вместе неделю, охотясь за городом.
— Я слышала, он изрядный повеса, — вдруг сказала Равенна.
— Был. Но, если верить Клифтону, Синклер влюблен в собственную жену и стал примерным семьянином.
— Нетрудно догадаться. Он так на нее смотрит!.. Аврора уловила нотки грусти в своем голосе, которые не ускользнули и от Николаса.
— Еще не поздно пересмотреть свои цели, детка. Никто не принуждает тебя выходить замуж по расчету. Ты можешь себе позволить брак по любви.
Равенна покачала головой:
— Нет, для меня главное — титул. И если уж речь зашла о титуле… А вот и Холфорд.
Равенна ослепительно улыбнулась и пришпорила лошадь, направляясь к бывшему ухажеру Авроры, герцогу Холфорду.
Аврора заметила, как на лице герцога появилось удивление, когда Равенна с неприличной для дамы дерзостью первой поспешила ему навстречу. Затем он увидел Аврору, и взгляд его стал ледяным.
Аврора невольно поежилась. Только благодаря Николасу ей удалось избежать этого брака.
Взгляд герцога холодно скользнул по Авроре и ее спутнику. Они для него словно не существовали.
— Я польщен, — тихо пробормотал Николас, — что ты предпочла меня ему.
Аврора не нашлась что ответить и тут увидела, что герцог уже разговаривает с Равенной. Перемена, произошедшая в нем, казалась ошеломляющей — он улыбался нежно и ласково и любое произнесенное Равенной слово находил забавным и милым. Равенна тоже весело смеялась, очаровательно сверкая своими белыми зубками. Аврора нахмурилась: ей не слишком нравилось, что Равенна кокетничает с герцогом — тот все еще подыскивал себе супругу.
— Она знает, что делает, — сказал Николас, словно читая мысли Авроры.
Аврора покачала головой. Большинство девушек на выданье сочли бы Холфорда неплохой партией, но Авроре страшно было даже подумать о том, каково будет Равенне с ее живым темпераментом терпеть холодность Холфорда.
— Он ей не пара.
— Не тебе судить о том, кто кому пара, если учесть, что ты никак не можешь разобраться с собственным браком.
Аврора вдруг посерьезнела. Она вспомнила о том, что намеревалась ему сказать.
— Вчера вечером я получила письмо от Перси. На Карибах все знают, что ты сбежал.
— Я так и предполагал.
— Николас, — со страстной настойчивостью сказала она, — тебя разоблачат. И очень скоро. Прошу тебя, возвращайся в Америку, где твоя жизнь будет в безопасности. Там твой мир, а мой для тебя смертельно опасен.
— Я подумаю.
— Правда?
— Да. Я готов отплыть завтра, но при одном условии.
— Что ты имеешь в виду?
— Если ты поедешь со мной в качестве моей законной жены.
Он не шутил, не играл — он говорил с убийственной серьезностью, и взгляд его был таким же, как тогда, когда он просил ее выйти за него замуж, потому что в ней была его единственная надежда.
— Я думала, мы обо всем договорились, — ответила она.
— Нет, ты ошибаешься. Какое-то время мы решили жить каждый своей жизнью, а теперь я предъявляю на тебя свои права.
— Я не хочу обсуждать наш брак, — еле слышно проговорила Аврора, пожалев, что затеяла этот разговор.
— Это не решение проблемы, — так же тихо ответил он. Аврора закрыла глаза — затевать ссору на людях было и бессмысленно, и опасно.
— Хорошо, — сказала она, не глядя на него, — давай поговорим.
— Когда?
— Сегодня вечером. Приходи ко мне.
— В спальню?
— Это единственное место, где нам действительно никто не помешает. Я оставлю окно открытым.
Аврора поехала вперед, желая поскорее прервать флирт Равенны с Холфордом, поглощенная мыслями о предстоящем разговоре, не зная, что сказать Николасу в ответ на его шокирующие откровения.
Аврора уже битый час мерила шагами спальню. Пробило полночь, а Николаса все не было.
Аврора пыталась читать, но никак не могла сосредоточиться. Она должна убедить его неопровержимыми аргументами. Пусть поймет, что она не желает жить с ним под одной крышей, быть у него под каблуком и вообще хочет оставаться независимой.
Она не отдаст с таким трудом обретенной свободы. Не позволит себя уговорить. Пора ставить точку в этой истории.
Аврора не тешила себя мыслью, что это будет легко. Но она просто обязана убедить его вернуться в Штаты.
А что, если ее аргументы разобьются вдребезги?
Взгляд ее случайно упал на зеркало. В тусклом свете лампы женщина в зеркале показалась ей совсем незнакомой. Раскрасневшаяся, с рассыпавшимися по плечам волосами, видной рубашке, дерзко открывающей грудь… Она чувствовала, как соски упираются в ткань, и это ощущение будило в ней желание. Возможно, она допустила ошибку…
Аврора вздрогнула, услышав движение за спиной. Нервы были напряжены до предела, она обернулась. Николас был уже в спальне. Он сидел на подоконнике и смотрел на нее.
Взгляд его скользнул по рубашке, задержался на полной груди. Аврора невольно попыталась закрыться руками.
— Не уверена, что в этом разговоре есть смысл, Николас, — собравшись с духом, начала Аврора. — Я уже говорила тебе, что мы не сможем быть вместе.
Николас спрыгнул с окна, подошел к кровати, прислонился к столбику балдахина.
— Да, говорила, но ты тогда была в шоке. Еще бы, увидеть меня живым. Я не давил на тебя, считал, что тебе надо привыкнуть к новой ситуации.
— Ну что же, я все обдумала. И мои чувства не изменились.
— Зато мои изменились, — тихо сказал он.
— Не могу понять почему.
— Потому что я лучше узнал тебя.
Аврора отвернулась — его чувственный взгляд мешал ей сосредоточиться.
— Думаю, мы могли бы ужиться, — сказал Николас, не сводя с нее глаз.
— Это невозможно даже представить.
— Но почему?
— Причин много, не знаю, с какой начать.
— Назови хотя бы одну.
— Хорошо. Впервые в жизни я могу поступать как хочу. Зачем же мне отказываться от собственного счастья?
— Но мой вариант лучше.
— Лучше? Что может быть лучше независимости? Николас усмехнулся. Однажды он уже через это проходил.
— Если бы ты действительно желала независимости, то без колебаний уехала бы со мной в Америку. И там обрела бы настоящую свободу, не то что в твоем косном обществе с его кастовостью и дурацкими кодексами.
— Но не в качестве твоей жены. Жена — существо бесправное в любой стране. Хоть в Англии, хоть в Америке. Хватит с меня жизни под диктатом отца, я не хочу повторения.
Николас нахмурился:
