убийства.
— Я только начала выяснять. Я пошла к Кинг-Райдеру только потому, что Нейл Ситуэлл направил к нему Терри Коула. И когда неожиданно обнаружила у его двери одну из картин Силлы Томпсон, то просто обалдела. Да и кто бы не обалдел на моем месте? Всего пару минут назад Кинг-Райдер вовсю заливал мне, что Терри Коул пришел к нему поговорить насчет гранта. Я вышла из его квартиры, пытаясь переварить новые сведения, и тут вдруг выброшенная картина подсказывает мне, что Кинг-Райдер связан с этим убийством, о чем он предпочел молчать.
— Связан с убийством? — Линли подчеркнул эти слова скептической интонацией. — Хейверс, если вы что-то и обнаружили на данный момент, так это то, что Кинг-Райдер, возможно, связан с кем-то, кто связан с тем, кого убили за компанию с женщиной, с которой он вовсе не был связан.
— Но…
— Нет. Никаких «но», Хейверс. И никаких «однако» и «если», если уж на то пошло. В этом расследовании вы спорите со мной на каждом шагу, и это пора прекратить. Я поручил вам задание, которое вы большей частью игнорировали, поскольку оно вам не понравилось. Вы пошли своим собственным путем в ущерб общему делу…
— Вы несправедливы! — возразила она. — Я сделала отчет. И положила его к вам на стол.
— Да. А я прочел его. — Линли вытащил ее писанину. Он выразительно помахивал ею, подчеркивая свои дальнейшие слова. — Барбара, вы что, думаете, я идиот? Вы полагаете, что я не способен понять то, что написано между строк в этом якобы профессионально сделанном отчете?
Она опустила глаза. В руках у нее все еще оставалось несколько фотографий разгромленной квартиры Вай Невин, и она впилась в них взглядом. Кончики ее пальцев побелели от напряжения, с которым она стиснула фотографии, а лицо стало еще краснее.
Слава богу, подумал Линли. Ему наконец удалось завладеть ее вниманием. Он вернулся к излюбленной теме.
— Данное вам задание положено выполнять. Без вопросов и возражений. А по завершении положено сдать объективный отчет, изложенный сдержанным профессиональным языком. А после этого положено дожидаться следующего задания, сохраняя способность открыто и непредвзято усваивать новую информацию. Но вам решительно не положено делать замаскированные комментарии по поводу разумности хода расследования, если вы почему-то с ним не согласны. Это, — он хлопнул ладонью по ее отчету, — прекрасная иллюстрация того, почему вы оказались в таком положении, в каком пребываете сейчас. Получая приказ, который вам не нравится или с которым вы не согласны, вы предпочитаете вести дело по собственному усмотрению. Вы несетесь своим собственным путем, не обращая внимания ни на порядок подчиненности, ни на общественную безопасность. Вы поступили так в Эссексе три месяца назад, и сейчас вы поступаете так же. Любой другой детектив-констебль на вашем месте стал бы строго придерживаться всех правил, надеясь вновь вернуть себе если не потерянное звание, то хотя бы доброе имя и репутацию, но вы упрямо наступаете на те же грабли, предпочитая делать только то, что устраивает вас в данный момент. Разве я не прав?
Барбара сидела молча, не поднимая головы. Но ее дыхание изменилось, стало более частым, словно она пыталась совладать с эмоциями. Она выглядела, по крайней мере в данный момент, подобающе смиренной. И Линли с удовлетворением отметил это.
— Хорошо, — сказал он. — Теперь слушайте меня внимательно. Мне нужен ордер, чтобы перевернуть дом Ривов вверх дном. Нужно взять команду из четырех полицейских для проведения этой крутой операции. Мне нужна из этого дома одна-единственная пара обуви с узором из шестиугольников на подошвах, а также все возможные доказательства по эскортной фирме, какие вам только удастся раскопать. Могу я поручить вам это дело и быть уверенным, что вы выполните его как положено?
Барбара продолжала молчать.
Он почувствовал, как в нем поднимается раздражение.
— Хейверс, вы слышите меня?
— Обыск.
— Да. Об этом я и говорил. Мне нужен ордер на обыск. А когда вы получите его, мне нужно, чтобы вы отправились в дом Рива вместе с нашей крутой командой.
Она подняла голову от фотографий.
— Чертовски дотошный обыск, — сказала она, и ее лицо вновь непостижимо изменилось, озарившись улыбкой. — Да. Да! Черт побери, инспектор. Ей-богу. Так оно и есть.
— Вы о чем?
— Да разве вы не заметили? — От возбуждения она слегка смяла одну из фотографий. — Сэр, неужели вы не понимаете? Вы хотите прищучить Мартина Рива, потому что его мотив установлен и настолько очевиден, что в сравнении с ним все остальные мотивы кажутся сущим пустяком. И, уверенный в его мотиве, вы приписываете ему все попадающиеся вам улики вне зависимости от того, с кем еще они могут быть связаны. Но если вы на минуту забудете о Риве, то увидите, что на этих снимках…
— Хейверс! — Линли не верил своим ушам. Эта женщина казалась несокрушимой, непотопляемой и совершенно неуправляемой. Впервые он задумался о том, как вообще умудрялся работать вместе с ней. — Я не собираюсь второй раз повторять ваше задание. Я намерен поручить вам это дело. И вы выполните его.
— Но мне лишь хотелось, чтобы вы увидели, что…
— Нет! Проклятье! Довольно. Отправляйтесь за ордером. Меня не волнует, что вам придется сделать, чтобы получить его. Но вы получите его. Соберите парней из нашего отдела. Отправляйтесь в тот дом. И разнесите его в пух и прах. Привезите мне обувь с шестиугольниками на подошвах и доказательства существования эскортной фирмы. А еще лучше привезите мне оружие, которым могли убить Терри Коула. Все ясно? Выполняйте.
Она пристально смотрела на инспектора. На миг ему показалось, что она готова бросить ему вызов. И в этот миг он понял, что должна была чувствовать детектив-инспектор Барлоу во время погони за преступником в Северном море, имея в своем распоряжении подчиненного офицера, готового подвергать сомнению и даже оспаривать любые ее решения. Хейверс крупно повезло, что в тот момент в катере у Барлоу не оказалось оружия. Если бы инспектор была вооружена, то погоня в Северном море могла бы иметь совершенно другой финал.
Хейверс поднялась со стула, аккуратно положила на стол фотографии из квартиры Вай Невин и сказала:
— Ордер, обыск. Команда из четырех полицейских. Я все обеспечу, инспектор.
Она являла собой воплощенную сдержанность. Предельную вежливость и глубокое почтение образцово-показательного подчиненного.
Линли предпочел не задумываться, что бы это могло значить.
У Мартина Рива зачесались руки. Он с такой силой вдавил ногти в ладони, что их обожгло болью. Триция поддержала его, когда ему понадобилось ее подтверждение, чтобы избавиться от того занудного копа, но оставались сильные сомнения в том, что она и дальше будет придерживаться своих слов. Если кто-то посулит ей дозу в момент ломки, то она скажет и сделает все, что угодно. Копам нужно лишь застать ее одну и увезти из дома, и тогда не пройдет и пары часов, как она станет мягче масла. А он не мог позволить себе следить за ней каждую паршивую минуту, каждый божий день всей их оставшейся жизни, чтобы предотвратить такую неприятность.
«Что вы хотите узнать? Дайте мне дозу».
«Подпишите вот здесь, миссис Рив, и вы получите ее».
И все будет кончено. Нет. Хуже. Все будет кончено
С одной стороны, он мог силой заставить солгать того, кто уже испытал на собственной шкуре, чем грозит отказ выполнить его требования. С другой стороны, он мог потребовать правды кое от кого другого, кто воспримет его призыв к обычной правдивости как проявление слабости. Пойдя первым путем, он покончит с собственной независимостью, на всю оставшуюся жизнь отдав козыри в чужие руки. Пойдя вторым путем, он будет выглядеть маменькиным сынком, трясущимся от страха перед карающей дланью
