Если бы он мог дышать, то вздохнул бы. Но даже будь он в состоянии двигаться и говорить — творить магию, — это не помогло бы ему. Заклинание, наложенное на него личдроу, было могущественным, и Громф хорошо знал это. Единственный способ рассеять его — наложить на сферу контрзаклинание равной силы. А наложить его может лишь кто-то другой, находящийся
Громфу отвратительна была заложенная во всем этом ирония. Он Архимаг Мензоберранзана, самый могущественный маг во всем Городе Пауков, постигший таинства такого количества заклинаний, о котором большинство магов не осмеливались и мечтать. И все-таки, даже если бы он был в состоянии творить желанную магию, это не принесло бы ему никакой пользы.
Прошло еще какое-то неизмеримое время, и Громф почувствовал, что легкая щекотка в мозгу возобновилась. Теперь она ощущалась ближе и настойчивее.
Как и в первый раз, от Громфа потребовались мучительные усилия, чтобы сосредоточиться.
Пощипывание в мозгу исчезло. Будь его тело способно на это, плечи Громфа поникли бы.
Внезапно мир закружился в безумном вращении. Кварцевая жила исчезла, и Громф понял, что его голова и ноги поменялись местами, хотя в его положении верх и низ были понятиями довольно бессмысленными. Оказалось, что он смотрит прямо в глаза огромной бурой крысы, размером в два раза больше сферы, морда которой была искажена кривизной стекла. Розовые лапы покоились на макушке сферы, усы шевелились — крыса обнюхивала холодное стекло.
Спустя некоторое лениво текущее время Громф понял, что ощущения обманули его. Крыса не была гигантской, это сфера была крохотной. Заклятие уменьшило его, сделав мельче грызуна. Наконец, все еще вяло соображая, он заметил загнутый кончик голого крысиного хвоста.
Мир снова бешено завертелся. Громф видел каменные стены, проносящиеся мимо, прыгающие, как сумасшедшие, вверх и вниз, когда сфера, подталкиваемая носом и лапками Киорли, покатилась по неровному полу туннеля.
Нет, не туннеля, а крохотной трещины в камне. Не шире крысиного лаза.
Стены продолжали вращаться. На миг перед магом распахнулась зияющая тьма, когда Киорли катила сферу через огромную пещеру. Вдалеке Громф разглядел вспышки бледно-лилового света: видимый спектр фаэрцресс. Потом пятно магического свечения осталось позади, и его поглотил мрак.
Сфера без остановки катилась все дальше, а Громф неподвижно висел посреди нее, погруженный в абсолютную тишину.
Вскоре сфера, подпрыгнув, остановилась у стены.
Лапы Киорли ухватились за сферу, поворачивая ее. Громф оказался лицом к стене пещеры, где наверху — на расстоянии нескольких шагов — проходила широкая трещина.
Крыса стремительно взбежала по стене, потом спустилась вниз. Мир Громфа бешено закружился, когда крысиные лапы бесполезно заскребли по поверхности сферы, вращая ее. Спустя мгновение Киорли снова вскарабкалась по стене, заскочила на миг в туннель и вновь вернулась.
Громф понял, что переоценивал свою любимицу. Киорли была всего лишь крысой, и разум у нее был крысиный, не более того.
Киорли уставилась на него, шевеля усами. Потом, дернув головой, что для крысы было равнозначно кивку, она снова принялась вращать сферу. Громф прокатился обратно по уже пройденному ими туннелю, через пещеру с мерцающим фаэрцресс, и вниз по другому туннелю.
Когда сфера вновь перестала вращаться, оказалось, что он видит реку. Всего в дюжину шагов шириной, но стремительную. Громф воспрял духом, поскольку узнал ее. Однажды, годы назад, он проходил по этому туннелю. Водный путь был одним из подземных притоков реки Сарбрин. В конечном итоге он впадал в Донигартен, озеро, снабжавшее Мензоберранзан водой.
Но протекал он по безвоздушному туннелю. Если Киорли попытается сопровождать сферу, она утонет. Она могла бы спихнуть сферу в реку и предоставить воде отнести Громфа в город, но к тому времени, как сама крыса доберется до Мензоберранзана, сферу может вновь унести из озера вниз течением реки. Громф окажется в еще худшем положении, чем прежде.
Он обдумывал проблему, хотя и медленно. Его мысли все еще представляли собой застойное болото. После нескольких долгих минут, за время которых Киорли успела исчезнуть и вновь появиться с полдюжины раз, ему в голову пришла идея.
Фаэрцресс. Магические энергии, излучаемые фаэрцресс, были непостоянны, непредсказуемы по своему воздействию. Они могли сотворить с Громфом странные вещи, даже убить его. Но, если повезет, в их силах было обратить вспять действие заклинания, сковавшего его.
Мир вновь завертелся вокруг него, когда Киорли взялась исполнять его приказ. Свечение появилось снова, и сфера остановилась.
Бледно-лиловое сияние сделалось сильнее, ярче.
Свечение все усиливалось, пока не заполнило все поле зрения Громфа.
Киорли заколебалась, подергивая носом.
Киорли толкнула сферу в последний раз и в ужасе отскочила прочь.
По мере того, как сфера катилась и подпрыгивала по неровному полу пещеры, свечение становилось все ближе. Когда она, наконец, остановилась, свет заливал ее со всех сторон. Все еще неподвижный, Громф купался в потоке магического излучения. Фаэрцресс либо прикончит его, либо…
Мышцы его словно взорвались, когда ощущения и возможность двигаться вернулись к нему. Смеясь от наслаждения, Громф поднялся на ноги. Сфера закачалась под ним, заставив балансировать. Он полез в карман пивафви и извлек маленький кусочек слюды. Бросив его себе под ноги, Архимаг произнес слово, которое должно было привести в действие разрушающее оболочки заклинание. Ничего не произошло. Хоть он и мог снова двигаться и говорить, но пока он заперт в сфере, творить заклинания невозможно. Придется положиться на грубую силу, чтобы попасть туда, куда ему требовалось.
Он всем телом навалился на гладкую поверхность — и неловко закувыркался, когда сфера покатилась в нужном направлении.
Это потребовало некоторых усилий, но Громф, наконец, приспособился координировать движения рук и ног, семеня вперед, будто крыса, и сохраняя равновесие в катящейся по полу сфере. Не раз выбоина или трещина в полу заставляли сферу вращаться в другую сторону, но мало-помалу, заработав по пути несколько болезненных синяков, Архимаг пробрался обратно по туннелю, ведущему к реке.
Киорли, преодолевшая страх, теперь, когда ее хозяин больше не был внутри сияющего потока фаэрцресс, резво семенила следом, время от времени подправляя сферу носом или лапками. Когда они добрались до стремительного потока, крыса заволновалась, семеня взад и вперед по берегу.
