- Сколько еще денег осталось на счету Макухина? - спросила она. Он же, поглядев на нее недоуменно и даже как будто строго, проговорил:
- Таких справок предъявителям по чекам банк не дает.
Этот взгляд бывшего чиновника и эти слова показались ей настолько обидными, что у нее чуть было не вырвалось: 'Я - жена вкладчика!' Но она сказала только:
- Я... - и добавила: - этого не знала...
Сделав на чеке отметку и протягивая его ей обратно, банковский сказал коротко:
- В кассу!
От только что испытанной неловкости она оправилась только тогда, когда кассир, с серыми усами, висевшими подковкой, и плохо выбритым острым подбородком, отсчитал и подал ей пачку кредиток. Она не пересчитывала их, так как следила за всеми движениями его тонких пальцев и за тем, какие появлялись одна за другой бумажки. Открыв свою сумочку, она поспешно сунула туда всю пачку и отошла, поглядев на Ваню осчастливленными глазами.
И первое, что она сказала, когда они спускались по лестнице вниз со второго этажа, было:
- Ну вот, Ваня, теперь у нас есть деньги на первое время!
Едва прошли они несколько домов от здания банка, как увидели на тротуаре толпу людей.
- Ну, закупорка! - буркнул Ваня. - Летучий митинг.
- Послушаем! - прижалась к нему просительно, как девочка, Наталья Львовна, но он, взяв ее под руку, повел решительно по улице, в обход толпы, говоря при этом:
- Тут только остановись с твоей сумочкой - живо выхватят... Где такой летучий митинг, так уж наверное человек пять жуликов, - это, пожалуйста, знай на будущее время.
- Да, голос у этого оратора зычный, - можно его слушать издали, отозвалась она.
Голос у говорившего, действительно, был очень громкий, и, остановясь шагах в десяти, они услыхали:
- И коли товарищи взяли на себя власть надо всем народом, понять они должны одно коротко! Народ исключительно надо кормить, - вот! А без кормления народного дело товарищей этих станет о-гро-мад- ней-ший ноль!
Ему захлопали.
И в эти нестройные, беспорядочные хлопки уже ворвался молодой и звонкий голос нового оратора. Да и сам оратор был очень молод, почти юноша-гимназист, хотя и говорил он с проникновенной убежденностью.
- Это разве та революция, товарищи, какая необходима нашей России? Это реформа, ни больше ни меньше! Царя скинули и только! Стала обыкновенная буржуазная республика. Правящий класс как был правящим, так и остался! Война как шла, так и идет! Да, это реформа, товарищи, а совсем не революция! Как была рубашка дырявая, так и осталась! Как вели войну в интересах Франции и Англии, так и ведем! Кому же нужна война? Пролетариату не нужна война! Пролетариат, руками которого разрушено самодержавие, не стал у власти! Нет власть в руках все тех же имущих классов, эксплуататоров. Настоящая революция впереди, и ее сделаем мы, партия большевиков! И для этой нашей пролетарской революции приехал в Россию из-за границы, где он был в эмиграции, наш вождь, товарищ Ленин!
В публике захлопали. Захлопала в ладоши и Наталья Львовна, пробираясь ближе к трибуне и увлекая за собою Ваню. А юный оратор продолжал уже стихами:
Станем стражей вкруг всего земного шара, {216}
И по знаку, в час урочный, все вперед.
Враг смутится, враг не выдержит удара,
Враг падет, и возвеличится народ.
Мир возникнет из развалин, из пожарищ,
Нашей кровью искупленный новый мир.
Кто работник, к нам за стол! Сюда, товарищ!
Кто хозяин, с места прочь! Оставь наш пир!
И снова ему аплодировали. А он продолжал говорить с нарастающим жаром:
- Ленин, товарищи, сделает то же самое, что он сделал в девятьсот пятом году: рабочих поднимет!
- Как это поднимет? - послышались реплики, и они, эти реплики, точно подстегивали оратора:
- Он знает! Ленин знает, как это сделать!.. И куда поднимать и зачем поднимать... Только царя сбросили, а власть оставили в чьих руках? В руках хозяев, товарищи! Кто такой Родзянко? Помещик из самых богатых во всей России. Что он, за рабочих будет стоять? Как бы не так! Нам нужно, товарищи, чтобы в России была рабочая власть, вот тогда Россия пойдет вперед! А власти рабочим никакие Родзянки не уступят... Значит, что же надо делать? Надо эту власть взять нам силой! Силой! Кого больше? Помещиков, заводчиков, фабрикантов, банкиров или рабочих? Вот рабочие и должны получить полную власть. Хозяином на земле должен стать тот, кто на ней работает, а не биллиардные шары гоняет по зеленому столу, не в карты играет, не дома себе семиэтажные строит! Народу нужна не реформа, не буржуазная республика. России нужна пролетарская революция, которая создаст республику рабочих и крестьян! Долой войну! Долой правительство Керенских и Родзянок! Да здравствует пролетарская революция!
И теперь аплодисменты прокатились гулкой и широкой волной. Аплодировали Наталья Львовна с Ваней Сыромолотовым, захваченные общим энтузиазмом публики. И этот шквал аплодисментов заставил Ваню осмотреться.
- А народу-то набралось, - с удивлением пророкотал он. - Как-то вдруг, а? Откуда столько?
Но в ответ на его слова Наталья Львовна вспомнила две строчки из Фета и произнесла вслух:
Только песне нужна красота,{217}
Красоте же и песен не надо.
А Ваня ей в тон пробасил:
- Вот, оказывается, какое еще есть искусство: искусство революции... Он, посмотрев пытливо на свою спутницу и поймав на ее лице тайный упрек, добавил: - Это я не так себе, не для красного словца, а вполне серьезно...
Как раз в это же самое время мимо них пробирался сквозь толпу тот самый юный оратор, который только что сообщил о приезде Ленина. Он пытливо посмотрел на Ваню ясными сверкающими глазами, и глаза эти показались Сыромолотову до того знакомыми, что он не удержался, проговорил в сторону юноши:
- Подозрительно, какое сходство! Вы не сын ли Ивана Васильевича?
- Сын... И вас я знаю... Вы чемпион по французской борьбе.
- Был когда-то... - заметил Ваня, но юноша не обратил внимания на его слова и сказал: - Вы у нас были года три назад... Я помню...
- Да, Иван Васильевич снимал тогда этаж в моем доме. Где он сейчас?
- Погиб... на фронте.
И глаза юноши, так изумительно похожие на 'святого доктора' Худолея, сразу замигали и потускнели. И тут Наталья Львовна, чтобы как-то перевести разговор, сказала восторженно, обратясь к юноше:
- Мы очень благодарны вам... Вы так хорошо говорили, так проникновенно... Вам нельзя не верить... Значит, это хорошо, что Ленин теперь в Россию приехал?
- Очень хорошо. Теперь у нас главная задача - вырвать власть из рук эсеров и меньшевиков, у которых с кадетами подлинный блок.
Наталье Львовне, да и Ване, хотелось еще поговорить с этим симпатичным юношей, но тут, проходя мимо, такой же юноша, очевидно товарищ его, сказал негромко:
- За тобой следят. Уходить надо.
Сын 'святого доктора' сделал поклон и сказал, обратясь к Ване:
- Родителю вашему, Алексею Фомичу, кланяйтесь и еще раз благодарность мою передайте за пирожки.
- За какие такие? - не понял Ваня.
- Он знает. Пусть газету 'Правду' вспомнит.
И Худолей-младший растаял в густой толпе.
- Пожалуй, что на сегодня с нас хватит, - сказал Ваня и предложил Наталье Львовне возвращаться домой.
