— Его подозревали в смерти ребенка? — спросил Линли.
Хейверс раскрыла блокнот на чистой (если не считать пятен от какого-то соуса) странице и стала записывать услышанное.
— Сначала никого не подозревали, потому что выглядело все как несчастный случай. Вы понимаете, о чем я. Бестолковая мамаша оставляет ребенка в ванне и идет поболтать по телефону. Ребенок тянется к резиновой уточке, поскальзывается, ударяется головой о ванну, а дальше все, как в учебниках. Трагическая случайность, но такое бывает. — Лич снова отхлебнул кофе и взял со стола какой-то документ, которым стал активно размахивать. — Но затем мы получили результаты обследования тела ребенка, и оказалось, что там были кровоподтеки и переломы, объяснить которые никто не мог, поэтому под подозрение попали все. Довольно скоро, однако, все сошлось на няне. А она была тем еще фруктом. Лицо Пичфорда я, конечно, мог забыть, но что касается той немки… Черта с два я ее забуду. Холодная как треска, эта девица. Соизволила дать показания лишь один раз — один-единственный раз, подумать только! — о ребенке, который погиб, находясь под ее присмотром, а потом как отрезала — ни слова. Ни уголовной полиции, ни своему адвокату, ни судье. Никому. Использовала право молчать на полную катушку. И ни слезинки не пролила. Хотя чего еще ожидать от фрицев? Не понимаю, как вообще этим родителям пришло в голову нанять ее. Краем глаза Линли заметил, что Хейверс стукнула ручкой по блокноту. Он глянул в ее сторону — она яростно буравила Лича глазами. Хейверс была не из тех, кто мирится с предрассудками, будь то ксенофобия или женоненавистничество, и Линли видел, что с ее губ вот-вот сорвется замечание, которое не улучшит отношения между нею и старшим инспектором. Он поспешил вмешаться:
— Происхождение девушки работало против нее.
— Против нее работала ее мерзкая фрицевская сущность!
— «Мы будем сражаться на пляжах», — буркнула себе под нос Хейверс, передразнивая Черчилля.
Линли бросил на нее предостерегающий взгляд. Она в ответ стрельнула в него глазами.
То ли Лич не расслышал слов Хейверс, то ли предпочел проигнорировать их, но в любом случае Линли был ему благодарен. Сейчас не время спорить о политических убеждениях, разлад в их рядах делу не поможет.
Старший инспектор откинулся на спинку кресла.
— Значит, вы сумели откопать только ежедневник и телефонные сообщения?
— Пока да, — ответил Линли. — Также в доме находилась открытка от женщины по имени Линн, но, похоже, к делу это не относится. У этой Линн умер ребенок, и миссис Дэвис ходила на похороны.
— И больше никакой корреспонденции? — спросил Лич. — А счета, письма и тому подобное?
Линли покачал головой:
— Ничего. Никакой другой корреспонденции. — При этом он старался не смотреть в сторону Хейверс. — Хотя на чердаке она хранила целую коллекцию, посвященную сыну. Газеты, журналы, концертные программки. Майор Уайли говорит, что Гидеон и миссис Дэвис не общались, но, судя по этой коллекции, я бы сказал, что не она была инициатором разрыва.
— Значит, сын? — спросил Лич.
— Или отец.
— То есть мы снова возвращаемся к спору на автостоянке.
— Вполне возможно. Да.
Лич допил кофе и смял пластиковый стаканчик.
— Все-таки странно, вы не находите? Почти никакой информации — и где? В собственном жилище этой Дэвис!
— Жила она очень скромно, сэр.
Лич смотрел на Линли. Линли смотрел на Лича. Хейверс яростно строчила что-то в блокноте. Никто ни в чем не признавался. Линли ждал, чтобы старший инспектор дал ему необходимую информацию. Лич не сделал этого. Он только сказал:
— Тогда поезжайте к Дэвису. Найти его, наверное, не трудно.
Таким образом, планы были составлены, задания розданы, и Линли с Хейверс вскоре вновь очутились на улице, направляясь каждый к своей машине. Хейверс зажгла сигарету и спросила:
— Что вы собираетесь делать с письмами, инспектор?
Линли не стал притворяться, будто ему нужны пояснения.
— Отдам их Уэбберли, — ответил он. — Потом.
— Отдадите их… — Хейверс затянулась и раздраженно выдохнула струю дыма. — Если кто-нибудь узнает, что вы забрали их с места осмотра и не доложили о них… То есть что мы забрали их с места осмотра и не доложили о них… Черт побери, вы понимаете, к чему это может привести, инспектор? А тут еще и компьютер. Почему вы не сказали Личу про компьютер?
— Я скажу, Хейверс, — ровным голосом произнес Линли. — Как только узнаю, что в нем.
— Святые угодники! — вскричала Хейверс. — Ведь это же сокрытие…
— Послушайте, Барбара. Информация о том, что мы забрали письма и компьютер, может дойти до Лича только одним способом, и мы оба знаем, что это за способ.
Он пристально смотрел на Хейверс в ожидании, пока его слова дойдут до нее. Она переменилась в лице.
— Эй, полегче, инспектор! Я не стукач.
Линли понял, что Хейверс задета не на шутку, и примирительно улыбнулся ей.
— Поэтому я и работаю с вами, Барбара. — Он отключил сигнализацию «бентли» и открыл дверцу, но все же снова заговорил с Хейверс поверх крыши автомобиля: — Если меня привлекли к этому делу для того, чтобы защитить Уэбберли, то я предпочел бы, чтобы мне сообщили об этом открытым текстом. А вы?
— Я бы предпочла не давать повода для нареканий, — ответила Хейверс. — Одного из нас пару месяцев назад понизили в звании, инспектор, и, если память мне не изменяет, это были не вы.
Линли смотрел на ее побелевшее лицо и не узнавал в стоящей напротив женщине своего воинственного напарника, с которым проработал не один год. В последние пять месяцев ей пришлось нелегко и в профессиональном, и в эмоциональном плане, и Линли осознал, что обязан уберечь ее от возможных новых проблем.
— Хейверс, может, вам лучше отказаться от участия в этом деле? Один телефонный звонок, и…
— Я не хочу отказываться.
— Но может появиться риск… Уже появился риск… Я отлично понимаю, как вы должны…
— Не говорите ерунды. Я не собираюсь отказываться, инспектор. Просто я хотела, чтобы мы проявляли осторожность.
— Я проявляю максимум осторожности, — заверил ее Линли. — Те письма от Уэбберли не имеют отношения к делу.
— Остается только надеяться, что это действительно так, — сказала Хейверс. Она отошла от «бентли» к своей машине, стоявшей рядом. — Тогда займемся делом. Что у нас по плану?
Линли обдумал ее вопрос, прикидывая, как наилучшим образом приступить к следующей фазе расследования.
— Вы производите впечатление человека, нуждающегося в духовном руководстве, — сказал он, когда определился с планами. — Поэтому поезжайте в монастырь Непорочного зачатия.
— А вы?
— Я последую рекомендации старшего инспектора. Встречусь с Ричардом Дэвисом. Если он виделся или разговаривал со своей бывшей женой относительно недавно, то может знать, в чем она хотела признаться Уайли.
— Или он сам и есть то, в чем она хотела признаться, — заметила Хейверс.
— Вполне возможно, — согласился Линли.
Отмечая галочками выполненные пункты своей «Жизненной программы», которую составила еще будучи пятнадцатилетним подростком, Джил Фостер ни разу не сталкивалась с серьезными препятствиями. Прочитать всего Шекспира (сделано к двадцати годам), проехать автостопом через всю Ирландию (сделано к двадцати одному году), получить кембриджский диплом первой степени по двум специальностям (к
