— Когда они приходят ко мне домой, — сказал он, — я учу их показывать фокусы. Учу ассистировать мне. На это обычно уходит несколько недель. Когда они готовы, мы выступаем перед аудиторией из одного- единственного человека — моего клиента. Кого-то из членов МИМа. Прошу вас особо отметить, что ни один мальчик ни разу не отказался остаться с мужчиной после того, как мы заканчивали свое выступление. Более того, они хотели этого. Они были готовы — благодаря мне, как я уже говорил.
— Дейви Бентон… — начала Хейверс, и по дрожи в ее голосе Линли догадался, что ее нужно остановить.
— Где проходили ваши выступления, мистер Миншолл? — спросил он. — В церкви Сент-Люси?
Миншолл потряс головой.
— Это были частные встречи, я же говорил.
— Значит, в «Кентербери»? Там, где вы в последний раз видели Дейви? Где находится эта гостиница?
— На Лексем-гарденс. Недалеко от Сент-Люси, в районе Кромвель-роуд. Ее владелец — тоже один из наших членов. Разумеется, гостиница работает не только для моих встреч с клиентами и не для встреч мужчин с мальчиками. Это легальный бизнес.
— Ага, как же, — пробормотала под нос Хейверс.
— Расскажите нам подробно, что произошло во время того представления, — попросил Линли. — Это случилось в номере?
— Да, в обычном гостиничном номере. Я всегда прошу клиента заранее заказать номер в «Кентербери». Он встречает нас в вестибюле, и мы поднимаемся к нему в комнату. Показываем подготовленные фокусы — я и ассистирующий мне мальчик, — и я получаю плату.
— За мальчика?
Миншолл, разумеется, не собирался сознаваться в сутенерстве.
— За представление, показанное мной и мальчиком, — произнес он с негодованием.
— Что происходит потом?
— Потом я оставляю мальчика. Клиент сам отвозит его домой… позже.
— И все те мальчики, фотографии которых нашлись в вашей квартире… — начала Хейверс, глядя на Миншолла.
— Да, это мои бывшие ассистенты, — подтвердил Миншолл.
— То есть вы подтверждаете, что все они были переданы с рук на руки каким-то мужчинам, чтобы те поимели их в гостиничном номере?
— Ни один мальчик не возражал. Никто не оставался в гостинице против воли. Ни один из них не обращался ко мне после всего с жалобой, что с ним плохо обошлись.
— Обошлись, — повторила Хейверс — Обошлись?
Линли снова пришлось пресечь назревающий конфликт.
— Мистер Миншолл, Дейви Бентон был убит мужчиной, с которым вы оставили его в гостинице. Понимаете ли вы это?
Тот покачал головой:
— Я знаю только, что Дейви убили, суперинтендант. У меня нет оснований считать, будто это сделал мой клиент, по крайней мере до тех пор, пока я не услышу это от него самого. Я убежден, что Дейви Бентона доставили домой в целости и сохранности, но в тот же вечер он вышел на улицу уже по другому делу.
— Что значит «пока не услышу это от него самого», а? — спросила Хейверс — Вы ждете, когда серийный убийца наберет ваш номер и скажет: «Спасибо, приятель, давай-ка устроим еще одно шоу, и я прикончу еще одного мальчишку»?
— Вы считаете, что Дейви Бентона убил мой клиент, а я с этим не согласен. И — да, я ожидаю от него повторного заказа — сказал Миншолл. — Обычно так и бывает. А затем третий и четвертый, если только мальчик и мужчина не приходят к взаимному соглашению за моей спиной.
— Что за соглашение? — спросил Линли.
Отвечать на этот вопрос Миншолл не торопился. Он глянул на Джеймса Барти, по-видимому силясь припомнить, какие факты адвокат рекомендовал открыть, а от каких признаний воздержаться.
— МИМ превыше всего ставит любовь, — осторожно сказал он. — Любовь между мужчинами и мальчиками. Большинство детей к этому и стремятся — к любви. Да к этому стремится большинство людей. Так что совращение здесь вовсе ни при чем.
— Только сутенерство, — сказала Хейверс, очевидно больше не в силах сдерживаться.
— Ни один мальчик, — упрямо продолжал Миншолл, — не почувствовал, будто его использовали или даже изнасиловали в ходе встреч, которые я организую через МИМ. Мы хотим их любить. И действительно любим.
— А что вы говорите себе, когда они вдруг оказываются мертвы? — спросила Хейверс — Что вы залюбили их до смерти?
Миншолл адресовал свой ответ Линли, как будто молчание суперинтенданта означало, что он тайно одобряет деятельность фокусника.
— У вас нет доказательств, что клиент… — Он вдруг решил сменить тактику: — Никто не хотел смерти Дейви Бентона. Он был готов к…
— Дейви Бентон сопротивлялся, — перебил его Линли. — Вопреки вашим представлениям о характере мальчика, мистер Миншолл, он не имел склонности к гомосексуальности, он не был готов, не хотел и не стремился. Поэтому я сомневаюсь, что он остался после представления наедине с убийцей по собственной воле.
— Он был жив, когда я оставил их одних в тот вечер, — глухо произнес Миншолл. — Я клянусь. Я в жизни не обидел ни одного ребенка. И ни один клиент не тронул и волоса на голове мальчика.
Линли предостаточно наслушался о клиентах Барри Миншолла, о МИМе и о великом проекте любви, в который так верил, по-видимому, фокусник.
— Как он выглядит? — спросил Линли. — Как вы поддерживали связь друг с другом?
— Он не…
— Мистер Миншолл, в данный момент меня не волнует, убийца он или нет. Я хочу найти и допросить его. Так как вы связывались друг с другом?
— Он мне звонил.
— По городскому телефону? По мобильному?
— По мобильному. Он позвонил мне, когда был готов. Его номера я не знаю, он его никогда не давал.
— Тогда как он узнал, что вы подготовили все для представления?
— Я знаю, сколько понадобится времени. И сказал, когда ему можно снова позвонить мне. Так мы и поддерживали связь. Закончив с подготовкой, я просто стал ждать его звонка, а когда дождался, сказал, где и когда встретимся. Он приехал в гостиницу первым, заплатил за номер наличными, и потом подъехали мы с Дейви. Все остальное было так, как я уже рассказывал. Мы выступили, и я оставил Дейви с клиентом.
— И Дейви не задавал никаких вопросов? Спокойно остался в номере с незнакомцем?
«Такое поведение не соответствует тому, что рассказывал о Дейви Бентоне его отец, — подумал Линли. — В том, как описывает историю Миншолл, какой-то детали определенно не хватает».
— Вы заставили мальчика принять наркотики? — спросил он.
— Я никогда не даю мальчикам наркотики, — сказал Миншолл.
Линли уже привык к манере фокусника отвечать на прямые вопросы уклончиво, поэтому спокойно продолжал:
— А ваши клиенты?
— Я не даю мальчикам…
— Хватит, Барри, — прервала Барбара. — Вы отлично понимаете, о чем спрашивает суперинтендант.
Миншолл глянул на то, что осталось от пластикового стакана, который он так старательно и долго терзал.
— В номере мы обычно предлагали напитки. Мальчики могли либо принять предложение, либо отказаться.
