автомобиля — с ноющей грудью и задыхаясь от нехватки кислорода в легких. Когда отдышалась — оглянулась на «бентли». И сообразила: то, что она принимала за дым, на самом деле было какой-то пылью. Из подушки безопасности? Кто знает. Самое главное сейчас убедиться, что ничто не горит, ни «бентли», ни фургон, хотя, увидела она, оба автомобиля уже никогда не будут такими, какими были секунду назад.
Она целилась в водительскую дверцу. И попала прямо в середину. Тридцати восьми миль в час вполне хватило, чтобы разрушить капот «бентли» и отбросить кувыркающийся фургон в кусты. Теперь из зарослей торчала только задняя дверь фургона, посреди которой зияло чернотой окошко.
У него было оружие, зато у нее была внезапность. Она двинулась вперед — узнать, что эта внезапность принесла.
Боковая раздвижная дверь располагалась со стороны пассажира. Она была открыта. Барбара проорала в темноту:
— Полиция, Килфойл! Тебе конец! Выходи!
В ответ ничего. Должно быть, он без сознания.
Она осторожно двинулась вперед, осматриваясь по сторонам. Было темно, как в угольной яме, но ее глаза постепенно привыкали к темноте. Кусты росли густо, так что каждый шаг давался с трудом, но Барбара добралась до открытой дверцы.
Внутри она разглядела две фигуры и валяющуюся на полу свечу. Подняв ее, она смогла в неверном свете пламени найти Линли. Привязанный за руки и за ноги, притороченный, как кусок мяса, он неподвижно висел на стене фургона. На полу лежала привязанная к доске Ульрика Эллис. Она обмочилась. В воздухе резко пахло мочой.
Барбара перешагнула через нее и добралась до Линли. Он в сознании, увидела она и послала небесам невнятную, но горячую молитву благодарности. Она сорвала с его рта скотч, восклицая:
— Он ранил вас? Где больно? Где он, сэр?
— Линли выговорил:
— Посмотрите девушку, девушку.
И Барбара оставила его на минуту, чтобы осмотреть Ульрику. На полу рядом с самодельным распятием лежала тяжелая сковорода. Барбара сначала решила, что подонок ударил Ульрику сковородой и прикончил ее. Но когда она склонилась, чтобы проверить пульс, то поняла по его ровному и быстрому биению, что с Ульрикой все в порядке. Барбара сорвала скотч и с ее лица, отвязала левую руку.
— Сэр, где он? — спросила она, занимаясь Ульрикой. — Где он? Где…
Фургон покачнулся.
— Барбара, сзади! — крикнул Линли.
Да, это вернулся он. Снова влез в фургон и двигается к ней, и в руке у него, проклятье, что-то есть. Что-то похожее на фонарик, но она понимала, что это не фонарик, потому что он не горит, и Килфойл уже надвигается…
Барбара схватила единственную вещь, которая оказалась у нее под рукой. Когда он бросился вперед, она вскочила на ноги. Он промахнулся, упав лицом вперед.
Она была более удачлива.
Она размахнулась сковородой и огрела его по затылку.
Он дернулся и обмяк поверх Ульрики, но это не имело значения. Барбара огрела его второй раз — для пущей надежности.
Глава 34
Нката домчался до полицейского участка на Лоуэр-Клэптон-роуд, что недалеко от Хакни- марш, в рекордно короткое время. Это была часть города, где он раньше никогда не бывал. Участок разместился в старинном викторианском здании из красного кирпича, которое выглядело так, будто из него в любой момент мог выйти кто-нибудь вроде Бобби Пила.[8] В этот ранний час оно было освещено в ночном режиме, и уличные фонари слепили светом потенциальных террористов, о которых в начале девятнадцатого века и слыхом не слыхивали.
Его ночной сон был нарушен трезвоном мобильного телефона. Звонила Барб Хейверс. Она сказала коротко:
— Это Килфойл, Уинни. Мы взяли мерзавца. Если тебе интересно, мы на Лоуэр-Клэптон-роуд. Ну так как?
— Что? — не понимал спросонок Нката. — Что? Я думал, ты поехала к суперинтенданту, сказать…
— Килфойл был там. Он похитил его со стоянки. Я поехала следом… черт возьми, я разбила «бентли», Уин, но это был единственный способ…
— Ты говоришь, что видела, как босса похищают, и не вызвала помощь? Барб, ты совсем…
— Я не могла.
— Но…
— Уинни, заткнись на минутку, будь другом. Если хочешь присоединиться, лети сюда. Они держат его в камере, пока ждут прибытия Джона Стюарта, но нам разрешат поговорить с ним первыми, если быстро найдут дежурного адвоката. Так ты едешь или как?
— Еду.
Торопливо одеваясь в темноте, он так шумел, что разбудил мать. Она решительно вышла из спальни с крючком для вязания кружева в руке — и кого она только собиралась напугать? — и, когда увидела его, потребовала объяснить, что, во имя Ямайки, он тут делает в половине пятого утра?
— Неужели ты только что вернулся? — ужаснулась она.
— Нет, я уже ухожу, — ответил он.
— Не позавтракав? Так, сиди и жди, пока я не приготовлю нормальный завтрак.
— Не могу, мам. Дело закрывается, и я хочу быть там. Времени совсем немного, а то потом меня ототрут в сторону шишки поважнее.
Поэтому он сдернул с вешалки пальто, чмокнул мать в щеку и выскочил из квартиры. Рывок по коридору, полет вниз по лестнице, и финишная прямая от подъезда до машины. Общее представление о том, где находится участок, он имел. Лоуэр-Клэптон-роуд — это к северу от Хакни.
И вот он ворвался в приемную, где назвал свое имя и показал удостоверение. Дежурный констебль позвонил куда-то, и менее чем через две минуты в приемную вышла Барбара, чтобы вместе с ним отправиться в камеру к Килфойлу.
По дороге она быстро обрисовала ему картину: что она увидела на стоянке перед больницей Святого Фомы, как ее растреклятый автомобиль в самый нужный момент отказался заводиться, как она присвоила «бентли» Линли, как приехала на стоянку у ледового комплекса «Ли-Вэлли», как пришлось въехать машиной Линли прямо в фургон, как она нашла внутри Линли и Ульрику Эллис и что последовало за этим, когда появился сам убийца.
— Он не учел сковородку, — закончила Барбара. — Я бы его еще раз шесть грохнула, но босс крикнул, что он и так уже в отключке.
— Где он?
— Босс? В больнице, в отделении «скорой помощи». Нас всех туда отправили, когда три «девятки» прислали туда этих парней. — Она широким жестом обвела стены коридора, имея в виду участок на Лоуэр- Клэптон-роуд. — Килфойл столько раз бил его током, что врачи хотели подержать его у себя некоторое время. То же самое с Ульрикой.
— А Килфойл?
— У этого выродка голова как кирпичная стена, Уинни. Я ему ничего не пробила, как ни жаль. Наверное, у него сотрясение или какая-нибудь контузия, но его голосовые связки в целости, так что с ним все в порядке, насколько это касается нас. О, и я вжарила ему шокером. — Она ухмыльнулась. — Не смогла удержаться.
— Жестокость при исполнении.
— Пусть так и напишут на моей могиле. Вот мы и пришли.
