стала приветлива и любезна с Варварою. Обида будет отомщена и без ссоры. Вместе пошли они в сад пережидать хозяйкино нашествие.
Преполовенская все посматривала на крапиву, которая и в саду обильно росла вдоль заборов. Она сказала наконец:
— Крапивы-то у вас сколько. Вам она не нужна?
Варвара рассмеялась и ответила:
— Ну вот, на что мне она!
— Коли вам не жалко, надо у вас нарвать, а то у нас нету, — сказала Преполовенская.
— Да на что она вам? — с удивлением спросила Варвара.
— Да уж надо, — сказала Преполовенская, посмеиваясь.
— Душечка, скажите, на что? — взмолилась любопытная Варвара.
Преполовенская, наклонившись к Варварину уху, шепнула:
— Крапивой натирать — с тела не спадешь. От крапивы-то и моя Геничка такая толстуха.
Известно было, что Передонов отдает предпочтение жирным женщинам, а тощих порицает. Варвару сокрушало, что она тонка и все худеет. Как бы нагулять побольше жиру? — вот в чем была одна из главнейших ее забот. У всех спрашивала она: не знаете ли средства? Теперь Преполовенская была уверена, что Варвара по ее указанию будет усердно натираться крапивою, и так сама себя накажет.
III
Передонов и Ершова вышли на двор. Он бормотал:
— Вот поди ж ты.
Она кричала во все горло и была веселая. Они собирались плясать. Преполовенская и Варвара пробрались через кухню в горницы и сели у окна смотреть, что будет на дворе.
Передонов и Ершова обнялись и пустились в пляс по траве кругом груши. Лицо у Передонова попрежнему оставалось тупым и не выражало ничего. Механически, как на неживом, прыгали на его носу золотые очки и короткие волосы на его голове. Ершова повизгивала, покрикивала, помахивала руками и вся шаталась.
Она крикнула Варваре в окно:
— Эй, ты, фря, выходи плясать! Ай гнушаешься нашей компанией?
Варвара отвернулась.
— Чорт с тобой! Уморилась! — крикнула. Ершова, повалилась на траву и увлекла с собою Передонова.
Они посидели обнявшись, потом опять заплясали. И так несколько раз повторялось: то попляшут, то отдохнут под грушею, на скамеечке или прямо на траве.
Володин искpенно веселился, глядя из окна на пляшущих. Он хохотал, строил уморительные гримасы, корчился, сгибал колени вверх и вскрикивал:
— Эк их разбирает! Потеха!
— Стерва проклятая! — сердито сказала Варвара.
— Стерва, — согласился Володин, хохоча, — погоди ж, хозяюшка любезная, я тебе удружу. Давайте пачкать и в зале. Теперь уже все равно сегодня не вернется, упаточится там на травке, пойдет спать.
Он залился блеющим смехом и запрыгал бараном. Преполовенская подстрекала:
— Конечно, пачкайте, Павел Васильевич, что ей в зубы смотреть. Если и придет, так ей можно будет сказать, что это она сама с пьяных глаз так отделала.
Володин, прыгая и хохоча, побежал в залу и принялся шаркать подошвами по обоям.
— Варвара Дмитриевна, дайте веревочку, — закричал он.
Варвара, ковыляя, словно утка, пошла через залу в спальню и принесла оттуда конец веревки, измочаленный и узловатый. Володин сделал петлю, поставил среди залы стул и подвесил петлю на крюк для лампы.
— Это для хозяйки! — кричал он — Чтоб было на чем повеситься со злости, когда вы уедете.
Обе дамы визжали от хохота.
— Дайте бумажки клочок, — кричал Володин, — и карандашик.
Варвара порылась еще в спальне и вынесла оттуда обрывок бумажки и карандаш. Володин написал: «для хозяйки» и прицепил бумажку к петле. Все это делал он с потешными ужимками. Потом он снова принялся неистово прыгать вдоль стен, попирая их подошвами и весь сотрясаясь при этом. Визгом его и блеющим хохотом был наполнен весь дом. Белый кот, испуганно прижав уши, выглядывал из спальни и, невидимому, не знал, куда бы ему бежать.
Передонов отвязался наконец от Ершовой и возвратился дамой один, — Ершова и точно утомилась и пошла домой спать. Володин встретил Передонова радостным хохотом и криком:
— И в зале напачкали! Ура!
— Ура! — закричал Передонов и захохотал громко и отрывисто, словно выпаливая свой смех.
Закричали «ура» и дамы. Началось общее веселье. Передонов крикнул:
— Павлушка, давай плясать!
— Давай, Ардальоша, — глупо хихикая, ответил Володин.
Они плясали под петлею, и оба нелепо вскидывали ноги. Пол вздрагивал под тяжкими стопами Передонова.
— Расплясался Ардальон Борисыч, — заметила Преполовенская, легонечко улыбаясь.
— Уж и не говорите, у него все причуды, — ворчливо ответила Варвара, любуясь однако Передоновым.
Она искренно думала, что он — красавец и молодец. Самые глупые поступки его казались ей подобающими. Он не был ей ни смешон, ни противен.
— Отпевайте хозяйку! — закричал Володин. — Давайте подушку!
— Чего ни придумают! — смеясь говорила Варвара.
Она выкинула из спальни подушку в грязной ситцевой наволочке. Подушку положили на пол за хозяйку, и стали ее отпевать дикими, визгливыми голосами. Потом позвали Наталью, заставили ее вертеть аристон, а сами, все четверо, танцовали кадриль, нелепо кривляясь и высоко вскидывая ноги.
После пляски Передонов расщедрился. Одушевление, тусклое и угрюмое, светилось на его заплывшем лице. Им овладела решимость, почти механическая, — может быть, следствие усиленной мышечной деятельности. Он вытащил бумажник, отсчитал несколько кредиток и, с лицом, гордым и самохвальным, бросил их по направлению к Варваре.
— Бери, Варвара! — крикнул он: — шей себе подвенечное платье.
Кредитки разлетелись по полу. Варвара живо подобрала их. Она нисколько не обиделась на такой способ дарения. Преполовенская злобно думала: «Ну, мы еще посмотрим, чья возьмет», — и ехидно улыбалась. Володин, конечна, не догадался помочь Варваре поднять деньги.
Скоро Преполовенская ушла. В сенях она встретилась с новою гостьею, Грушиною.
Марья Осиповна Грушина, молодая вдова, имела как-то преждевременно опустившуюся наружность. Она была тонка, и сухая кожа ее вся покрылась морщинками, мелкими и словно, запыленными. Лицо не лишенное приятности, — а зубы грязные и черные. Руки тонкие, пальцы длинные и цепкие, под ногтями грязь. На беглый взгляд она не то чтоб казалась очень грязною, а производила такое впечатление, словно она никогда не моется, а только выколачивается вместе со своими платьями. Думалось, что если ударить по ней несколько раз камышевкою, то поднимется до самого неба пыльный столб.
Одежда на ней висела мятыми складками, словно сейчас только вынутая из туго завязанного узла, где долго лежала скомканная. Жила Грушина пенсиею, мелким комиссионерством и отдачею денег под залог недвижимостей. Разговоры вела попреимуществу нескромные и привязывалась к мужчинам, желая найти жениха. В ее доме постоянно занимал комнату кто-нибудь из холостых чиновников.
Варвара встретила Грушину радостно: было до нее дело. Грушина и Варвара сейчас же принялись говорить о прислуге и зашептались. Любопытный Володин подсел к ним и слушал. Передонов угрюмо и
