Майлз. Она нажала кнопку.
– Эмили, это опять Майлз. Как будто ты не догадалась. Мне необходимо поговорить с тобой. Сними трубку, Эмили. – Последовала пауза. – Ну ладно, будь по-твоему, только не надейся, что сможешь прятаться вечно.
А почему бы и нет? – в бешенстве подумала она. Их расставание было таким мерзким, что она содрогнулась при одном только воспоминании. Той ночью ссора едва не переросла в рукоприкладство, прежде чем Майлз пулей вылетел из квартиры. В результате ей пришлось уйти с работы и поменять местожительство. И вот теперь его сообщения стали регулярно поступать на ее новый, не значащийся в телефонной книге номер.
Эмили стерла последнее сообщение Майлза, заказала по телефону такси на половину шестого, потом сменила свитер на футболку и спустилась вниз, чтобы приступить наконец к уборке комнат Нэта.
Она трудилась несколько часов, потом поднялась к Марку и навела порядок у него. Она валилась с ног и испытывала непреодолимое желание лечь в постель, но вместо этого жадно выпила чашку горячего черного кофе, сложила вещи в сумку и ненадолго встала под теплый душ. Потом собрала волосы в пышный пучок на макушке, позевывая, надела бронзового цвета вельветовые джинсы и черный свитер и сунула ноги в черные замшевые сапоги до колен. Наряд довершили модный черный бархатный жакет, купленный по случаю на церковной благотворительной распродаже, и длинный черный мохеровый шарф, который она обмотала вокруг шеи. Она отнесла сумку в холл, где и дождалась такси.
До предела уставшая, Эмили ненадолго задремала в такси и испуганно проснулась, моргая как сова, когда машина затормозила возле дома Лукаса. Она расплатилась с водителем, забрала сумку, поднялась на лифте и вошла в квартиру. Осторожно заглянув в спальню Лукаса, она обнаружила, что он сидит, облачившись в халат, в кресле и смотрит по телевизору новости. Увидев ее, он встал и улыбнулся с такой неподдельной радостью, что у Эмили сжалось сердце.
– Вот я и вернулась, – сообщила она после паузы.
– Вернулась, – повторил он хрипло. – Я скучал по тебе.
– Ты поспал? – спросила она, едва дыша.
– Да. А ты?
– Нет, только успела принять душ. У меня накопились дела.
– Работала на компьютере?
– Нет, немножко убралась. – Эмили взглянула на часы и сняла жакет. – Сейчас отнесу жакет, а потом приготовлю тебе напиток, чтобы ты мог принять таблетку.
– Я только что собирался сделать это, – тоном послушного мальчика сообщил Лукас.
– Тогда ложись в постель.
Эмили повесила жакет на крючок на двери гостевой комнаты и пошла на кухню, чтобы подогреть воду для горячего напитка с лимонным соком, медом и жженым сахаром.
Лукас попробовал и довольно улыбнулся.
– Бабушка обычно поила нас таким, когда мы с Алисой были детьми.
Эмили протянула ему антибиотики.
– Прими лекарство, и ты скоро почувствуешь себя нормально.
Он проглотил таблетку, запил ее, потом махнул рукой в сторону кресла.
– Сядь и поговори со мной. Без тебя мне было плохо. – Он взглянул на нее темно-вишневыми глазами. – Я знаю, почему ты вернулась. Тебе была непереносима мысль, что я сижу один и притом больной.
Эмили поморщилась.
– Слишком сентиментально, это не про меня.
– А если я добавлю, что ты чертовски сексапильна, тебе это больше понравится? – строго спросил он и рассмеялся, увидев ее возмущенное лицо.
Она вскочила, сердито глядя на Лукаса.
– Пойду приготовлю что-нибудь поесть. Я бы советовала тебе перебраться в гостиную. Будем ужинать, держа подносы на коленях.
Лукас прищурился.
– Эмили.
– Да?
– Могу я сказать, что на тебя очень приятно смотреть сегодня?
– Конечно, – разрешила она, стараясь не обращать внимания на внезапно заколотившееся сердце. – Кстати, я забыла спросить, ты любишь семгу? Холодную, отварную?
– Представь, люблю. А ради вас, Эмили Уорнер, я бы вообще съел все что угодно!
Эмили поставила варить маленькие картофелины и зеленые бобы, потом положила ложку хрена в густые сливки, чтобы сделать соус к филе отварной семги. Она намазала маслом несколько кусочков хлеба, добавила в соус немного красного перца, потом проверила, готовы ли овощи.
Вернувшись в холл, она постучала в дверь комнаты Лукаса.
– Ужин будет готов через пять минут, – крикнула Эмили.
Он немедленно вышел – свежевыбритый, в теплом свитере и защитного цвета брюках.
– Я оделся к ужину, – сказал он, сдерживая кашель. – Не могу же я оставаться в пижаме, когда моя компаньонка выглядит столь восхитительно. – Лукас положил ладонь ей на руку. – Мне хорошо с тобой, Эмили, так что на пару часов не могла бы ты хотя бы сделать вид, что и тебе приятно мое общество?
Она посмотрела на него.
– Ты прекрасно знаешь, что мне совсем не надо делать вид.
– Ты вернулась поэтому?
Эмили слегка улыбнулась.
– Думаю, это одна из причин.
Лукас был прав. Она действительно вернулась потому, что ей была непереносима мысль, что он, больной, остался один… Но это – благородные побуждения, другая причина более существенна: ей просто хотелось провести этот вечер с Лукасом. И не надо притворяться, что ей не понравился их бесхитростный ужин, – было забавно устроиться рядышком на диване с подносами на коленях.
– Сегодня утром, – сказал Лукас, отложив наконец в сторону нож и вилку, – я не поверил бы, что буду в состоянии даже положить в рот все это, не говоря уж о том, чтобы с такой жадностью проглотить.
– Это комплимент повару, – прокомментировала Эмили, неспешно доедая свою порцию. – Любому под силу приготовить такое.
Лукас бросил на нее скептический взгляд.
– Только не на моей кухне. Никто и никогда еще не готовил здесь для меня ужин.
– Правда?
– Правда. Все мои знакомые дамы предпочитают ужинать где-нибудь еще. В том числе и моя сестра.
Эмили с трудом подавила неразумную вспышку ревности и понесла грязные тарелки в посудомоечную машину. Когда она вернулась с кофе, Лукас вскочил, чтобы забрать у нее поднос.
– Спокойно, – предупредила она, когда он покачнулся так, что зазвенели чашки, – не вставай слишком резко, ты еще недостаточно окреп.
Лукас поморщился, ставя поднос на низкий комод у дивана. Он сел и похлопал по сиденью рядом с собой.
– Мне, видимо, не положен коньяк к кофе?
– Это плохо сочетается с антибиотиками, – твердо сказала Эмили и протянула ему чашку. – И кофе тебе сегодня больше пить не стоит, иначе не уснешь.
Лукас откинулся назад, не отводя от нее взгляда.
– Я, наверное, и так не усну, зная, что ты в соседней комнате.
– Тогда мне лучше уйти домой.
– Если ты это сделаешь, то и сама не уснешь.
– Да что ты? Это почему же?
– Потому что будешь беспокоиться обо мне.
Он одарил ее такой торжествующей улыбкой, что Эмили, не сдержавшись, хмыкнула:
