, как мог.
- А они что на это?
- Что? Разумеется, сказали, чтобы я их не учил, что они сами знают, что делают.
- А тебя, что же, все-таки судить будут? - допытывалась Надя.
- Кто их знает. Если война, то, я думаю, подождут с этим занятием, - а впрочем, не знаю как.
