энергии является трубка, которую техник вставил в гнездо. Судя по остальным файлам, а там результаты некоторых экспериментов, одной такой палочки хватает на тридцать часов полета с полной нагрузкой. Стоимость чуть выше, чем у батарей Ллейтона.
— Но батареи позволяют вертолету находиться в воздухе всего полтора часа.
— Вот видишь, — прищурился Роман. — Теперь и ты все понял.
И выдохнул в Шона очередной клуб дыма. Макферсон закашлялся, у него заслезились глаза, запершило в горле, и Шон решительно не понимал, отчего? То ли от ароматного дыма, то ли от необычайной новости.
— Это власть… — сбивчиво произнес Макферсон. — Это весь мир.
— И у тебя будет четыре процента этого мира, — напомнил Роман. — Пока — четыре. У нас много работы, Шон.
— Да, работы много. — Макферсон собрался. — Не волнуйся насчет расследования, Ром, я обо всем позабочусь.
— Вот и хорошо. — Фадеев попыхтел сигарой. — Теперь ты понимаешь, какие ставки на кону?
— Теперь понимаю.
— Так пойми и мое беспокойство. Мертвый наверняка в курсе разработок «МосТех», и даже если он непричастен к похищению, то вполне может воспользоваться ситуацией. Предпринять шаги, которые заставят Ассоциацию у… — Фадеев сбился. — Заставить Ассоциацию избавиться от Петры.
— Если мы направим в Москву наших безов, это ничего не даст, — задумчиво произнес Макферсон. — Они не знают город, не имеют связей и будут полностью зависимы от Кауфмана.
— Правильно, нам нужны надежные и неподконтрольные Мертвому люди. Кого можно нанять в Москве?
— Федералов, — после небольшого размышления ответил Шон. — Некоторые русские службы имеют право действовать в Москве и частенько соглашаются подработать на стороне. К тому же у Кауфмана с ними не очень хорошие отношения.
— Звучит многообещающе, — кивнул Роман. — У тебя есть кто-нибудь на примете?
— Я подберу, — пообещал Макферсон. — Мне приходилось бывать в Петербурге, у меня есть знакомые среди русских чиновников. Я найду тебе надежных людей, Ром.
Он давно оборвал связи с бывшей родиной. И хотя в доме Фадеева говорили на русском, Роман не заезжал в Россию уже семь лет, а в Москву и того дольше. В основном там обитали его враги, но оставались и друзья. Старые, надежные друзья, имеющие большой вес в определенных кругах общества. И знать об их существовании никому не полагалось, ведь президенту транснациональной корпорации не приличествовало якшаться с подобными типами. Оставшись в кабинете в одиночестве, Роман перевел коммуникатор в режим максимально закрытой связи и набрал длинный номер, который много лет хранил в памяти. Номер, предназначенный для самых экстренных случаев.
— Это я. Узнал?
На мониторе появился сонный индеец, сидящий на раздувающем ноздри мустанге. Контраст был разительный: конь выглядел фаворитом дерби, был готов скакать бесконечно, а унылый всадник явно мечтал только о том, чтобы выспаться.
— Почему-то я знал, что услышу тебя сегодня… — пробормотал индеец. — Заняться предсказаниями, что ли?
Роман усмехнулся: старый друг остался прежним. Немного вальяжным, поддерживающим добродушный тон в любых обстоятельствах. «Не его внучку похитили», — напомнил себе Фадеев. И тут же отмахнулся от этой мысли: он знал, что Всадник внимателен и сосредоточен.
— Ты все знаешь.
— Да уж, знаю… Поверь, старик, я сочувствую. Что я могу для тебя сделать?
— Помочь.
— Это непросто, — вздохнул индеец. — Ты знаешь, кто сыграл эту партию?
— Догадываюсь.
— Догадываешься правильно. Мое слово для этих людей ничего не значит. Извини.
— Ты можешь хотя бы попробовать?
— Я боюсь помешать. Ты ведь готов выполнить условия Ассоциации?
— У меня нет выбора.
— Тогда зачем нужен я?
— Мне нужно, чтобы Петра вернулась, — устало ответил Фадеев. — Я выполню любые условия Ассоциации, но хочу, чтобы они тоже сдержали слово. Только это! Мне нужны гарантии возвращения Петры. Я хочу, чтобы ты потребовал у них гарантии.
— За твоей спиной СБА. Если Ассоциация сделает что-нибудь девочке, безы им этого не простят. У Моратти на носу выборы, а верхолазы прислушиваются к твоему слову, так что Ник объявит им войну.
