Он глубоко вздохнул:
– Если бы ты это сделала, я бы согласился с огромным удовольствием. Что помешало тебе сделать это?
Изабель погладила живот:
– Я… я узнала насчет нее. Не могла же я предложить жить с тобой, выяснив, что беременна!
– Но почему?..
– Ты бы решил, что это единственная причина моего предложения. Кроме того, я боялась, что ты начнешь выяснять, кто отец моего ребенка. И я оказалась права, – добавила она с затаенной обидой.
– Я отказываюсь верить, что ты могла бы быть настолько жестокой, чтобы скрывать от меня нашего ребенка.
Сердце Изабель прореагировало на слово «нашего».
– Наверное, не смогла бы, – тихо сказал она.
Лукас поднес ее руку к своим губам и поцеловал ладонь:
– Наш ребенок был зачат в любви, правда же? Поэтому он…
– Она!
Он неуверенно засмеялся:
– Так что это правильно, чтобы наш ребенок рос, окруженный заботой и любовью своих родителей, которые являются мужем и женой.
– Ты используешь эмоциональный шантаж! – запротестовала она.
– Называй это как хочешь. Но ты должна согласиться, Изабель. Мы оба страдали оттого, что росли в неполных семьях. Если ты выйдешь за меня, больше не будешь от этого страдать. – Он улыбнулся той своей редкой улыбкой, от которой у нее замирало сердце. – Ты не сможешь бороться с судьбой, дорогая моя.
Лукас осторожно поставил ее на ноги. Глубоко вздохнув, Изабель оказалась в его объятиях. Их губы встретились, и этот поцелуй продолжался так долго, пока оба не смогли больше дышать. Лукас, сев на софу, потянул Изабель и усадил ее себе на колени.
– Скажи мне, что любишь меня, Изабель! – приказал он севшим голосом.
Она хмыкнула:
– Вот ты уже и командуешь мною, как обычно. Но это не имеет значения, потому что я люблю тебя, Лукас Андреадис.
– Тогда зачем же ты заставила меня пережить весь этот ад? Прочитав твое письмо, я едва не сошел с ума. Ты не оставила мне адреса и, как ты мне сказала, уничтожила свой телефон. И только Андрис спас меня от безумия, посоветовав, как напасть на твой след.
Ее ресницы вдруг намокли от слез.
– Я и сама была не очень далека от безумия. Гормоны. Мне действительно тогда казалось, что я поступаю правильно.
Лукас провел ладонью по ее волосам:
– Но теперь нам обоим ясно, как поступить правильно. Правда? Хотя ты никогда не хотела брака, я клянусь сделать наш брак счастливым для тебя!
– Но ты тоже никогда не был сторонником брака!
Он наклонил голову, чтобы поцеловать ее:
– А потом я встретил тебя и изменил свое мнение.
– Но ты предложил мне стать твоей любовницей…
– Возлюбленной, а не любовницей, – изрек он с нежной настойчивостью. – Я боялся, что ты никогда не согласишься на брак, Изабель. И старался удержать тебя таким способом, который, как я думал, устроит тебя больше всего.
В животе у нее неожиданно заурчало, и оба засмеялись.
– Не здоровается ли мой малыш со своим папой? – сказал Лукас таким тоном, от которого ком подступил к ее горлу.
Изабель слабо улыбнулась:
– Мне кажется, она просит меня сказать тебе «да» на этот раз!
Изабель обычно нравился короткий перелет на вертолете на Чирос, но сейчас она поблагодарила Бога, когда Лукас посадил машину возле виллы «Медуза».
– Все в порядке? – спросил он напряженно, помогая Изабель выйти из вертолета.
– Отлично, – солгала она, постаравшись улыбнуться подбежавшим к ним Элени и Спиро.
Они шумно обменялись приветствиями, но, когда у Изабель по дороге к дому перехватило дыхание, Элени встревожилась:
– Началось?
– Думаю, да, – произнесла Изабель сквозь стиснутые зубы.
– Что ты сказала? – спросил Лукас, догнав их.
– Твоя дочь решила, что этот день станет днем ее рождения.
Лукас чертыхнулся, помогая Изабель подняться в спальню.
– Мне не следовало соглашаться с тобой. Надо было остаться в Афинах.
– Я хотела, чтобы наш ребенок родился на Чиросе, как папа.
Через двенадцать часов, к тому моменту, как Изабель была совершенно измученной, а Лукас обезумевшим, на свет появился их малыш, громко заявив о себе. Доктор Рига пожал Лукасу руку, поздравляя, а медсестра Паппас передала туго спеленутый сверток Элени, которая гордо протянула его Изабель.
– Ты не спешила, – слабым голосом произнесла Изабель своей малышке. Она улыбнулась, когда Лукас, измученный, бледный, наклонился над кроватью, чтобы поцеловать ее. – Разве она не красавица, дорогой?
– Почти как ты, дорогая моя, – сказал он севшим голосом и улыбнулся, дотронувшись пальцем до щечки новорожденного. – Но наш ребенок – мальчик, Изабель. У нас сын, а не дочка!
Она тупо уставилась на него:
– Ты… уверен?
Лукас кивнул, засмеявшись:
– Он несомненно настоящий мужчина.
– Как его папа… – Она приложила маленький комочек к груди и улыбнулась, глядя на сморщенное маленькое личико. – Ну ладно, сыночек, в следующий раз постараемся подарить тебе сестренку.
– Нет! – Лукас покачал головой. – Никаких следующих раз. Никогда! – Он поднес ее руку к своим губам и страстно поцеловал. – Я не переживу это снова.
– А тебе и не нужно будет переживать. Этим занимаюсь я.
– Я не шучу! – строго сказал Лукас и наклонился, чтобы поцеловать Изабель. – Я должен уйти. Медсестра Паппас говорит, что должна сделать что-то для вас обоих. А тебе ничего не нужно?
– Большую чашку чаю и мой телефон, пожалуйста, – попросила Изабель.
– Чай можешь получить, но Джоанне и Алисии я позвоню сам, как и Андрису, который расскажет всем в Афинах. – Он гордо улыбнулся. – Разве это не привилегия отца?
Она взглянула на него сонными голубыми глазами:
– Ты гордишься своим сыном, Лукас Андреадис?
– Мне не хватает слов, чтобы выразить – насколько, хотя я так же гордился бы и дочкой, – успокоил он ее и погладил по волосам. – Но больше всего я горжусь своей женой. Ни разу не застонала.
Она слабо засмеялась:
– Дыхания не хватило на стоны. К тому же все женщины проходят через это, Лукас.
– Но я женат не на них, а на тебе, Изабель. – Он улыбнулся, когда малыш заерзал. – Как мы назовем нашего сына?
Она растерянно улыбнулась:
– Я настолько привыкла к имени Олимпия для девочки, что никогда не задумывалась над именем для мальчика.
