— Я не хочу, чтобы ты здесь жила. Хочу, чтобы ты ушла. Убирайся к черту!
Мередит направлялась к своей машине, когда зазвонил ее мобильник. Это была Джина. Она всхлипывала, задыхалась, и было непонятно, что она говорит. Мередит удалось разобрать лишь, что после их визита в полицию Линдхерста между Джиной и Гордоном Джосси что-то произошло. Сначала Мередит подумала, что старший суперинтендант Уайтинг явился к Гордону с вещественным доказательством, которое они ему вручили, но оказалось, что это не так, а если и так, то Джина об этом не говорила. Сказала же она следующее: Гордон каким-то образом обнаружил, что его железнодорожные билеты и квитанция из гостиницы попали в руки копов, и страшно разгневался. Джина сбежала от него и теперь находится в своей конуре над чайной «Безумный шляпник».
— Я так напугана, — плакала Джина. — Он знает, что это я. Не представляю, что он сделает. Я пыталась притворяться… Он меня обвинил… Что я могла сказать? Я не знала, как заставить его поверить… Я так боюсь. Я не могу здесь оставаться. Если останусь, он придет. Он знает, где… — Джина снова всхлипнула. — Я бы никогда… Он бы ничего с ней не сделал. Но я подумала, что он должен объяснить полиции… потому что если они обнаружат…
— Я сейчас же к тебе приеду, — сказала Мередит. — Если он станет ломиться в дверь, набери девять-девять-девять.
— Где ты?
— В Рингвуде.
— Но это займет… Он приедет за мной, Мередит. Он был так зол.
— Тогда иди в чайную. Туда он за тобой не придет. При народе не станет. Кричи изо всей мочи, если придется.
— Мне не надо было…
— Что? Идти к копам? А что же тебе оставалось?
— Но как он узнал, что билеты у них? Как он мог узнать? Ты кому-то сказала?
Мередит колебалась. Ей не хотелось сознаваться, что она сказала Робби Хастингсу. Она ускорила шаги и сказала:
— Этот человек, Уайтинг… Наверное, он сразу поехал к Гордону и стал задавать вопросы. Но это хорошо, Джина. Ведь этого мы и хотели. Разве ты не видишь?
— Я понимала, что он узнает. Поэтому я и хотела, чтобы ты…
— Все будет хорошо. — Мередит закончила разговор.
В данный момент она находилась на некотором расстоянии от Линдхерста, но дорога из Рингвуда с двухсторонним движением позволяла ехать быстро. Мередит нервничала и, чтобы успокоиться, поставила запись с подбадривающими фразами. Она лихорадочно повторяла произносимые слова: «Я тебя люблю; ты мне нужна; ты — мой главный человек; я вижу тебя и слышу тебя; дело не в том, что ты делаешь, а в том, что ты та, кого я люблю; я люблю тебя, ты нужна мне; ты — мой главный человек; я вижу тебя, и я слышу тебя; дело не в том, что ты делаешь, а в том, что ты та, кого я люблю». И потом: «Я спокойна, я спокойна, я спокойна». А когда этого оказалось недостаточно: «Я — дитя Бога, любимая Им, я — дитя Бога, любимая Им».
В Линдхерст Мередит примчалась через двадцать минут. К тому времени она почти успокоилась. Оставив свой автомобиль возле музея Нью-Фореста, она поспешила через узкий выход стоянки к главной улице, с легкостью пробираясь между машинами благодаря отсветам автомобильных фар на Ромси- роуд.
Джины в чайной не было. Ее закрыли для посетителей, но владелица еще находилась там — делала вечернюю уборку, так что, если бы Джина захотела, она могла бы остаться в чайной, чтобы себя обезопасить. Ну а раз ее нет, заключила Мередит, это значит, что Джина успокоилась.
Мередит поднялась по лестнице. Наверху было тихо, лишь с улицы через открытую дверь доносился шум. Как и раньше, здесь было жарче, чем в аду, и по спине Мередит струйкой потек пот, хотя она и понимала, что это лишь частично вызвано жарой. Не меньшую роль играл страх. Что, если он уже здесь? В комнате? С Джиной? Что, если он последовал за ней в Линдхерст и готов сделать самое худшее?
Едва Мередит постучала в дверь, как ей отворили. Такой она Джину еще не видела. Ее лицо распухло и покраснело от слез. К верхней части руки она прижимала мягкую тряпочку, а рукав блузки был разорван по шву.
— О господи! — вскрикнула Мередит.
— Он был расстроен. Он не хотел…
— Что он сделал?
Джина подошла к раковине, где лежало несколько кубиков льда. Она завернула их в тряпочку. Мередит увидела на ее руке красное пятно размером в кулак.
— Мы позвоним в полицию, — сказала она. — Это нападение. Полиция должна знать.
— Мне не надо было туда приезжать. Он ее не убивал. Он не такой. Я бы это узнала.
— Ты с ума сошла? Посмотри, что он с тобой сделал! Мы должны…
— Мы и так довольно уже сделали. Он напуган. Он признает, что был там. Она умерла потом.
— Так он признал? Ты должна сказать полиции. Тем детективам из Скотленд-Ярда. Да куда, черт возьми, они подевались?
— Он ее не убивал. Только не это. Он признал, что виделся с ней. Они договорились встретиться. Он сказал, что хотел узнать, точно ли между ними все кончено, прежде чем мы с ним могли бы… — Джина заплакала, прижала к руке тряпочку и сморщилась от боли.
— Мы должны поехать с тобой в травму. Возможно, это серьезное повреждение.
— Нет-нет. Синяк, и только. — Джина посмотрела на свою руку, и ее губы конвульсивно дернулись. — Я это заслужила.
— Что за чушь! Избитые женщины всегда так говорят.
— Я ему не поверила. Не поверила и предала, вместо того чтобы спросить у него, а он всего лишь ездил поговорить с ней, узнать, все ли между ними закончено, чтобы мы с ним могли… Он меня теперь ненавидит. Я его предала.
— Не говори так. Если кто и предал, то мы с тобой знаем, кто это. Почему ты вообще должна была ему верить? Он говорит, что ездил туда убедиться, все ли между ними закончено, но что еще он мог сказать? Что он может сказать теперь, когда знает, что у копов есть вещественное доказательство? Он боится, а потому так себя и ведет. Он любого может порешить.
— Я в это не верю. Это тот полицейский, Мередит. Старший суперинтендант, к которому мы ходили.
— Ты думаешь, он убил Джемайму?
— Я тебе рассказывала. Он приезжал к Гордону. Между ними что-то есть. Что-то незаконное.
— Ты думаешь, что это Джемайма? — спросила Мередит. — Между ними Джемайма? Они убили ее вместе?
— Нет-нет. Не знаю. Я ничего такого не подумала, когда он приехал домой к Гордону, но, когда мы сегодня вошли к нему в кабинет и я увидела, кто он на самом деле… Оказалось, что он коп, самый главный… Когда он приезжал в дом, он не говорил, что он коп. И Гордон мне об этом тоже не сказал. Но он должен знать, правда?
Мередит наконец поняла, как все совпадает. Более того, она поняла, что им с Джиной угрожает настоящая опасность. Если Гордон Джосси и старший суперинтендант замешаны в чем-то, то Уайтинг наверняка уничтожит переданные ему вещественные доказательства. Но мало будет уничтожить билеты и квитанцию, ему понадобится уничтожить и людей, которые об этом знают.
Джину он наверняка узнал. Но ему неизвестно, кто такая Мередит, кажется, она не назвала ему свое имя. Значит, на данный момент она в безопасности. Они с Джиной могут… Или все же сказала? — засомневалась Мередит. Может, назвала свое имя? Может, представилась, показала удостоверение или что-то еще? Вроде бы так положено поступать? Нет-нет, ничего она не показывала. Они просто пришли к нему в кабинет. Отдали вещественное доказательство, поговорили с ним, и… Господи! Господи! Ну почему она не может вспомнить? Потому что она в растерянности. Так много всего произошло. Она совсем
