говорить, что этот парень из Хэмпшира не должен ее найти. Вот я и спросил: почему? Любой бы на моем месте спросил. Тут все и выяснилось. Каким же ты был плохим мальчиком! Многие хотели бы тебя отыскать. Люди ничего не забывают, во всяком случае такие преступления. Вот почему ты меня не застрелишь. К тому же ты можешь промахнуться и угодить в голову бедной маленькой Мередит.
— Это не проблема, — возразил Гордон и направил пистолет на Джину. — Я застрелю ее. Брось лопату, Джина. С твоим делом покончено. Клад не там, Мередит не умрет, и мне плевать на то, что мое имя станет известно.
Мередит всхлипнула. Она понятия не имела, о чем они толкуют, но попыталась протянуть Гордону благодарную руку. Он чем-то пожертвовал. Она не знала чем. Не знала почему. Но то, что это значило…
Ее пронзила страшная боль. Огонь и лед. Она поразила ее в голову и в глаза. Мередит почувствовала, как что-то рвется и освобождается, и свалилась на землю.
Барбара добежала до юго-восточной стороны сарая, когда услышала звук выстрела. До сих пор она двигалась осторожно и в этот момент застыла на месте. Впрочем, только на секунду. Послышался второй выстрел, и Хейверс помчалась вперед. Она добежала до загона и перевалилась внутрь через ограду. Услышала позади себя шум: кто-то, топая, бежал в ее сторону. Послышался грубый мужской голос:
— Брось чертов пистолет!
Барбара увидела все это, словно застывшую картину. Мередит Пауэлл на земле с торчащим из шеи ржавым крюком. Фрейзер Чаплин, раскинувшийся менее чем в пяти футах от Гордона Джосси. Джина Диккенс, привалившаяся спиной к проволочному забору и прикрывающая рот рукой. Сам Джосси с пистолетом. Второй выстрел он сделал в воздух.
— Баркер! — проревел старший суперинтендант Уайтинг. Он мчался по подъездной дорожке. — Положи пистолет на землю, черт тебя побери! Немедленно! Слышишь меня? Брось пистолет.
Уайтинга обогнала собака. Она помчалась вперед. Завыла. Стала бегать кругами.
— Брось его, Баркер!
— Ты его застрелил! Ты убил его! — завопила Джина Диккенс.
Она застонала, подбежала к Фрейзеру Чаплину, бросилась на него.
— Сюда идет поддержка, мистер Джосси, — сказала Барбара. — Положите пистолет…
— Остановите его! Теперь он убьет меня!
Собака заливисто лаяла.
— Посмотрите, как там Мередит, — сказал Джосси. — Кто-нибудь посмотрит, что с ней?
— Опусти сначала чертов пистолет.
— Я вам сказал…
— Хочешь, чтобы и она умерла? Как тот мальчик? Ты заряжен на смерть, Йен?
Джосси повернул пистолет и нацелил его на Уайтинга.
— Да, на смерть, — сказал он. — Да, черт возьми, на смерть.
Собака завыла.
— Не стреляйте! — закричала Барбара. — Не делайте этого, мистер Джосси!
Она подскочила к скорчившейся на земле Мередит. Крюк был всажен наполовину, но не достал до яремной вены. Мередит была в сознании, но в шоке. Нельзя было терять ни минуты. Джосси нужно знать это.
— Она жива, мистер Джосси, она жива. Положите пистолет на землю. Давайте уберем ее отсюда. Вам сейчас больше ничего не нужно делать.
— Вы ошибаетесь. Нужно, — сказал Джосси и снова выстрелил.
После оглашения приговора Майкл Спарго, Регги Арнольд и Йен Баркер были отправлены в исправительные заведения для малолетних преступников. По очевидным причинам их разделили, и места отбывания наказания находились в разных частях страны. Целью каждого такого места заключения является обучение детей и — часто, но не всегда — терапия, «по желанию заключенного». Информация о том, пошло ли на пользу малолетним преступникам содержание в исправительных учреждениях, населению недоступна, известно однако, что, когда мальчикам исполняется пятнадцать, срок содержания их в упомянутых учреждениях заканчивается и подростков переводят в «юношеские заведения». Это название — эвфемизм тюрьмы для юных преступников. В восемнадцать лет их снова перевели: направили в секретные тюрьмы, где они и провели оставшиеся годы от назначенного им в Люксембургском суде десятилетнего срока.
С тех пор, конечно, прошло много лет. Трое мальчиков — теперь мужчин — вернулись в общество. Как и в случаях с такими ужасными детьми, как Мэри Белл,[85] Джон Венейблс и Роберт Томпсон,[86] им дали новые имена. Место, в котором каждый из них был освобожден, остается большим секретом, неизвестно также, стали ли они достойными членами общества. Алан Дрессер поклялся разыскать убийц своего сына и «дать им почувствовать то, что они сделали с Джоном». Однако, поскольку их защищает закон и даже фотографии преступников нигде не опубликованы, вряд ли мистер Дрессер или кто-либо другой сможет их отыскать.
Было ли совершено правосудие? Ответить на этот вопрос почти невозможно. Для этого нужно рассматривать Майкла Спарго, Регги Арнольда и Йена Баркера либо как нераскаявшихся преступников, либо как жертв, однако истина лежит где-то посередине.
Глава 34
Джуди Макинтош сразу пригласила Линли войти в кабинет. Она сказала, что его ждет помощник комиссара. Не хочет ли он кофе? Чаю? Голос у нее был серьезным. Неудивительно, подумал Линли. Новости, как и всегда, долетают быстро, особенно когда речь идет о смерти.
Он вежливо отказался. На самом деле он был не против чая, но надеялся, что не проведет так много времени в кабинете Хильера.
Помощник комиссара поднялся со своего кресла, перешел к Линли за стол переговоров и тяжело опустился на стул.
— Что за мясорубка! Вы не знаете, как ему удалось завладеть оружием?
— Пока нет, — ответил Линли. — Барбара над этим работает.
— А женщина?
— Мередит Пауэлл? Она в больнице. Рана очень плохая, но не смертельная, крюк подошел близко к спинному мозгу, Пауэлл могла бы стать инвалидом. Ей повезло.
— А другая?
— Джорджина Фрэнсис? Под арестом. В целом, сэр, все прошло не идеально, зато результат хороший.
Хильер метнул на него сердитый взгляд.
— Одна женщина убита в городском парке, другая серьезно ранена, двое мужчин погибли, параноидальный шизофреник в больнице, нам угрожает судебная тяжба… Это вы называете хорошим результатом, инспектор?
— Мы нашли убийцу.
— Который сам уже труп.
— Нашли его сообщницу.
— Ее вообще могут не привлечь к суду. Что мы знаем об этой Джорджине Фрэнсис, чтобы заводить
