Она ретировалась, прежде чем он смог что-либо сказать, и заперлась в ванной, словно охваченная паникой девственница. Это было смешно. Нед — само спокойствие и понимание. И сегодня вечером он был так возбуждающе привлекателен, что Дороти едва притронулась к своему обеду. Даже запах его одеколона дразнил и притягивал ее.
Чувствуя, что немного вспотела во время кормления, Дороти стянула платье и трусики и шагнула под душ. Возможно, вода поможет ей расслабиться. Почувствовать себя чистой и свежей тоже казалось заманчивым, хотя она уже принимала душ перед приходом Неда.
Ее груди были уже не такими тугими, как перед кормлением, и болели. За них она была спокойна. К счастью, ее кожа не изуродована растяжками, хотя она еще не восстановила мышечный тонус — живот был не слишком упруг. Заметил ли это Нед? Это неважно, строго сказала она себе. В целом Дороти была в хорошей форме.
Беспокоилась она и за внутренние мышцы. Должно быть, они поразительно эластичные, если вытолкнули ребенка, но остались ли они такими же, как до родов? Что, если она… скажем, сдала? Вот если бы у Трейси были дети! Она бы ее просветила. Доктор сказал, что беспокоиться не о чем, но он — мужчина. Бывают случаи, когда женщине нужна мать, достаточно заботливая и откровенная, чтобы поговорить с дочерью на интимные темы.
Дороти вздохнула и закрутила краны. Она поклялась, что непременно будет рядом, когда Джоанна вырастет и родит ребенка. Ее дочь не будет испытывать недостатка в сочувственных советах и заботливой поддержке, которые может предоставить только любящая мать. У женщин много проблем. Правда, удовольствий тоже достаточно.
Насухо вытеревшись, Дороти сосредоточилась на предстоящем удовольствии. Она не собиралась провести остаток жизни в сексуальном вакууме. Нед — великолепный любовник. Лучшего невозможно даже представить. Он действительно заботился о том, чтобы ей было хорошо, и знал, как этого достичь.
Станет ли он для Джоанны хорошим отцом или нет, еще неизвестно, но ей не стоит прерывать любовную связь с Недом — до тех пор, пока его не начнут раздражать проблемы, связанные с их ребенком.
Сегодня ночью! Если она не перестанет стесняться своего тела, не преодолеет барьер, он будет становиться все выше и выше, и тогда его уже не перескочить. Может быть, предложить Неду потанцевать? Он так умеет заставить обо всем забыть, когда танцует с ней!
Дороти натянула платье от Кристиана Диора. Взглянув на трусики, решила их не надевать. Она сделает это! Все барьеры прочь! Дороти подошла к шкафчику с косметикой и, открыв зеркальную дверцу, достала крошечный пузырек духов, которые Трейси подарила ей наутро после рождения Джоанны, сказав, что это напоминание о том, что она, равно как мать, еще и женщина.
Дороти легко прикоснулась смоченным пальцем к пульсирующим точкам. Сексуальный аромат. Определенно сексуальный: Нед непременно оценит. Никаких отговорок сегодня ночью!
Она вернула флакончик на полку, закрыла дверцу, сделала глубокий вдох и вышла из ванной, исполненная непоколебимой решимости и окруженная облаком недвусмысленного аромата.
Из спальни доносился голос Неда. Она поспешила присоединиться к нему.
— Вот так-то, девочка Джонни, — входя, услышала Дороти. Голос был тихим и проникновенным.
— Что происходит? — с любопытством спросила она.
У Неда был странный способ общения с Джоанной. Он говорил с ней, словно та все понимала. Может, именно так он подсознательно пытается преодолеть свою нелюбовь к детям? Если он разговаривает с Джоанной как со взрослой, — значит, она не из этих…
Он выпрямился и повернул к ней лицо, озаренное удовлетворенной улыбкой.
— О, я просто рассказывал ей о моей собаке.
Дороти вдруг осенило. Нед и со своей собакой разговаривает так, словно она все понимает. Сейчас ей это показалось даже трогательным, хотя почти не уменьшило неприязни к огромной бесцеремонной псине.
— Как славно, — заметила Дороти.
А может быть, она окончательно, спятила в своем стремлении повернуть все к лучшему?
— Она засыпает, — успокоил ее Нед и отошел от Джоанны. — У тебя все в порядке?
Он пристально смотрел на нее в поисках малейшего признака нежелания, боясь, что в последнюю минуту исчезла та сексуальность, которой, казалось, был пропитан весь вечер.
— Да.
Безоговорочное согласие, пульсировавшее в ней, передалось Неду и подтолкнуло его к Дороти. Это заставило ее без раздумий отбросить все страхи и сомнения, столь омрачавшие желание познать все стадии близости с этим человеком.
Настороженное выражение исчезло из глаз Неда. Несколько шагов — и она в его объятиях. Никаких колебаний — только настоятельная потребность насытиться наконец друг другом. Пару секунд он просто держал Дороти, крепко прижав, словно впечатывая в себя изгибы ее тела.
— Какое счастье — ощущать тебя!
Его щека скользнула по ее волосам: он склонился к ней, заставив возликовать душу, а сердце забиться от предвкушения. Нед глубоко вдохнул, словно воздух казался ему слаще, чем прежде.
— Так хорошо пахнешь, — прерывисто выдохнул он.
— Ты тоже, — прошептала Дороти.
— Я умираю от желания попробовать всю тебя!
— Да!
В ней забурлили восторг и безрассудство. Руки обхватили его шею, наслаждаясь упругостью мускулов. Дороти откинула голову назад, глаза ее потемнели и затуманились, а губы открылись ему навстречу. Она жаждала, чтобы ее смел неистовый ураган страсти, чтобы чувственность затмила рассудок.
Это ощущение было таким сильным, таким захватывающим, таким возбуждающим, что все находившееся в комнате куда-то исчезло, остались только Нед и она, мужчина и женщина, слившиеся в едином порыве чувств.
Она нетерпеливо ответила на его поцелуй, полный неутолимого голода. Их языки танцевали с неистовой эротической силой, проникая все глубже, стремясь к окончательному слиянию, лихорадочно предвосхищая танец их жаждущих тел. Дороти придвинула к нему бедра, и его руки агрессивно и властно вжались в его ягодицы, чтобы еще точнее вписаться в изгибы ее тела.
Возбуждение неудержимо росло.
Нед оторвался от ее губ и застонал.
— Слишком быстро!
— Не для меня, — выдохнула Дороти, желая утонуть в половодье страсти.
Нед подвел ее к кровати и рывком расстегнул платье. Словно в горячке, он стянул шелк с ее плеч, и его руки тут же с нежностью утопили в себе ее груди, взвешивая их, словно вновь обретенное сокровище.
— Волшебство женщины, — задыхаясь, проговорил Нед и склонился, чтобы обвести языком вокруг увеличившихся сосков, пронзив Дороти тонкими иглами удовольствия и полностью парализовав ее на несколько головокружительных секунд — до тех пор, пока желание не побудило ее шевельнуться.
Она высвободила его рубашку из-под брюк. Этого оказалось достаточно, чтобы Нед, на мгновение выйдя из чувственного забытья, сбросил свою одежду.
Их глаза сияли восторженным восхищением, руки наслаждались, прикасаясь к разгоряченной коже, а пальцы нежились в теплой, источавшей чувственность плоти.
— Я никогда не забывала твои объятия, — прошептала Дороти, — но сейчас они наконец обрели реальность.
— Позволь мне сделать их окончательно реальными, дорогая моя!
Он прижал ее обнаженное тело к своему и потянул на кровать, осыпая поцелуями — ласкающими, дразнящими и сводящими с ума. Дороти сладострастно изгибалась под еле сдерживаемым жаром его губ и языка, раскованно позволяя ему делать все, что он хочет. Ее груди напряглись, по животу прошла спазматическая дрожь возбуждения, бедра затрепетали. А затем сладкий экстаз гораздо большей, чем все жаркие поцелуи, близости заставил ее забыть обо всем, кроме непреодолимого желания наполниться этим
